Жаклин Уилсон - Разрисованная мама

• Название: Разрисованная мама
• Автор: Жаклин Уилсон
• Издательство: Росмэн-Пресс
• Жанр: Детская проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-353-01265-8

Удивительно остро написанная, иногда шокирующая, но, в конечном счете, очень жизнеутверждающая, эта повесть была признана в Англии лучшей детской книгой 2000 года.

Героиня повести Долфин считает, что ее рыжеволосая и зеленоглазая мама Мэриголд, с головы до ног разрисованная великолепной татуировкой, — самая лучшая в мире мама. Она только мечтает, чтобы Мэриголд не пропадала всю ночь на вечеринках и в пабах и возвращалась домой трезвая. А вот Стар, старшая сестра Дол, уже не уверена, что Мэриголд хорошая мать. Она тоже любит ее, но иногда просто не может справиться с ситуацией — она устала отвечать и за себя, и за свою сестру, и за их непутевую мать.

---

Оливер принялся перечислять названия разных мест. Вытащил железнодорожный справочник и принялся продираться сквозь названия пригородных станций начиная с Ватерлоо. Некоторые из них казались мне знакомыми, некоторые я слышала в первый раз.

— Совенок, послушай… Мы только зря тратим время.

— Оливер. Нет, не зря. Можно позвонить во все эти города. И спросить, работает ли в каком-то плавательном бассейне человек по имени Микки.

— Что? Ты с ума сошел? Предлагаешь все их объехать?!

— Обзвонить!!! А номера телефонов узнать в справочной.

— И что потом? — спросила я. — Предположим, мы все-таки его найдем. Чего ты от него хочешь?

— Ну… он все-таки твой папа. Ты сама говорила, что отец Стар чуть ли не до потолка от радости скакал, когда увидел ее. И буквально умолял, чтобы она переехала к нему жить.

— Да, так оно и есть. Но ведь это ж Стар! А кому, если только он в здравом уме, может прийти в голову умолять меня жить с ним в одном доме? Разве что психу. Да и потом, я же говорила, что он наверняка был едва знаком с ней. Уверена, что он и лица-то ее не вспомнит.

— А я не верю, чтобы кто-то смог забыть твою маму, даже если он видел ее всего пять минут, —твердо заявил Оливер.

Подумав немного, я была вынуждена признать, что доля правды в этом есть. Во всяком случае, звучало это вполне правдоподобно. Оставалось только гадать, относится ли это к идее Оливера в целом. Конечно, где-то в самом дальнем, ну, просто о-о-очень дальнем уголке души я надеялась, что когда-нибудь, в один прекрасный день, тоже встречу своего папу, моего Микки, и он полюбит меня. Полюбит просто потому, что я — его Долфин. Его маленькая дочка… Все это казалось таким неправдоподобным, таким сказочно-прекрасным, что я иной раз даже боялась об этом мечтать. Вот и сейчас я вдруг почувствовала, как мои щеки заполыхали огнем. Конечно, это было грустно и в то же время трогательно. Стоило мне только заикнуться о том, что в один прекрасный день наши папы наконец разыщут нас, как Стар тут же поднимала меня на смех. Именно поэтому, когда вдруг появился ее отец и принялся осыпать ее подарками, словно принц из сказки, у меня от зависти иной раз судорогой сводило горло — ведь это было так несправедливо! А вот мой отец… нет, уж он-то вряд ли будет похож на прекрасного принца! Скорее уж, на лягушку, которой никогда не стать принцем, целуй его или не целуй.

Вот так-то. А я была детенышем этого самого лягушонка, унылым, безобразным, никому не нужным уродцем.

— Нам никогда его не найти. Ни единого шанса… ну, может быть один на миллион. Да и потом… ну, найдем мы его, и что дальше? В любом случае я ему не нужна.

— Давай все-таки попробуем, — предложил Оливер.

Он набрал 192 и попросил сообщить ему номера плавательных бассейнов. Господи, сколько ж их было! Бумаги у него не оказалось, поэтому он принялся записывать телефоны прямо на руке. Потом у Оливера закончилась мелочь. Он отправился к секретарше и упросил ее разменять ему пятифунтовую бумажку монетками по десять центов — эти пять фунтов были у него спрятаны в потайном кармашке —на крайний случай, объяснил мне Оливер.

— Ну, вперед, — сказал Оливер. Подняв к глазам исчерканную неровными цифрами руку, он набрал первый из номеров.

— И что ты собираешься им сказать? — прошипела я.

— А я думал, что говорить будешь ты! — удивился Оливер.

— Я?! Господи, да я понятия не имею, что в таких случаях можно сказать. Что-нибудь вроде: — «Эй, вас, часом, не Микки зовут? Да? Вот здорово! Будем знакомы — я ваша дочь!»

— А почему бы и нет? — пробурчал Оливер.

Но в конце концов я его убедила взять переговоры на себя.

Переговорам этим, казалось, конца-края не будет. Горстка серебра с угрожающей быстротой таяла прямо на глазах — а все потому, что большинство наших звонков натыкалось на автоответчик с расписанием занятий по плаванию. Приходилось висеть на телефоне чертову пропасть времени прежде, чем удавалось наконец пробиться в офис.

У нас оставалось всего две монетки, когда Оливер внезапно весь напрягся и стиснул мне руку потной ладонью. Увы, тренера, как выяснилось, звали вовсе не Микки, а Ники. И вдобавок оказалось, что это девушка.

— Это какое-то безумие. Зря только профукаем все твои деньги, отложенные на крайний случай, — ворчала я.

— А это и есть крайний случай, — буркнул в ответ Оливер.

Он снова повис на телефоне. Мне казалось, время остановилось, а Оливер все слушал записи на автоответчике. От нетерпения я принялась грызть ноготь и грызла его до тех пор, пока не дошла до кожи. Показалась кровь.

— Прекрати, Долфин! — прикрикнул на меня Оливер.

Я слизнула кровь языком.

— Здорово! Так ты еще и вампир, оказывается!

Скорчив страшную рожу, я сделала вид, что сейчас вопьюсь зубами ему в шею. И вдруг в трубке раздался чей-то голос. Мужской.

— Центр досуга Нью-Барнс, плавательный бассейн. Чем могу помочь?

— О… здравствуйте. Послушайте, может быть, это покажется вам глупым, но не могли бы вы сказать, работает ли у вас инструктором по плаванию некий Микки?

— У нас нет никого по имени Микки, — ответил тот же голос.

— Вот видишь, — одними губами произнесла я, выразительно глядя на Оливера.

— Ни одного? — продолжал настаивать Оливер.

— Ну, как вам сказать… Вообще-то меня зовут Майкл. И когда-то меня называли Микки. Только это было много лет назад.

— О боже! — ахнул Оливер. — Послушайте, а можно вас спросить: вы давно работаете в этом бассейне?

— Конечно, в этом нет никакой тайны. С самого его открытия — почти пятнадцать лет.

— О черт, о черт! — запричитал Оливер. — А скажите, может быть, вы когда-то были знакомы с одной леди, очень красивой, с огненно-рыжими волосами? У нее еще куча татуировок!

— Вы хотите сказать… с Мэриголд?!

Крик

Оливер сунул трубку мне в руки. Я отшатнулась.

— Это он !— прошипел Оливер.

Мог бы и не говорить — я и без него уже догадалась. Дрожащими руками я взяла у него трубку и крепко прижала ее к уху. И собственными ушами услышала его голос. Он был так близко, что у меня защекотало в ухе.

Я швырнула трубку на рычаг. Одним махом перерезала нить, связывавшую меня с ним.

У Оливера отвалилась челюсть.

— Что ты наделала?! Ведь это же был он! Я сам слышал, как он назвал имя Мэриголд.

— Знаю.

— Стало быть, он и есть твой папа.

— Может быть.

— Тогда почему ты не захотела с ним поговорить?!

— Не знаю… не захотела, и все. Ох, Совенок, да заткнись ты, ради бога!

— Оливер ! И не смей говорить, чтобы я заткнулся! Я ведь стараюсь тебе помочь! — Голос его задрожал.

— Прости…

— Нет, не понимаю! Хоть режь меня, не понимаю! Мы ведь его нашли!

— Послушай, я просто не знала, что сказать. Я ведь ни одной минуты не рассчитывала, что нам удастся его отыскать. Да и потом… с чего ты взял, что это он? В конце концов, моя мама не единственная, кого зовут Мэриголд.

— Ох, да перестань, Долфин!

— Даже если он и знал ее когда-то, что с того? Это вовсе не доказывает, что он мой папа. Может быть, Мэриголд просто морочила ему голову. Она всегда любила выдумывать — могла запросто придумать и это. Ох, хотела бы я знать, что они с ней там делают…

— Послушай, Долфин, забудь пока о ней. Тебе надо подумать о себе. Если ты не хочешь встречаться с отцом…

— Господи, да ведь я даже не знаю, действительно ли он мой отец!

— Ладно, пусть так. Но если ты не желаешь встречаться с ним, то что ты вообще собираешься делать? Кто о тебе позаботится?

— Сама как-нибудь справлюсь, — пробурчала я. — Только, может, ты одолжишь мне немного денег, а то, боюсь, холодильник у нас пустой. Тогда все было бы отлично. Отыщу какие-нибудь тяжелые ботинки и буду ходить в них по лестнице, чтобы миссис Лафт решила, что в квартире есть кто-то из взрослых. Пару дней как-нибудь протяну, а там, глядишь, и Мэриголд выпишут. И она вернется домой. — Я изо всех сил старалась говорить самым небрежным тоном — дескать, подумаешь, побыть пару дней одной, плевое дело! Но голос мой с каждым мгновением делался все тоньше и тоньше, пока не оборвался на самой высокой ноте — достаточно было только представить себе, как я сижу в своей комнате одна-одинешенька, слушая, как внизу копошится миссис Лафт, а над головой бесшумно шаркает по полу призрачными подошвами мистер Роулинг.

Я замолчала. Оливер грустно смотрел на меня.

— Послушай, а бабушки или там тетки какой-нибудь у тебя, случайно, нет?

— Нет. Не знаю. Может, и есть. Видишь ли, Мэриголд в детстве удочерили, так что никого из своей родни она в глаза не видела. Собственно, она и есть моя семья. Она и Стар.

— И твой отец. Послушай, хочешь, я снова ему позвоню?

— Нет, не стоит… ляпнешь еще чего не надо.

— Тогда повидайся с ним. — Повидаться… когда?

— Можем поехать туда. На поезде.

— Но у нас нет денег.