Михаил Чулаки - Примус

• Название: Примус
• Автор: Михаил Чулаки
• Жанр: Русская классическая проза

---

И если Герой создаст свою контору сам, он не только заработает, он докажет себе свою состоятельность. У американцев любимое слово: challenge, то есть вызов. Даже космический корабль у них "Челленджер". Жизнь тебе бросает вызов, а ты или способен на него ответить, или нет. Если нет - ты уходишь в отходы человечества. И Герой с детства умел отвечать на вызовы жизни. Били его хулиганы - стал самбистом. Унижали пьяные слесари - стал умельцем, какому в подметки не годится любой "ветеран рабочего класса". Ценило время физиков стал и физиком. Суметь создать свое дело, оказаться не глупее для начала Фили с Женькой, а после и всех этих березовских, потаниных - значит ответить на вызов новейшего времени. Приложатся комфорт и свобода - тоже приятно, но самое главное - вернуть себе самоуважение.

Чем еще хорош его план, почему не хочется делиться идеей с Джулией: Герой останется на своей почве, в привычной среде. Если бы он попытался создать контору по импорту тропических фруктов, его бы сразу затолкали в незнакомой толпе, тысячу раз обманули бы и выбросили. А здесь он понимает людей, знает, как к ним подойти. И дело его долго будет невидимым, не будет соблазна бандитам наехать на него.

А для Джулии он придумает что-нибудь другое. Дело, которое он сам поднять не возьмется.

А пока он в упоении уточнял детали. Самое важное - блеск аксессуаров: дипломы академиков, отпечатанные на подлинном пергаменте, темнозеленые бархатные мантии, в которые будут облачены участники торжественной процессии, и посохи - вот счастливая догадка: именно посохи, выточенные из не знающего гнили узловатого самшита, посохи, до которых не сумели подняться ни в Кембридже, ни в Гейдельберге, ни в Гарварде, посохи, присущие патриархам, и вот - опережающим академикам, как пастырям пестрого научного стада.

Ведь если вдуматься, в этих внешних украшениях - самое главное. Толпа судит и уважает пропорционально пышности украшений. Иначе бы не одевались столь пышно патриархи и папы, не блистали мундирами с аксельбантами генералы и прокуроры, не хранились бы столетиями традиции академических мантий. И действительно, переоденьте жреца любой церкви в цивильный костюм - кто ему поклонится, кто просто обратит внимание? Вот и выходит, что вся божественная благодать - в облачении. Сама же упакованная в роскошное облачение фигура может быть в любой момент заменена другой. Затаилось в разукрашенном коконе дрожащее безволосое животное, но благодаря воплощенной фантазии портняжки (чтобы не сказать - кутюрье) представляется великим и могущественным деятелем земной цивилизации.

Потому-то за разукрашенные костюмы, за бляхи и ленты люди готовы платить сколько угодно! Бедный больничный сосед, этот тщеславный культуракадемик, не может наскрести денег на сиделку, но на диплом и медаль из Кембриджа пожалуйста. Такие-то простаки и составляют человеческое стадо. А немногие умные люди это стадо пасут. И стригут.

Герой всегда верил и знал, что он предназначен в пастухи.

17

Академическое стадо проще всего было вербовать в среде изобретателей. В нашем отечестве эти люди изнурены непониманием, все от них отпихиваются как могут, изобретения не используют - и нежданный знак признания переполнит их счастьем. А счастливый человек доверчив.

Через неделю после выписки Герой решился сесть за руль и первым делом отправился в СИЗО - Союз ИЗОбретателей. Помещался Союз в помещении более чем скромном - в перестроенной квартире, так что и адрес Союза писался совершенно несолидно для учреждения: д. 23, кв. 37. И ведь все равно идут сюда обнадеженные изобретатели. А если заиметь солидный адрес где-нибудь в центре? Герой решил, что он не успокоится, пока не найдет самый завидный адрес в городе, - халтурить он не собирался, его Академия должна смотреться безупречно!

Молодой, но серьезной секретарше Кате, восседавшей под портретом Попова, он представился как посланец Российского отделения Фонда Фундаментальных Исследований - естественно, ФФИ. О чем свидетельствовала и солидная визитка, собственноручно изготовленная в родном институте при содействии лазерного принтера - теплилась там еще канцелярская жизнь.

- Разве вы не знаете, Катенька, что сам Фудзияма создал фонд для поддержки всего лучшего в русской науке? Фудзияма - это японский Сорос. Ведь сами японцы изобретать не умеют, но у них нюх на все прогрессивное. Отсюда и японское чудо. Фонд будет распределять стипендии грандам нашей науки, а заодно построит Дом научно-технического творчества на берегу Байкала. Чтобы в экологическом месте и к Японии поближе. Надо только вовремя передать туда списки, и они сразу запросят патенты всех ваших ИЗО. И посыплются гранты. Гранты для грандов - справедливо, правда? Японцы на новаторов не скупятся.

Хороший актер всегда вживается в образ. Герой говорил - и сам себе верил. Действительно же, пусть японцы платят. Сейчас все нам платят: от Японии с одного конца до Норвегии - с другого. А мы берем и только морщимся, что мало дали.

Катенька, очевидно, считала точно так же. Она с готовностью засуетилась, доставая списки.

- А как же они издалека догадаются, кому платить? И составлены у нас, к сожалению, только по-русски.

- Что делать, давайте хоть по-русски, - снисходительно поморщился Герой. Все же мы - русское отделение Фудзиямы. Как-нибудь прочитаем без перевода.

- Вы бы поговорили с Александром Герасимовичем. Он бы порекомендовал, кого желательно огрантовать в первую очередь.

Герой оценил глагол, изобретенный в СИЗО. Стало быть, привыкли здесь грантоваться.

- Я просто мечтаю поговорить с Александром Герасимовичем! - изобразил он излишний энтузиазм.

- Но его, к сожалению, сейчас нет. Он уехал в Смольный, - тщеславно уточнила Катенька, - будет через час, может быть.

А может и не прибыть. Вдруг его не захотят так быстро отпустить из Смольного. Нет времени, Катенька, хронически нет времени. Живу в состоянии хронического опозданса!

Катенька хихикнула, преодолев первоначальную серьезность.

Герой вовсе не торопился познакомиться с самим Александром Герасимовичем, здешним председателем, надо было понимать, который мог задать совершенно излишние вопросы по поводу Фонда и самого Фудзиямы.

- В следующий раз созвонитесь заранее, чтобы застать Александра Герасимовича! - в некотором разочаровании напутствовала Катя покидающего ее владения посетителя.

- Непременно! Спасибо!

Герой вышел на улицу довольный собой. А он-то всегда боялся всяких канцелярий, справок! И вот - преодолел себя. И оказалось, что канцелярии населяют обычные люди, более того - представительницы дружественного пола по большей части. Надо просто уверенно приходить - и брать. И они охотно дадут.

Довольный собой, но и слегка обескураженный легкостью, с которой ему достались нужные списки - адрес-календарь всех изобретательных умов Северной Пальмиры.

Конечно, получил он не списки агентов внешней разведки, но все равно удивительна готовность, с которой такая вот Катя - полномочная секретарша как-никак - поверила его самозваным речам и самодельным визиткам. Поверила потому, что надежды на фантастический японский фонд составляют самую суть современного отечественного мировоззрения. Гордые россы, прозревающие в себе будущих спасителей мира, готовы позариться на даяния любых антиподов - принять как аванс за последующее спасение. Весь мир России должен, потому что, дескать, как станет обширная наша Евразия погибать, так уж и остальной мир утянет за собой в атомную воронку. А не желаете оказаться утянутыми - платите! Скорей всего, серьезная Катя - женщина не продажная сама по себе, но как гражданка вполне усвоила национальную продажную психологию.

Надо было бы торжествовать и не отвлекаться сомнениями, но все-таки не привык он еще к новому своему образу основателя Академии и представителя вовсе уж импровизированного Фудзиямова Фонда - странно было, что можно попросту придумать себя и все с готовностью примут выдумку за правду.

Размывались очертания окружающей жизни - вот что обескураживало: ведь если так легко придумал себя он, Герой Братеев, с такой же легкостью могут заняться этим и другие, всякие Ивановы, Петровы и Рабиновичи. Это - частные лица. Но ведь и власти могут быть придуманные, способные только устроить свои дела, но не государственные, - призрачные депутаты, губернаторы, министры и даже... А ведь он придумал себя для вящего своего процветания, придумал в расчете, что вокруг люди остаются подлинными - подлинные бизнесмены и подлинные правители, блюдущие порядок в стране; а если навстречу станут попадаться такие же призрачные фигуры, как он сам, то на что же опереться в жизни?! Призрачный мир в какой-то момент просто распадется и исчезнет. Перспектива не радующая. Это все равно что сделаться фальшивомонетчиком: хорошо быть единственным умельцем, печатающим пустые бумажки в стране твердой валюты; а если тискать фальшивки примутся все кому не лень, денежная система рухнет и занятие потеряет всякую прибыльность и станет бессмысленным.