Мишель Зевако - Последняя схватка

• Название: Последняя схватка
• Автор: Мишель Зевако
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995

Роман «Последняя схватка» завершает серию Мишеля Зевако о благородном шевалье де Пардальяне.

Неутомимая принцесса Фауста по-прежнему стремится к власти. На этот раз она пытается соблазнить тщеславными иллюзиями Карла Ангулемского, внебрачного сына короля Карла IX.

Чем закончились бы попытки захвата французского трона, не появись неожиданно шевалье де Пардальян? Кто победит в затянувшейся борьбе между двумя сильными противниками — коварная Фауста или благородный шевалье?

---

Похоже, Вальверу был дан приказ не отходить от короля ни на шаг. Лукаво взглянув на графа, Людовик представил влюбленных друг другу. И это — в присутствии Кончини, которому оставалось только улыбаться. Более того, король взял Кончини под руку и отступил с ним на два-три шага, изъявив желание услышать, как тот потерял и снова нашел свою дочь. Радуясь королевской благосклонности и досадуя на то, что Вальвер оказался один на один с Флоранс, Кончини придумал целую историю, а влюбленные неожиданно получили возможность тихо поговорить между собой.

Это продолжалось несколько минут. Но как много успели они сказать друг другу в эти считанные мгновения!

А король с преувеличенным внимание выслушал рассказ Кончини. Потом он приблизился к влюбленным, еще несколько минут побеседовал с ними и наконец удалился вместе с Вальвером.

Почти сразу за ними ушли и Леонора с Флоранс. Девушка сияла и даже не пыталась скрыть своей радости. Легкая и изящная, как мотылек, она перебирала в памяти самые незначительные слова, которыми обменялась со своим суженым. Леонора же мрачно думала о своем. По дороге домой они не обмолвились ни словом.

Флоранс сразу отправилась в покои, которые ей выделили, как только она стала графиней де Лезиньи.

А Леонора заперлась у себя. Сидя в кресле, она размышляла:

«Что-то мне подсказывает, что необычная благожелательность короля к этой девушке и графу де Вальверу очень опасна для меня. Но в чем же эта опасность?.. Что он там затевает?..»

Она долго ломала голову над этими вопросами, но так ни к чему и не пришла. Наконец Леонора сказала себе:

«Хватит строить предположения… это совершенно бесполезное занятие. На всякий случай поспешу-ка я с женитьбой».

И Галигаи вызвала Ла Горель и Роспиньяка. Ла Горель появилась первой — и выслушала короткие распоряжения своей госпожи. Через полминуты мегера выскользнула в одну дверь, а в другую вошел Роспиньяк. Без всяких предисловий Леонора объявила ему:

— Роспиньяк, я передумала. Ваша свадьба должна была состояться только через несколько дней, но я решила поспешить с венчанием.

— Я готов, мадам! — заверил женщину Роспиньяк, и его глаза радостно заблестели.

— Завтра, — отчеканила Леонора. — Завтра в полночь, в храме Сен-Жермен-л'Озеруа.

Видя, что жениха не устраивает такое позднее время, она пояснила:

— Должна заметить, бедный мой Роспиньяк, что девушка на дух вас не переносит.

— Это не имеет значения, мадам! — проскрипел Роспиньяк.

— Имеет, ведь она может устроить скандал, — усмехнулась Галигаи.

— Теперь понятно, мадам, — живо согласился Роспиньяк. — Днем в храме полно народа. А ночью будут только приглашенные…

— А пригласим мы, — перебила его Леонора, — лишь немногих самых верных и преданных людей монсеньора.

— И пусть себе скандалит на здоровье, — закончил Роспиньяк.

— Я всегда говорила, что у вас светлая голова, — совершенно серьезно похвалила барона Леонора.

Он внимательно выслушал ее распоряжения. Наконец она отпустила его со словами:

— Ступайте, Роспиньяк, и завтра вечером будьте наготове.

— На эту встречу я не опоздаю, черт бы меня побрал! — ухмыльнулся Роспиньяк.

Он поклонился и вышел, залихватски покручивая усы.

Не теряя ни секунды, Леонора встала и отправилась к Флоранс. И прямо с порога заявила:

— Флоранс, ваш отец и я — мы решили выдать вас замуж.

Как и раньше, Галигаи говорила мягким голосом. Но в голосе этом звучал металл. Флоранс поняла, что спорить бесполезно, и вздохнула:

— Вы приказываете мне, мадам?

— Да, — холодно и властно подтвердила Леонора. — По очень серьезным причинам, о которых я пока не могу вам сообщить, венчание состоится завтра вечером…

— Завтра вечером! — упавшим голосом повторила Флоранс.

— Завтра вечером, точнее, в полночь, в соборе Сен-Жермен-л'Озеруа. Вы знаете, конечно, что это храм вашего прихода, — закончила Леонора тем же невыносимо мягким тоном.

Флоранс уже справилась с волнением: времени, конечно, оставалось всего ничего, но она найдет способ известить Одэ. С неожиданным для Леоноры спокойствием девушка поинтересовалась:

— Могу ли я узнать имя человека, с которым вы насильно собираетесь соединить меня до конца моих дней?

— Это барон де Роспиньяк, — нарочито медленно сообщила Леонора.

Это имя просто оглушило Флоранс. Забыв об осторожности, она возмущенно воскликнула:

— Лучше убейте меня!

— Нет, он будет вашим мужем, — твердо ответила Галигаи.

— Никогда! — воскликнула девушка.

— А я говорю, будет! — повысила голос Леонора. — Мы заставим вас выйти замуж.

— Вы мне не мать… — закричала Флоранс. — Я не признаю за вами права распоряжаться мною против моей воли, я не бессловесная тварь!

— Простите, — спокойно ответила Леонора вышедшей из себя Флоранс, — простите, но, угодно вам или нет, теперь вы моя дочь! Угодно вам или нет, я имею над вами родительскую власть. В том числе — и право устраивать вашу судьбу, даже против вашей воли, но ради вашего же блага.

Эти слова потрясли Флоранс до глубины души. Она жертвовала собой, чтобы спасти мать: она сама не хотела думать ни о чем другом — но внезапно наступило прозрение. Девушка поняла, как подло злоупотребили ее доверием. Получалось, что она сама связала себя по рукам и ногам, сама отдала себя в руки безжалостного врага. Ей стало ясно, что враг этот, не колеблясь, раздавит ее ради достижения своих корыстных целей.

И Флоранс в испуге отступила, словно перед ней вдруг разверзлась бездонная пропасть. А в мозгу у девушки стучало:

«Боже, в какую же я попала западню!»

А Леонора тем временем продолжала своим отвратительно мягким голосом:

— Угодно вам или нет, но у нас — права отца и матери. И мы заставим вас уважать святую родительскую волю. Если вы вздумаете бунтовать, мы поступим с вами, как поступают во всех благородных семействах с непокорными дочерьми: их заточают в монастырь. И оттуда они уже никогда не выходят. Если хотите — можете отправиться туда, где будете погребены заживо. Долгие годы вы проведете в этом заточении, а потом вас похоронят на местном кладбище.

Возможно, произнося эти слова, Леонора нечаянно дала понять, что страстно желала именно так и поступить с девушкой. И Флоранс мгновенно поняла, зачем ее заманили в эту ловушку.

«Так вот оно что! Вот чего хотела моя мать!.. Моя мать!.. Мать, ради которой я с радостью отдала бы жизнь… она не простила меня за то, что я не умерла… И у нее не хватило духа приказать, чтобы меня закололи, задушили или отравили… Вот, значит, что она придумала: медленное, страшное угасание в монастыре!.. Какой ужас!..»

Флоранс ошибалась. Это придумала не ее мать, это придумала Леонора, охваченная безумной ревностью. Любое напоминание о неверности ветреного супруга выводило женщину из себя. Пусть даже легкомыслие Кончини проявилось еще до их брака…

Справедливости ради заметим, что, если мать и не додумалась сама запереть Флоранс в монастыре, королева готова была всячески поддержать это решение. Не она ли почти приказала Леоноре освободиться от девушки?

Но вернемся к Флоранс. Ей снова удалось взять себя в руки. И она решила:

«Нет, я не смирюсь с такой страшной участью!.. Я буду защищаться!.. Изо всех сил, всеми возможными способами!..»

Так неожиданно угрозы Леоноры не только не испугали девушку, но и вернули ей самообладание, решимость и мужество.

Леонора этого не заметила. Она встала и бросила:

— Подумайте. У вас еще ночь и день впереди. Я вернусь завтра вечером. В зависимости от того, что вы решите, отправитесь под венец… или прямиком в монастырь, откуда никогда уже не выйдете.

На сей раз Флоранс не стала возражать. Она просто сказала:

— Я подумаю, мадам.

Уходя, Леонора даже решила, что она уже наполовину укрощена.

«Ну, похоже, монастыря она боится больше, чем Роспиньяка!» — усмехнулась Галигаи.

Оставшись одна, Флоранс опустилась в кресло, в котором только что сидела Леонора. Девушка не плакала и не предавалась отчаянию: она понимала, что надо держать себя в руках. Огромным усилием воли Флоранс заставила себя бесстрастно оценить собственное положение.

И сказала самой себе, что необходимо позвать Одэ на помощь. Тут она вспомнила, что еще утром Леонора заверила ее: она, Флоранс, может теперь свободно выходить на улицу.

«Если это правда, я сама отправлюсь к Одэ… Надо бежать отсюда со всех ног!..»

Вскочив с кресла, девушка поспешно закуталась в накидку. Но вдруг Флоранс подумала:

«Может быть, мадам Леонора обманула меня… А если нет, то она наверняка не забыла отменить это распоряжение и уже приказала, чтобы меня стерегли пуще прежнего… Хотя, кто его знает, может, и забыла… Надо пойти и проверить».

Флоранс с опаской взялась за дверную ручку: а вдруг ее закрыли на ключ? Нет, дверь бесшумно отворилась. И дверь маленькой прихожей тоже отворилась без труда. Хорошее начало.