Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии

• Название: ДАртаньян в Бастилии
• Автор: Николай Харин
• Издательство: ВАГРИУС
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0362-6

Вторая часть сиквела «Трёх мушкетёров». Читателя опять ждут стремительные повороты сюжета, головокружительные погони, драки, хитросплетения судеб...

---

– Из того, что сообщил нам Гримо, следует, что мы не знаем, что сталось с Арамисом.

– Черт возьми! Верно.

– Но мы знаем, что какое-то благородное дело послужило причиной того, что он решил рискнуть собой еще раз.

– Ax! – вскричал Портос. – Держу пари, что и в этот раз тут замешана какая-нибудь дама. Он неисправимый романтик, наш Арамис.

– Думаю, вы ошибаетесь, Портос. На этот раз дело серьезнее. Вспомните, в записке говорится, что его побуждает к этому совесть. Будь речь о даме, он написал бы – «сердце» или «душа», в конце концов!

– А я говорю вам, что ошибаетесь вы, – упорствовал Портос, на которого торжественный и печальный слог послания Арамиса не произвел такого впечатления, как на Атоса, подчас склонного к черной меланхолии. – «Совесть», .душа", «сердце»! Наш милый Арамис – поэт, а поэты никогда не отличают одно от другого и всегда все перепутают!

Право, Атос, вы ошибаетесь, глядя на вещи слишком мрачно.

– Я хотел бы ошибаться, – покачал головой Атос. – Но жизнь обычно подтверждает мои наихудшие предположения.

– В таком случае, давайте снова заключим пари!

– Вы говорите – «снова», Портос?

– Черт побери, конечно, снова. Новое пари!

– Новое пари?!

– Как, вы забыли?!

– Да о чем вы тут толкуете, Портос?!

– Да о том самом пари, которое мы с вами заключили в «Сосновой шишке», когда только что приехали в Париж и собирались переночевать.

Само собой разумеется, этот разговор происходил уже без Гримо, которого Атос отослал в соседнюю комнату по-солдатски коротким жестом.

– Я совсем забыл, – сказал Атос. – Но теперь припоминаю.

– А я, напротив, помню очень хорошо. Вы выиграли у меня сорок пистолей.

– Тогда причина ясна. И вы предлагаете мне новое пари?

– Ну разумеется. Я бьюсь об заклад, что «христианский долг» нашего таинственного Арамиса, о котором он пишет в своем послании, вполне можно заменить словами «племянница богослова», безо всякого ущерба для смысла!

– Будь по-вашему.

– Ставлю сорок пистолей.

– Э-э, друг мой. Так дело не пойдет. Могу предложить двадцать и дюжину бутылок бургундского.

– Так вы снова не при деньгах? Хорошо, принимаю ваши условия. И заметьте, дорогой Атос, я делаю это единственно из желания отучить вас видеть во всем мрачную сторону.

Атос не удержался от улыбки.

– Благодарю вас, друг мой Портос. Я буду утешаться этим, если проиграю.

– Отлично. Что мы будем делать дальше? – жизнерадостно спросил Портос.

– Не знаю, как вам, а мне теперь и думать противно о том, чтобы сидеть взаперти.

– Что вы предлагаете?

– Отправиться на разведку.

Портос задумался на мгновение:

– Но ведь нас, должно быть, разыскивают по всему Парижу.

– Очень возможно, но что отсюда следует? Нам ведь все равно придется когда-нибудь покинуть эти стены. Почему не сделать это сейчас?

– Это правда…

В этот момент появился несколько встревоженный Планше.

– А вот и Планше! – сказал Атос, не меняя тона.

– Мое почтение, сударь. Вы посылали за мной? И господин Портос здесь! Мое почтение, господин Портос. Какие-то новости о моем бедном хозяине?

– Новости таковы, Планше, что твой хозяин, к несчастью, по-прежнему остается там, где он был, то есть в Бастилии.

– Ax, сударь! Это плохая новость, – ответил опечаленный Планше.

– Но у нас есть еще одна новость для тебя, Планше.

– Так, сударь. – И Планше насторожился.

– Мы собираемся предпринять вылазку.

– Ох, сударь! Вроде той, что называлась «бастион Сен-Жерве»?

– Ты никак напуган, любезный. Тебя ведь не было тогда с нами на бастионе.

– Это истинная правда, сударь. Но там был Гримо.

И он поделился со мной впечатлениями.

– Думаю, они были достаточно яркими, – невозмутимо сказал Атос. – Так вот, мы с господином дю Валлоном собираемся предпринять вылазку. Можешь называть это разведкой, если тебе угодно. Гримо с мушкетом будет сопровождать нас, но, так как нас двое, а он один, я хочу тебе предложить…

– Право, сударь… – Любой, наблюдавший сцену со стороны, незамедлительно пришел бы к выводу, что Планше не в восторге, скорее наоборот.

– …присоединиться к нам, – не обращая внимание на замешательство сержанта славного Пьемонтского полка, заключил Атос.

– Постойте, друг мой, – вмешался Портос. – Но ведь мы пришли к выводу, что Планше нужен нам совсем для другого дела. Вспомните, мы собирались поддерживать связь с Арамисом с его помощью, так как, если бы это делал один Гримо, он быстро примелькался бы и за ним могли проследить.

– Если уже не сделали этого, – прежним невозмутимым тоном заметил Атос.

– Ах, сударь! – И Планше бросился к окну.

– Что ты там видишь, Планше?

– Проехала карета… два лавочника прошли… дама со стремянным…

– Остановись, Планше, иначе тебе придется продолжать до вечера. Я ведь только высказал предположение.

Атос повернулся к г-ну дю Валлону:

– Дело в том, Портос, что меня приводит в дурное расположение духа сама мысль о том, что мы вынуждены прятаться, сидеть в четырех стенах, вздрагивая от стука в дверь. Кардинал, верно, пришел в бешенство, когда узнал о побеге этого испанца. Да, он наверняка пожаловался королю. О реакции короля можно только догадываться, но я не верю, что господин де Тревиль не нашел способа умерить раздражение монарха. И не такой человек господин де Тревиль, чтобы дать в обиду своих мушкетеров.

– Не забывайте о д'Артаньяне, Атос!

– Это так, но я хочу закончить свою мысль. Наш гасконец порядком насолил министру в истории с подвесками, потом была миледи, потом – Тур. Словом, кардинал имеет личные мотивы. Кстати, король Людовик Тринадцатый – тоже. Но когда речь идет о всей роте – тут дело иное!

– Впрочем, – пожал плечами Атос, – я ведь не господин Морен, который, говорят, составляет гороскопы и предсказывает будущее нашему королю, а заодно и первому министру. Я не могу знать наверное, что происходит сейчас в Париже, и именно это меня раздражает. Поэтому я предлагаю разведку.

– Куда же мы направимся?

– К господину де Тревилю, я полагаю. Но прежде – в казармы.

– Но ведь теперь все мушкетеры, должно быть, ходят в мятежниках.

– Так что из того?! Мушкетеры всегда ходят в мятежниках и бунтовщиках. Но – против кардинала, а это, что бы там ни говорили, втайне очень радует его величество.

– Позволю себе почтительнейше заметить, сударь, что если, по вашим словам, вас повсюду ищут, то вы не успеете пройти и полпути, – вмешался обеспокоенный Планше.

Малый явно дорожил своей карьерой в Пьемонтском полку.

– Нас еще вернее схватят, если мы останемся сидеть тут, ожидая вестей от Арамиса, – заметил Атос. – Посудите, кардинал отдал приказ разыскать и схватить аббата д'Эрбле, а также господ дю Валлона и де Ла Фер. Никому и в голову не придет, что вышеозначенные господа преспокойно разгуливают по Парижу в мушкетерских плащах. Ведь прошло уже четыре дня после побега из Бастилии, наверное, всю роту уже не раз выводили на плац и каждому из подчиненных господина де Тревиля уже пришлось давать объяснения по поводу происшедшего. В самом деле, – продолжал Атос. – Ответьте мне, Портос, где рассудительный человек спрячет колосок, если он хочет, чтобы никто не смог найти его. Правильно, в поле! Среди тысячи других таких же, как две капли воды схожих с ним. Остается только сожалеть, что мушкетеров в Париже значительно меньше, чем колосьев в поле.

– Атос, вы великий человек! – восторженно заявил Портос. – Как я сам до этого не додумался. Плащи мушкетеров, в которых мы прискакали сюда из Бастилии, по-прежнему у нас. С нами будет двое слуг, вооруженных мушкетами. Превосходно! Давайте отправимся сейчас же.

– Все же лучше подождем, когда наступят сумерки, – заметил Атос. – И кроме того, мэтр Планше, кажется, не хочет составить нам компанию.

– Ах, сударь! Я этого вовсе не говорил, – отвечал Планше, охваченный томлением духа.

– Не хочет?! – удивился Портос.

– Нет же! Вы меня не так поняли, господин Атос! Господин Портос! – воскликнул Планше, избегая встречаться взглядом с Гримо, который воззрился на него с немой укоризной.

– Я не настаиваю, любезный Планше, – мягко проговорил Атос, но в тоне его несчастному Планше послышался новый оттенок. Оттенок легкого презрения. Планше знал, что Атосу, как никому другому, свойственно презрение к опасности. Перед лицом ее граф де Ла Фер превосходил благородством самых благородных, а мужеством – самых мужественных. Планше представил себе Атоса на бруствере бастиона Сен-Жерве с развевающимся знаменем в руках.

Потом перед его мысленным взором предстал его господин в тюремной камере… Этого сердце честного Планше вынести не могло.

– Сударь, раз вы рискуете собой ради господина д'Артаньяна, то мне и подавно полагается быть там, куда вы пойдете, и делать то, что вы будете делать. Располагайте мной, я еще не подвел ни разу, не подведу и впредь!