Владимир Губарев - Утро космоса. Королев и Гагарин

• Название: Утро космоса. Королев и Гагарин
• Автор: Владимир Губарев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1984

Книга о Главном конструкторе ракетно-космической техники и Первом космонавте планеты. В биографической хронике писатель, лауреат Государственной премии и премии Ленинского комсомола Владимир Губарев рассказывает, как эти два человека шли к 12 апреля 1961 года. В их судьбах биография страны, подвиг поколений советских людей.

---

За 1941 год В. И. Вознюк получил три ордена бое­вого Красного Знамени. Немногие из офицеров, сражавшихся в те дни, отмечены орденами – в первый год войны их давали редко.

В сентябре 41-го майора В. И. Вознюка вызвали в Москву. На следующий день после приезда его пригла­сили в ЦК партии. Беседа с секретарем продолжалась долго. Он рассказал о новом оружии, которое вскоре поступит в армию.

– Начинаем создавать специальные части, – ска­зал он, – им сразу же присваивают звание гвардей­ских. Это почетно, но и не менее ответственно. Всегда и везде вы должны помнить: ни одна из установок не должна попасть в руки врага. Мы комплектуем личный состав частей из коммунистов и комсомольцев, готовых в любую минуту отдать свою жизнь за Родину. Под­черкиваю: в любую минуту.

В. И. Вознюк был назначен начальником штаба груп­пы гвардейских минометов частей Ставки Верховного Главнокомандования.

«Реактивный университет» закончен за несколько дней. Уже 14 сентября «катюши», тщательно замаски­рованные, вышли из Москвы на юг. Накануне команди­ра и Вознюка принял И. В. Сталин. Разговор продол­жался три минуты.

– Вы подчиняетесь Ставке, – сказал он, – и для врага и для всех – это оружие совершенно секретное.

«Я познакомился в Москве с донесениями о действи­ях «катюш», которые были впервые применены 15 июля 1941 года под Оршей, – писал В. И. Вознюк. – В ав­густе верховное командование вермахта предупредило свои войска: «Русские имеют автоматическую много­ствольную огнеметную пушку. Выстрел производится электричеством. Во время выстрела у нее образуется дым. При захвате таких пушек немедленно сообщать». Немцы начали охоту за «катюшами», и поэтому и секре­тарь ЦК, а затем и Сталин так строго предупреждали нас о секретности нового оружия. Честно говоря, мне казалось, что эти минометы не так уж необычны. Впро­чем, ведь я, начальник штаба группы, еще ни разу не видел их в деле».

Командир кавалерийской дивизии усмехнулся:

– Наши кони привычные, не такое видывали, так что давайте свой залп. В атаку пойдем сразу же после артподготовки.

Штаб в селе Диканька. Разведка донесла, что в ло­щине сосредоточиваются два батальона немцев.

– По местам! Выводи машины!

– Залп!

Огненный вал взметнулся над землей, поднялся в небо и обрушился за пригорком. Пыль скрыла машины, уши заложило, и майору показалось, что он оглох.

Вдруг стало непривычно тихо.

– Перезаряжай! – раздалась команда.

– Почему не атакуете? Может быть, повторить? – Вознюк связался со штабом.

– Казаки коней ловят. – Вознюк услышал голос комдива.

«Залп «катюш» в сентябре 1941 года в гоголевских местах я запомнил на всю жизнь, – вспоминал Воз­нюк. – Наши части перешли в наступление, 12 кило­метров они не встретили сопротивления врага – он бежал. С этого дня моя жизнь навсегда связана с ре­активным оружием. Гвардейцы-минометчики наводили ужас на врага, громили пехоту и танки, совершали глу­бокие рейды в тыл врага. В своей книге «Уходили в бой «катюши» я рассказал о многих боях, в которых принимало участие наше соединение, о героизме своих однополчан. Я долго писал эту книгу, трудно – ведь я не литератор. Но это был долг перед однополчанами, которые не дожили до Победы. Сейчас в армии служат сыны и внуки тех, кто отстоял честь и независимость нашей Родины. Народ вручил им оружие, которого не знали их деды и отцы. Но смелость и мужество посто­янны. Они необходимы солдату всегда, в любое время».

В сентябре 41-го года Василий Иванович Вознюк на­чал свой первый бой под Полтавой майором, осенью 42-го ему присваивается звание «генерал-майор». Столь стремительный даже для военного времени рост – при­знание его незаурядных способностей. Войну он закон­чил генерал-лейтенантом, заместителем командующего артиллерией Митрофана Ивановича Неделина по гвар­дейским минометным частям 3-го Украинского фронта.

Генерал-лейтенанту Вознюку, который так отличился на фронтах Великой Отечественной, грезились спокой­ные послевоенные годы – разве может быть так же трудно, как в бою? Новое назначение его огорчило. «На­чальник испытательного полигона» – это ассоциирова­лось с артиллерийским стрельбищем, а среди строевых офицеров такая должность была не очень популярна.

Мог ли Василий Иванович предполагать, что ему пред­стояло в ближайшее время заниматься очень интерес­ной работой? В 1946 году он оказался в точно таком же положении, как пять лет назад, когда со своими «катю­шами» отправился из Москвы под Полтаву.

И вновь Василий Иванович сел за книги.

– Он работал по 16—18 часов в сутки, – вспоми­нает один из его соратников. – Таков уж характер у Вознюка: он должен знать все до мельчайших подроб­ностей – и поэтому сразу же после назначения стал вникать в мельчайшие технические детали. Не раз он удивлял конструкторов ракет своими знаниями в их об­ласти.

«Доверие к командиру – основное условие, на мой взгляд, в армейской службе, – писал Василий Ивано­вич. – Когда солдаты идут в бой, они должны быть уверены, что их командир примет самое верное решение, окажется мудрее, хитрее, талантливее. И тогда победа обеспечена. Новая техника, с которой нам предстоя­ло иметь дело, только создавалась – слишком много было трудностей, некоторые казались даже непреодоли­мыми».

Штаб, мастерские, столовые, жилье – в палатках. Утром, чтобы умыться, надо разбить лед в ведре – во­да замерзла. А весной начались песчаные бури. Песок был везде: в сапогах, в хлебе, в спальных мешках.

– Здесь можно жить месяц, два, а больше не вы­держать, – услышал однажды Вознюк от офицера, по­лучившего назначение в часть.

– Вы воевали? – спросил генерал.

– Не успел.

– Там было труднее, запомните это. И еще: многие из тех, кто не вернулся с войны, были бы счастливы служить здесь. Вы меня поняли?

…Тридцать лет спустя полковник в отставке, вспо­миная о своем первом годе службы, рассказал:

– Вознюку было, пожалуй, еще тяжелее, чем нам. Я имею в виду не бытовые условия – они у всех были одинаковые. На нем лежала огромная ответственность за порученное дело. И он не жалел себя. Был требова­телен ко всем, а к себе вдвойне. Честно говоря, не ду­мал я тогда, что на месте занесенных песком палаток поднимутся каменные дома, вырастут парки и сады.

А Вознюк, по-моему, уже с первого дня предвидел, что именно так и будет.

Нет, в тот далекий 1947 год генерал мечтал о дру­гом. В штабе его можно было застать лишь ближе к полуночи. Рано утром он шагал вдоль узкоколейки, спешил в «монтажный корпус» (огромную палатку, где работали конструкторы и инженеры), туда, где строили испытательный стенд для двигателей (его металличе­ские конструкции вырастали над оврагом) и стартовую позицию.

– Благоустройством обязательно займемся, – ска­зал Вознюк на одном из совещаний, – а сейчас все си­лы и технику для основных сооружений. И главное – надо учиться, всем без исключения офицерам и сол­датам.

Люди прибывали из различных частей – авиацион­ных, танковых, артиллерийских, о новой технике ничего не знали. За исключением С. П. Королева и его бли­жайших соратников, никто не видел, как стартует раке­та, и поэтому большинство из военных считали, что но­вое оружие должно обязательно походить на легендар­ные «катюши».

У стенда для прожига собрались специалисты. Раке­та была «привязана» к металлическим конструкциям. Сооружение было довольно внушительным – 45 мет­ров ввысь, да и стоял стенд над оврагом, куда должна была рвануться огненная струя.

Это была генеральная репетиция. Нужно было снять различные параметры двигателей, и от инженеров и офицеров потребовалась немалая изобретательность, чтобы из подручных средств создать хитроумные прибо­ры и приборчики, которые смогли бы зарегистрировать данные. Лишь позже появится специальная аппаратура для таких испытаний, а сейчас все пошло в ход, включая даже комнатные термометры. Один из них висел на металлической стойке и показывал почти 40 градусов, хотя уже и наступила осень.

Первое чувство после включения двигателей – изу­мление. Люди словно остолбенели, пораженные мощью огненной струи, рожденной двигателем. Казалось, по­меркло все – степь, вечернее солнце, сам стенд. В гла­зах сверкала ярко-красная дуга, улетающая в овраг.

Оттуда поднимались клубы дыма, и лишь это черное облако напоминало о залпе «катюш».

Ракета и стенд выдержали экзамен. «Эта штучка впечатляет», – сказал один из офицеров, и его слова с удовольствием повторялись на госкомиссии, которая в эти дни заседала несколько раз в сутки.

16 октября было принято решение о пуске. Дмитрий Федорович Устинов после заседания госкомиссии подо­шел к Вознюку.

– Я понимаю, что люди устали, измучены, – ска­зал он, – но мы не имеем права на ошибки, на неуда­чу. Еще раз напомните об этом всему стартовому рас­чету.

– Мы уверены в успехе.