Канатжан (Кен) Алибеков (Алибек) - Осторожно! Биологическое оружие!

• Название: Осторожно! Биологическое оружие!
• Автор: Канатжан (Кен) Алибеков (Алибек)
• Издательство: ООО «Городец-издат»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-9258-0059-1

Впервые публикуемая на русском языке книга Канатжана Алибекова рассказывает о том, как разрабатывалось наступательное биологическое оружие в бывшем СССР, о различных болезнетворных бактериях, загадочной эпидемии сибирской язвы в Свердловске, о засекреченых лабораториях, создающих яды для совершения политических убийств, о применении биологического оружия во время Второй мировой войны и войны в Афганистане.

Пугающая, но истинная история крупнейшей в мире программы по разработке и производству биологического оружия, рассказанная очевидцем — тем самым человеком, который ее создал.

Канатжан Алибеков в соавторстве со Стивеном Хендельманом

---

Обсуждение каких бы то ни было происшествий или аварий (безразлично, закончилось ли все смертью или нет) было запрещено. Но слухи о трагедии распространились очень быстро. В ходе расследования, проведенного совместно КГБ и Министерством здравоохранения, было установлено, что трагедия произошла по вине самого Устинова, нарушившего правила безопасности.

Поток административных указаний и приказов о строгом соблюдении правил техники безопасности захлестнул все находившиеся в подчинении у «Биопрепарата» институты и заводы. Был издан приказ о модернизации систем хранения биологического материала. Необходимо было в течение десяти дней доложить о принятых мерах в Москву, точно так же, как это было сделано после аварии в Свердловске. Как и тогда, не было сказано ни слова о самой трагедии, только приказ строго соблюдать все меры безопасности.

В этой истории Устинов был не последней жертвой. Патологоанатом из Министерства здравоохранения, приехавший делать вскрытие тела Устинова, случайно поцарапался иглой шприца, которым брал у покойного образцы костного мозга. Этот человек, обозначенный в документах буквой «В», прошел через те же самые круги ада, что и Устинов, хотя, по мнению врачей, получил куда меньшую дозу вируса. После того как он провел в изоляторе «Вектора» полтора месяца, в его состоянии наступило некоторое улучшение. Потом ему снова стало хуже, и его перевезли в Москву. Официально никто в «Биопрепарате» не знал о его дальнейшей судьбе, но два врача из Третьего управления Минздрава сказали мне, что вскоре после переезда он умер.

Вирус, выращенный в лабораторных условиях, попав в живой организм, становится еще опаснее. Поэтому неудивительно, что образцы вируса Марбург, взятые из тканей Устинова во время патологоанатомического вскрытия, отличались от первоначального штамма. Дальнейшие исследования вскоре показали, что новый штамм обладает гораздо большей устойчивостью, чем тот, с которым работал Устинов.

Предсказать следующий шаг было нетрудно. Как только стали известны результаты исследований, решили заменить старый штамм на новый, который назвали Вариант U в честь Устинова.

В конце 1989 года в Москву пришла шифрограмма. Она была подписана Сандахчиевым. В ней сообщалось, что рецептура на основе вируса Марбург Вариант U готова к использованию в качестве оружия. Сандахчиев просил разрешить проведение испытаний.

Строительство на «Векторе» отставало от намеченного графика, и поэтому испытательные камеры все еще не были готовы. Оставались только три объекта, где можно было бы провести испытания нового опасного штамма: в Омутнинске, в Степногорске и в Оболенске. Оболенск отвергли сразу же — из-за его близости к столице. В Омутнинске полным ходом шла подготовка к испытаниям нового вида оружия на основе чумы. Единственным вариантом был Степногорск.

Но на этом заводе никогда еще не проводились подобные испытания с вирусами. Как только я отдал приказ подготовить завод к испытаниям вируса Марбург, полковник Геннадий Лепешкин, сменивший меня на посту руководителя предприятия в Степногорске, тут же принялся протестовать.

— Я думаю, это слишком опасно, — твердил он.

Оказывается, что человек, когда-то называвший беднягу Николая Чернышова «парнем, угробившим кучу народа в Свердловске», был здравомыслящим, рассудительным директором огромного объекта. И я его хорошо понимал, но приказ есть приказ…

— Гена, прекрати спорить, — заявил я. — Мы должны это сделать.

Бомбочки, или, как мы их называли, изделия, наполненные вирусом Марбург, надежно зафиксировали и поместили в металлические контейнеры, чтобы перевезти по железной дороге. Груз сопровождала вооруженная охрана и группа ученых. Дорога в Степногорск заняла почти двадцать семь часов. Вслед за этим составом вышел второй, с подопытными животными.

В период подготовки к испытаниям я дважды побывал в Степ-ногорске. После моего перевода в Москву прошло два года, но комплекс настолько вырос, что его было не узнать.

Аэрозольные испытания нового оружия в камерах на обезьянах прошли успешно: все двенадцать обезьян умерли в течение трех недель.

В начале 1990 года вирус Марбург Вариант U был готов к приемке, ждали только приказа из министерства.

Оказалось, что культивировать вирус Эбола куда сложнее, чем Марбург. Нашим ученым никак не удавалось достичь необходимой концентрации. Но к концу 1990 года эта проблема была наконец решена. Мы были в двух шагах от создания еще одного вида оружия — на базе вируса Эбола. А в Загорске ученые заканчивали работу над вирусом лихорадки Ласса и обезьяньей оспы.

ТАЙНЫ И ЛОЖЬ

11 ИНСТИТУТ ОСОБО ЧИСТЫХ БИОПРЕПАРАТОВ ЛЕНИНГРАД 1989 ГОД

Был конец октября 1989 года, понедельник, раннее утро. Заглянув в кабинет, секретарь доложила:

— Звонит Николай Фролов. Говорит, что должен немедленно поговорить с вами!

Отодвинув в сторону документы, громоздившиеся на столе, я вздохнул — больше всего на свете мне хотелось прямо сейчас, уронив голову на стол, хоть часок поспать. С момента смерти Устинова и до конца испытаний Варианта U ни у кого из нас не было ни минуты свободного времени. Тем более что на следующий день в Протвино должно было состояться совещание, на котором обязаны были присутствовать более ста руководителей и старших ученых подведомственных предприятий. Я не горел желанием попасть туда. Что я мог сказать присутствующим? Ничего утешительного, ведь мы отставали от графика практически по всем проектам.

Каждому руководителю была отправлена срочная шифрограмма, в которой указывалось место и время проведения совещания. Все утро я спешно решал кое-какие оперативные вопросы, сыпавшиеся на меня со всех сторон, пришлось собрать волю в кулак и полностью сконцентрироваться.

Фролов был заместителем директора Ленинградского института особо чистых биопрепаратов — одного из наших важнейших научно-исследовательских предприятий. Директором института был Владимир Пасечник — видный ученый.

Я взял трубку.

— У нас проблема, — сказал Фролов. От едва скрываемого волнения голос его дрожал.

— Да какие там могут быть проблемы? — я постарался, чтобы голос мой звучал помягче.

— Пасечник не приехал.

— Пасечник не приехал? Хотите сказать, не приехал в Протвино? Не волнуйтесь вы так. Ничего не случится, если он немного опоздает.

— Да нет же, нет! — теперь Фролов уже почти кричал в трубку. — Я хочу сказать, Пасечник не вернулся из Франции!

— Из Франции?! А что он там делает? — я чуть было не рассмеялся, решив, что это шутка.

— Так ведь вы сами отправили его туда! Вы дали ему разрешение на поездку!

И тут я все вспомнил! Полгода назад, когда я был в командировке в Ленинграде, Пасечник сообщил мне, что получил приглашение от одного из крупнейших производителей фармацевтического оборудования, француза. Он приглашал посетить его производство в Париже.

— Было бы интересно посмотреть новую линию по производству ферментаторов, — сказал Пасечник.

— В самом деле, почему бы и не съездить? — согласился я. — Да и в Париже побывать тоже неплохо, верно? А то вы совсем заработались.

Пару месяцев назад он позвонил мне, чтобы напомнить о нашем разговоре. Честно говоря, я немного удивился. Мне казалось, что он уже давно уехал.

— Слишком занят был, — поспешно объяснил он. — А сейчас звоню, чтобы просто убедиться, что вы не против моей поездки.

Этот разговор состоялся в сентябре. Потом я о Пасечнике ничего не слышал и решил, что он съездил в Париж и давным-давно вернулся в Ленинград.

— В конце концов можете объяснить толком, что там у вас происходит?! — спросил я, изо всех сил стараясь держать себя в руках и говорить спокойно.

Фролов, захлебываясь словами, начал рассказывать. Казалось, он сам до конца не верил в то, что это произошло на самом деле.

Неделю назад вместе с еще одним сотрудником института Пасечник вылетел во Францию. Все намеченные им встречи прошли чудесно, потом он позвонил в институт и рассказал, как великолепно он проводит время. В это время в Ленинград пришла вышеупомянутая шифрограмма о совещании в Протвино. Фролов позвонил в Париж, чтобы сообщить об этом Пасечнику и его коллеге.

— Они оба жили в каком-то тихом отеле за городом, — продолжал Фролов. — Билеты были забронированы на субботу. Но, узнав о шифрограмме, Пасечник пообещал, что возьмет билет на более ранний рейс, на пятницу, так как хочет подготовиться к совещанию. И добавил, что его коллега останется тут еще на один день и улетит, как они и планировали, в субботу.

Войдя рано утром в пятницу в номер, его коллега увидел, что Пасечник в одежде лежит на кровати. Его вид говорил о том, что он всю ночь не сомкнул глаз. По полу валялись окурки, а ведь Пасечник не курил. Сотрудник стоял в нерешительности.