Ли Бристол - Алый восход

• Название: Алый восход
• Автор: Ли Бристол
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016717-2

Грубоватый, но мужественный и искренний уроженец Техаса – и капризная, избалованная южная аристократка… К чему могла привести нечаянная встреча прелестной Элизабет Коулмен и спасшего ее от верной гибели Джеда Филдинга? К взаимной неприязни? К непрестанному обмену колкостями? Или – к неистовой, страстной любви, в жгучем пламени которой мгновенно сгорают обиды и недоразумения? К любви, способной преодолеть все невзгоды – и подарить счастье мужчине и женщине, буквально СОЗДАННЫМ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА…

---

Элизабет чувствовала, как страх ее исчезает и на смену ему приходит нежность и даже удивление. Теперь она понимала, что муж вовсе не хотел ее обидеть. И понимала, как трудно ему сейчас говорить. К тому же она не сомневалась: самые счастливые мгновения в ее жизни так или иначе были связаны с Джедом. Она ощущала себя счастливой, когда он разговаривал с ней легко и непринужденно, как с равной, когда рассказывал о себе и поверял ей важные для него мысли – мысли, которыми (Элизабет знала это) он ни с кем, кроме нее, не делился.

Она не знала, как реагировать на его покаянную речь. Поэтому с робкой улыбкой проговорила:

– Знаете, вы не всегда меня разочаровываете. Только в тех случаях, когда ведете себя, как животное.

Заметив на губах мужа улыбку, Элизабет почувствовала огромное облегчение.

– К сожалению, это случается довольно часто. – пробормотал он, потупившись.

– Не могу с вами не согласиться, – сказала она, по-прежнему улыбаясь.

Глядя в лицо мужа, Элизабет думала о том, что полюбила это лицо с первого взгляда… Она любовалась его мягкими золотистыми волосами, вьющимися на затылке и падавшими на лоб, когда он склонялся над ней, любовалась длинными густыми ресницами и губами… Нижняя была немного полнее верхней, и это придавало мягкость его суровым чертам и напоминало о том, какими нежными могли быть эти губы. Кожа его была чуть грубоватой, особенно на подбородке, заросшем щетиной. Но в целом его загоревшее под техасским солнцем лицо казалось довольно гладким… и необыкновенно привлекательным.

Прикасалась ли она когда-нибудь к его лицу? Элизабет не могла этого вспомнить.

– Вы очень красивый, – сказала она неожиданно, сама не понимая, почему произнесла эти слова; вероятно, они, как и многие другие правдивые слова, не могли оставаться несказанными.

Джсд в изумлении уставился на жену. Ему казалось, он ослышался.

– Я… какой?

Элизабет едва не рассмеялась – очень уж смешным был Джед в эти мгновения. Но теперь она уже не нервничала и не испытывала неловкости при общении с ним.

– Вы очень красивый, – повторила Элизабет. – Неужели вам раньше не говорили об этом? – Пристально глядя ему в глаза, она продолжала: – Вы, наверное, слышали это от знакомых женщин.

Джед покраснел. Ему никогда не приходило в голову, что он весьма привлекательный мужчина. В Галвестоне он не раз замечал кокетливый или вопросительный взгляд какой-нибудь девицы, однако не придавал этому значения. Во всяком случае, он не думал, что такая леди, как Элизабет, может интересоваться внешностью?????ны.

„Значит, она считает меня красивым?“ – думал Джед. Как ни странно, ему было приятно это слышать.

Пожав плечами, он ответил:

– У меня нет друзей среди дам.

– У вас есть я. – Она еще несколько мгновений колебалась. Наконец медленно подняла руку и легонько провела ладонью по его щеке.

Джед смотрел в ее изумрудные глаза и чувствовал, что кровь все быстрее бежит у него по жилам – от прикосновения нежной руки Элизабет пламя желания вспыхнуло с новой силой.

Что за чудо эта женщина – женщина, постоянно изумлявшая его, постоянно ставившая в тупик! И как он жаждал ее! Она вызывала его гнев, озадачивала, повергала в отчаяние – и заставляла желать ее. Одним лишь своим нежным прикосновением она зажгла в нем страсть и заставила его отказаться от прежних представлений о себе, о ней и о них обоих. А ее чудесные глаза… они словно завораживали его, и он видел в них свои отражения – двойников.

Тут ладонь ее – легкая, словно перышко, – опустилась ему на плечо, и он, склонившись к ней, прикоснулся губами к ее губам – прикоснулся лишь на мгновение, потому что хотел быть нежным с ней. Затем рука его обвила ее талию, и он привлек ее к себе.

Теперь Джед с жадностью целовал жену, целовал долго и страстно, и она не противилась, напротив, прижималась к нему всем телом, отвечая на его поцелуи. Его бросило в жар; сердце бешено колотилось… Элизабет… Она – само волшебство, она – тайна. Она обладала полной, абсолютной властью над ним.

В какой-то момент он почувствовал, как кончики ее пальцев осторожно касаются его шеи, и от этих прикосновений во всем теле возникала слабость, а к бедрам мошным потоком приливала кровь – ощущение сладостное и мучительное. Ее груди прижимались к его груди, и Джед чувствовал, что с каждой секундой ему все труднее себя сдерживать.

Он желал ее много дней, желал постоянно. И остался в комнате потому, что намеревался овладеть ею. Лишь сейчас он осознал, насколько сильным было это желание и какую власть оно имело над ним.

Чуть отстранившись, Джед положил ладони ей на груди и, ощутив мягкие и нежные округлости, с трудом перевел дух – ему казалось, он вот-вот задохнется. Снова поцеловав ее, он коснулся ее волос, из них посыпались шпильки, и тотчас же блестящие локоны упали на его руки. Наклонившись, Джед зарылся лицом в эти локоны, чтобы насладиться их ароматом. Он держал Элизабет в объятиях и вдыхал пьянящее благоухание, теряя разум от этих острых и захватывающих ощущений. Это был запах роз. Даже здесь, на техасском ранчо, она ухитрялась благоухать, как роза.

Охваченная лихорадочным волнением, Элизабет все крепче прижималась к мужу. Она забыла, совсем забыла, какое действие оказывают на нее его поцелуи. Словно ребенок, ни в чем не знающий меры, она жаждала его поцелуев, она желала вновь и вновь испытывать головокружительную и сладостную слабость, охватившую все ее тело.

Она желала наслаждения, которое ей приносили объятия Джеда, желала бесконечно долго испытывать эти необыкновенные ощущения. В его объятиях она лишалась способности думать, волноваться, беспокоиться. В ней не оставалось ни гнева, ни страха, ни стыда. Был только Джед, и она хотела, чтобы он целовал ее снова и снова. Повинуясь инстинкту, она по-прежнему прижималась к нему и этим все больше его распаляла. Поцелуи его становились все более страстными, и от них по телу ее словно пробегали электрические разряды.

Потом он вдруг чуть отстранился и пристально посмотрел ей в глаза. Дыхание его сделалось прерывистым, лицо раскраснелось, лоб покрылся испариной, а его глаза… Прежде она не замечала, какие огромные у него зрачки. И сейчас Джед смотрел на нее так, что, казалось, обжигал своим взглядом.

– Элизабет, идем в постель, – проговорил он охрипшим голосом.

На щеках Элизабет вспыхнул румянец, в глазах промелькнула тревога, и Джед подумал, что должен сделать так, чтобы причинить ей как можно меньше неприятных ощущений. Напор его плоти становился все сильнее, и это было слишком очевидно. А ее непонимание вновь напомнило ему о том, что она совершенно не знакома с этой стороной жизни. Элизабет смотрела на него так, будто не знала, что делать дальше, и Джед проклинал себя за то, что не мог рассказать ей обо всем, не испытывая смущения.

Если бы она находилась сейчас дома, в Алабаме, то могла бы с достоинством удалиться в свою гардеробную и вернуться закутанной в шелка. А потом забралась бы в огромную постель, подпираемую четырьмя столбами, и ждала бы, когда он, ее муж, наденет ночную рубашку и халат и выйдет из своей гардеробной. Все было бы очень просто и благопристойно, так, как бывает в жизни людей, пользующихся благами цивилизации.

Но в это время и в таком месте не было возможности избежать неловкости при переходе на узкую и неудобную кровать, которую им приходилось теперь делить. Не было возможности смягчить для нее эту неловкость.

Однако что он мог поделать? Не станет же он овладевать ею прямо на полу, в порыве безудержной страсти, как это случилось в рыбацкой хижине на берегу океана. Теперь Элизабет его жена, и ему следовало помнить, что она заслуживает достойного обращения. По крайней мере следовало позаботиться о том, чтобы это происходило на супружеской кровати, пусть даже грубо сколоченной. И он будет с ней терпелив и нежен.

Джед с трудом отвел от жены взгляд и проговорил:

– Я уменьшу огонь в лампах.

Элизабет кивнула, и щеки ее снова вспыхнули. Она отвернулась и принялась отстегивать манжеты.

Шагнув к фонарю, Джед прикрутил фитиль – остался только очень слабый огонек, – и вся комната погрузилась в черно-желтый полумрак.

Теперь Джед стоял спиной к жене, так же, как и она к нему. Но возбуждение, казалось, душило его, и он никак не мог перевести дух; сердце же билось глухими тяжелыми толчками. Без труда улавливавший любые звуки леса, Джед и теперь слышал абсолютно все шорохи – услышал тихий шелест платья Элизабет, потом – шуршание нижних юбок, затем – снова шуршание, должно быть, белья.

Усевшись на стул, он принялся разуваться. Пальцы не повиновались ему, и Джеду, чтобы стащить сапоги, потребовалось вдвое больше времени, чем обычно. Когда же сапоги с глухим стуком упали на пол, он вздохнул с облегчением. И даже стук сапог, слышанный им множество раз, показался возбуждающим. Поднявшись со стула, чтобы расстегнуть бриджи, он услышал скрип китового уса – она сняла корсет. Затем послышался тихий шорох – Элизабет снимала сорочку. И снова шорох – надевала ночную рубашку. Потом Джед услышал легкие шаги и тотчас же – едва уловимый ухом шелест; вслед за сорочкой упали на пол панталончики. Наконец она сняла чулки, и босые ножки, легко ступая по полу, направились к кровати. Раздался скрип коровьей шкуры – и воцарилась тишина; Джед слышал лишь отчаянный стук своего сердца.