Роберта Джеллис - Пламя зимы

• Название: Пламя зимы
• Автор: Роберта Джеллис
• Издательство: Попурри
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 985-6190-01-0

Англия в начале XII столетия. Правление короля Стефана Блуазского. Бесконечные войны, грабежи, бунты, политические интриги. Уступая воле короля, герой романа рыцарь-телохранитель Бруно Джернейвский вынужден жениться на леди Мелюзине Улльской, в воспаленном мозгу которой он представляется убийцей ее отца и брата. Не желая делить ложе с кровным врагом, Мелюзина ищет способ отомстить…

---

Мелюзина удивленно прищурилась. – Но ты сам не разрешал мне говорить об этом, как если бы нам было запрещено…

– Разумеется, я не хотел, чтобы нам запретили заранее, петому что королева убеждена, что твое возвращение в Улль чревато каким-то бедствием. Я, конечно, знаю, что ты не причинишь неприятностей.

В это замечание я вложил всю угрозу, на которую был способен, и Мелюзина резко подняла голову, удивленно всматриваясь в меня широко раскрытыми глазами. Но я не собирался ее обманывать и решил, что не будет вреда, если добавлю меда, чтобы подсластить эту угрозу.

– В действительности, – продолжал я, – этот наш визит является частью моего плана убедить короля отдать твои земли мне. Я расскажу Стефану (а староста подтвердит мои слова), как ты поприветствовала и смягчила своих людей. Я постараюсь убедить его, что теперь эти земли будут спокойнее под королевской рукой. Ты понимаешь меня?

– А разве мои люди не были послушны? – спросила Мелюзина со страхом в голосе. – Ведь я приказала им быть спокойными и послушными.

– Правда? – удивился я, не зная, удивляться ли мне еще более или предположить, что Мелюзина лжет мне.

– Да, я приказала им, – взволнованно убеждала она меня, а потом ее губы изогнулись в гневе. – Но не опасаясь за благополучие короля, а за их собственное. Я не хочу, чтобы их мучили или убивали. Какая разница, кто правит? Они беспокоятся за свои поля, пастбища и лодки.

– А ты, Мелюзина? О чем беспокоишься ты?

– Я беспокоюсь о том, чтобы вернуть себе свои земли, и не быть больше нищей, собирающей крохи со стола королевы.

В ее голосе было столько страсти, ее глаза так сверкали от гнева, что я согласно кивнул. Я решил, что это честный ответ. Я молился, чтобы он был честным. Меня преследовала мысль о том, что я поклялся сделать, если Мелюзина попытается поднять в Камберленде мятеж. И в тот момент, когда я смотрел на нее, нагнувшись, чтобы поднять мою тунику, решил, что должен найти какую-нибудь причину, чтобы не ехать в Улль. Тогда и у нее не будет возможности проявить скрытое в ней зло.

Сегодня она была такой красивой, какой я никогда еще ее не видел. Эта ее красота притягивала меня. Я знал, что не смогу так жить. Я буду предупреждать ее еще и еще. Нет, я должен отвезти ее в Улль и там проверить до конца. Это было легко решить, но трудно сделать. Если говорить правду, то я хватался за любую причину, только чтобы подольше остаться в Джернейве и отложить проверку. Но это лишь усиливало мою боль. С каждым днем Мелюзина становилась для меня все дороже. Мелюзина и Одрис были совсем разные, но они находили радость в общении друг с другом. Я мало понимаю в этих вещах, но было очевидно, что леди Эдит одобряет Мелюзину, как знающую и опытную хозяйку. А ночи и рассветы… Я наконец понял, почему страсть считается одним из смертных грехов.

В конце концов я назначил время отъезда за несколько дней до начала ноября. Становилось все холоднее, пошли дожди, и Мелюзина предупредила меня, что если мы не выедем, то скоро высокие перевалы между Уллем и другими поместьями будут завалены снегом. Так как мы много раз говорили о поездке в Улль, то все уже было согласовано. Наши сундуки останутся в Джернейве, а то, что понадобится в Улле, мы возьмем с собой в дорожных корзинах на двух вьючных лошадях. С нами поедет Эдна, в заднем седле. Все время, пока мы находились в Джернейве, Эдна практиковалась в верховой езде с одним из моих новых воинов. У меня их было трое: Фечин, Корми и Мервин. Они явились за день до того, как Хью планировал выбрать несколько охранников и вестовых и спросили меня возьму ли я их. В первую секунду я удивился их желанию присоединиться ко мне, хотя никто не предлагал им этого (а я знал, что Хью отличный начальник), но в следующее мгновение я узнал их. Они, конечно, постарели, но раньше все они служили со мной, когда сэр Оливер послал меня во Францию в качестве оруженосца сэра Бернарда. Я объяснил им, что не могу предложить легкой службы и, что они не будут скучать при дворе, а придется служить преимущественно вестовыми и ездить в Джернейв в любую погоду изо всех частей Англии.

Фечин, старший (ему, пожалуй, было около сорока), улыбнулся мне.

– Я как-раз собирался посмотреть что-нибудь новое, – сказал он. – г — И лучше сделать это сейчас, пока еще не слишком поздно.

Потом он поскреб ногой землю.

– Мы старые друзья, мы трое, и ни женщины, ни дети не связывают нас. Сэр Хью – хороший человек, но… но нам плохо без сэра Оливера. Нам будет лучше с вами.

Остальные сдержанно кивнули, и слезы выступили у меня на глазах. Я вдруг понял, что с того момента, как я вернулся, Одрис и Хью всячески скрывали, что Хью теперь хозяин Джернейва. За едой и по вечерам мы все сидели на скамьях, и леди Эдит хозяйничала, как всегда. Занимаясь ремонтом мы с Хью отдавали приказы, но вся эта беготня и помощь работникам в поднятии и вытаскивании обгоревших головешек была занятием для молодых мужчин, и мы бы все равно это делали, если бы сэр Оливер был жив, если бы он был просто в отлучке, у северной стены или в другом поместье. Тем не менее я понял, что имел в виду Фечин. Я проглотил комок в горле и сказал, что рад взять их с собой, если Хью не будет против.

С этим, конечно, не возникло трудностей, и мы выехали из Джернейва двадцать восьмого октября. Было солнечное утро, и морозный воздух слегка щипал нос и щеки, заставляя их розоветь, а солнце грело наши спины, но не слепило глаза, так как, мы переехав в брод реку повернули на запад. В воздухе был запах дыма, потому что мы проезжали принадлежащую Джернейву деревню. Но это не был резкий запах разрушения и уничтожения; напротив, этот запах был скорее приятен. По-домашнему пахло лесным костром, и навевало мысли о теплоте и отдыхе. Но когда мы проезжали деревню, я заметил следы опустошительных набегов шотландцев: во многих домах были новые двери из свежего дерева вместо выбитых старых, на нескольких домах – новые соломенные крыши, у некоторых домов – обугленные стены.

Кое-где не обнаружилось никаких следов ремонта. Вероятно, хозяева были убиты, а может быть они понадобились в Джернейве и были вызваны выполнять свой долг в поместье. Работавшие в деревне приветственно помахали нам, и Мервин ради шутки окликнул одного из них и попросил передать другому, что он ненадолго отлучиться. Веселый, ответ показал, что под правлением Хью так же, как и под правлением сэра Оливера, крестьяне были в хороших отношениях с воинами. Я радовался, что дисциплина сэра Оливера не дала людям поместья возможности воспользоваться болезнью Хью и возродить в Джернейве дурные отношения к простым людям. Был момент, когда я разозлился на самого себя за то, что не поехал вперед проверить все ли в порядке, но теперь убедился, что ничего плохого не случилось.

Река повернула на север, и мы свернули на северо-запад, поехали через холм по направлению к дороге, которая проходила немного южнее Великой стены. Ехать было легко, потому что местность была преимущественно луговая, а не лесистая. Когда мы достигли вершины холма, – Мелюзина вдруг воскликнула в удивлении. Я наполовину обнажил свой меч, а мои люди оглядывались, пытаясь понять, какая опасность нам угрожает. Я увидел, что Мелюзина вглядывается в даль равнины, где плуг, запряженный восемью волами, разрыхляет дерн стоявшего под паром поля, приготавливая его к посеву озимой пшеницы.

– Что это ты нашла такого удивительного в поле? – спросил я.

– Поле! – воскликнула Мелюзина. – Оно выглядит как целое графство. Оно уходит в бесконечность!

Я озадаченно посмотрел на нее. Поля Нортумберленда были маленькими по сравнению с теми, что распахивались на плодородном юге. Выезжая вместе с королевой, Мелюзина должна была много раз видеть подобные пространства, засеянные различными культурами. Однако выражение ее лица было несомненно искренним. Мелюзина не могла на этом этапе нашего брака снова начать играть полоумную, что она делала первые шесть месяцев, или могла? В любом случае, я не приму ее игру.

– Если ты так удивляешься, – ответил я, – то поля Улля, должно быть, очень маленькие?

– В сравнении с этими да, – сразу согласилась Ме-люзина. – Я не припомню, чтобы я видела плуг, запряженный восемью волами. Обычно мы используем двух, иногда четырех, когда надо вспахать целину.

– Там легкая почва?

– Не знаю, – ответила Мелюзина, подняв брови. – Я никогда не наблюдала за работой на фермах, а только приезжала измерить урожай и нашу долю в нем. У меня, конечно, есть собственный сад для лекарственных трав и пряностей, но…

– А в поместье выращивается зерно, горох и бобы для запасов на целую зиму? – перебил я Мелюзину. – Вы покупаете зерно? И на какие деньги?

– В Улле немного людей, и нам хватает, – сказала Мелюзина отсутствующим голосом. Ее мысли были где-то далеко. – Нам хватает средств для торговли или, точнее, хватало, пока король не разогнал людей, – добавила она, как бы нехотя.