Поль Феваль - Королевские бастарды

• Название: Королевские бастарды
• Автор: Поль Феваль
• Издательство: Эксмо, «Барбара»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-298-9

Париж, 50-е годы прошлого столетия. Здесь живут последние представители рода королевских бастардов Фиц-Роев. Одна из самых богатых семей вынуждена скрывать своих наследников от жестоких и атчных убийц и мошенников, пытающихся завладеть огромным состоянием Фиц-Роев. Совершаются жесточайшие убийства, составляются хитроумные планы. Кто законный наследник несметных богатств? Принц Жорж де Сузей? А может, его секретарь Альберт? И кто такие Клотильда де Клар и Лиретта, маленькая нищенка, проживающая в цирковом фургоне?

Нежная любовь Лиретты к Клеману, брачный контракт Клотильды и принца Жоржа, роковая любовь Альберта к мадемуазель де Клар находят кровавую развязку в особняке де Сузеев.

---

Эта женщина пересчитывала свои деньги, а госпожа Жафрэ игриво трепала ее по щеке. Наконец служанка недовольно оттолкнула ее руку со словами: «Да будет тебе, старичок Родриг!»

Только тут я заметила, что тетушка в мужской одежде. На ней было длинное пальто, какие носят рабочие по воскресеньям, на шее – кашне, а на совершенно лысой голове – сдвинутая на затылок мягкая мужская шляпа.

«Сердце не стареет, плутовка, – заявила она, вернее, он, поскольку с той минуты я не сомневаюсь, что тетушка – переодетый мужчина. – Что ты собираешься делать с этими деньгами? Если поместишь их у меня, то, клянусь, получишь больший процент, чем в любом банке!»

II МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕ КЛАР

Единственное, что не давало мне окончательно поверить в реальность происходящего, так это абсолютное спокойствие, которое сохраняли негодяи, совершая свои чудовищные преступления. Все были невозмутимы и деловиты, а рядом лежали две несчастные окровавленные покойницы, и на голове одной из них зияла ужасающая рана.

Но бандиты мирно обсуждали, что уже успели сделать, а что – еще нет, словно речь шла о совершенно обыкновенной, будничной работе.

План они продумали заранее, пункт за пунктом.

И теперь, осуществляя свой замысел, ничуть не волновались и не торопились.

Сначала меня поразило имя Клеман, твое имя… Так обращались к человеку, который, как и ты, был без руки. Впрочем, отталкивающая внешность этого ничтожества не вызывала желания сравнивать его с тобой.

«Пора на воздух, – сказал этот второй Клеман, взглянув на стенные часы, – комиссара предупредят ровно через три минуты».

«Через четыре, – уточнила тетушка Адель, сверившись со своими часами. – Где господин герцог?»

Я поняла, что речь идет об Альберте.

«Меж двух дверей, – ответил Ле-Маншо. – Ему откроют, когда настанет время. Он встретится с полицейскими на заднем дворике».

«А козочка?» – поинтересовалась госпожа Жафрэ.

Речь уже шла обо мне.

Ле-Маншо выругался.

«О ней я как-то не подумал! – сердито пробурчал он. – Неужто я не запер ее на замок?»

Ударом ноги он распахнул стеклянную дверь и вошел в комнату, откуда я за ними наблюдала. Но меня уже там не было.

Как только я поняла, что Альберта заперли в ловушку и он будет отвечать за это страшное преступление, «заплатит закону», говоря языком этих негодяев, я ринулась герцогу на помощь. Желание спасти его или хотя бы предупредить сохранило жизнь и мне самой. Ведь если бы Ле-Маншо обнаружил меня за дверью, я не знаю, кто бы рассказывал вам сегодня эту жуткую историю.

Но Ле-Маншо нашел меня именно там, где и предполагал. Когда он шагнул в мою комнату, я пыталась открыть дверь, которая отделяла меня от Альберта.

«В доме тут всякие неприятности, – произнес бандит, не затрудняя себя особыми объяснениями, – кража, по всей вероятности. В Париже, знаете ли, полно убийц. В путь, малышка!»

Негодяй схватил меня за руку, но прежде чем войти в комнату, откуда я только что выскочила, он громко спросил:

«Ну что, пуста коробочка?»

Никто ему не ответил.

И он, таща меня за руку, бегом миновал обе комнаты. Когда я вскрикнула от ужаса, взглянув на мертвых, Ле-Маншо проворчал:

«Да, беда, конечно, но ведь случается! Две богомолки отправились прямиком в рай».

Мы спустились по лестнице. Соседи еще ни о чем не подозревали, дом мирно спал.

Только на втором этаже я стала различать смутный шум, который доносился с улицы, а Ле-Маншо сказал мне:

«Глупо, конечно, заниматься всякими мерзостями. Разве укроешься от всевидящего ока Господа Бога и полиции? Вот уже бравые ребята и прибыли, и мы, может, увидим, как во дворе сцапают кровавого негодяя, который прикончил этих старушек».

Было около одиннадцати.

Дочка консьержа играла на пианино гаммы у себя в привратницкой.

Когда мы спустились во двор, множество людей уже бежало по переулку к улице Виктуар.

Путь им преграждала карета, и они огибали ее. Поднялся шум и в доме. Из коридора, который вел на задний двор, выскочил привратник; на нем лица не было.

«Господи! Господи! – вопил он. – Убийство у меня в доме! Теперь неприятностей не оберешься! Но преступника уже поймали! Да не терзай ты свое пианино, мамзель Артемиза! На помощь! Пожар! И надо же, такая была спокойная квартира!»

Покойницы волновали этого человека меньше всего! Но жене, которая вышла на порог привратницкой, он сказал:

«Ухлопали двух миллионерш с третьего этажа. Для дома опаснее всего одинокие старухи, которых считают богачками, хранящими все золото мира в своих матрасах. Я всегда это говорил…»

Не знаю уж, каким образом, но двор вмиг заполнился народом. Через открытую дверцу кареты, которая стояла теперь возле ворот, я увидела очки тетушки Адели, ее седые букли и большую шляпу с перьями.

Госпожа Жафрэ с беспокойством спросила:

«Что у вас тут творится, друзья мои? Неужели случилась какая-то беда?»

Вторая дверца экипажа тоже была распахнута настежь. Ле-Маншо втолкнул меня в нее, шмыгнул за мной следом и исчез в глубине кареты.

В экипаже кроме добрейшего Жафрэ сидела еще и графиня Маргарита. Она тоже с удивлением спрашивала:

«Что? Что тут происходит?»

«Убийство! Убийство!» – отозвалось сразу множество голосов. Во дворе уже яблоку было негде упасть.

Несмотря на то, что господин Жафрэ удерживал меня, я высунулась из окошка. Я уже представляла себе бледного Альберта в окружении полицейских, уже видела, как его ведут в наручниках, словно преступника, и приготовилась крикнуть во весь голос: «Он невиновен!» – а дальше будь что будет!

Но в толпе уже раздавались голоса:

«Это Ле-Маншо! Клеман Ле-Маншо! Это его почерк!»

Я почти обрадовалась.

На этот раз полиция верно определила, кого следует искать.

Я повернулась к тетушке Адели, думая увидеть на ее лице испуг и беспокойство, но ошиблась: за ее показным волнением таилась только злоба. С кривой усмешкой госпожа Жафрэ громко сообщила:

«Должно быть, этот Ле-Маншо – страшный негодяй! А кто, собственно, убит?»

Услышав ее вопрос, я невольно засомневалась. Я уже не верила, действительно ли видела то, что видела.

Позади кареты послышался громкий шум: вели, вернее, тащили убийцу. Его волокли шесть или семь полицейских.

Следом валила толпа, сыпались проклятья, и в этом людском скопище я заметила служанку, которая кричала громче всех и вытирала глаза платком.

Вытаскивая его, она наверняка задела горсть монет – плату за кровь…

С тех пор я вас больше не видела, принц. Как вы можете объяснить мне свое отсутствие? Тащили не Альберта, но и не страшного товарища моего бегства из роковой квартиры.

Каким образом вы там оказались? Почему заняли место Альберта? Объясните мне это чудо, эту загадку! Ведь это были вы, не так ли? Вы – в одежде простого рабочего и без искусственной руки, этого шедевра, который делает незаметным ваше увечье. Я прошу вас, скажите мне правду!..

– Да, это был я, – проговорил Жорж, помолчав. – Даже если я стану это отрицать, вы ведь все равно мне не поверите.

– Конечно, не поверю… Но почему вы там были? – вскричала девушка.

Жорж не поднимал глаз и не отвечал.

Клотильда ждала, трепеща от волнения.

Глядя на Жоржа, она то бледнела, то краснела.

Было совершенно ясно, что ее тревога не связана с трагическими воспоминаниями; девушку томила и мучила совсем другая мысль.

– Ты не любишь меня! Ты меня не любишь! – простонала Клотильда. В голосе ее звенели слезы, тогда как сухие глаза с горячей мольбой смотрели на жениха.

Жорж взял руку невесты и поднес к губам.

– Клянусь, что люблю, – сказал он.

Молодые люди позабыли о комедии, которую так старательно разыгрывали, желая обмануть шпионов. Клотильда забыла о ней первая. Она воскликнула, прижимая руку Жоржа к своей груди:

– А я! О! Я боготворю тебя! Разве нужен мне твой ответ? Разве я не знаю правды? Разве не понимаю тебя лучше, чем ты понимаешь себя сам? Ты пошел туда – и явился сюда – лишь повинуясь чужой воле, которая каждую минуту может разлучить нас! Ты не принадлежишь мне! На первом месте – твоя мать, а потом уже – я!

Клотильда была так хороша в этот миг, и красота ее дышала такой любовью, что Жорж прикрыл глаза, сердце его сжалось, он побледнел.

– Клянусь тебе, что люблю тебя! – повторил молодой человек, и в голосе его звучала неподдельная страсть. – Я никого не любил кроме тебя и никого кроме тебя не полюблю!

Девушка прильнула к жениху, прикоснулась губами к его губам, но лишь на миг, на один краткий миг.

Когда она вновь опустилась в кресло, лицо ее было печально.

– Ты обманываешь меня, вернее, обманываешь самого себя, мой бедный, милый Клеман! – грустно промолвила Клотильда. – Ты слишком благороден для того, чтобы огорчать свою маленькую сестричку. Ты – раб, и тебя используют без меры и без жалости.

– Не говори ни слова про мою мать, – прошептал Клеман просительно, но в его голосе уже звучали суровые нотки.