Николай Черушев - 1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе

• Название: 1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе
• Автор: Николай Черушев
• Издательство: FB2Fixe7ff5b79-012f-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-94538-305-8

Военный историк Н.С.Черушев занимается темой репрессий в Красной Армии свыше 40 лет. Еще молодым офицером он увлекся сбором материалов, а затем интенсивно работал в центральных и местных архивах, в обществе "Мемориал" и его региональных отделениях, в архивах военных академий; по названной проблеме им выпущены две книги, опубликовано множество статей.

В новой книге автор рассказывает о трагических судьбах нескольких десятков первых лиц Красной Армии и Флота, среди которых М.Н.Тухачевский, Н.Э.Якир, И.П.Уборевич, В.К.Блюхер, А.И.Егоров, Я.И.Алкснис, П.Е.Дыбенко, А.В.Горбатов, А.А.Свечин, Г.Д.Гай, Я.К.Берзин, Ю.В.Саблин и другие. Расправы с военными занимают совершенно особое место в истории политических репрессий в СССР. Уничтожение значительной части армейской элиты весной-летом 1937 г. было едва ли не первой кампанией, организованной не по "классовому", а по профессиональному признаку. В книгу включены также уникальные сведения о судьбах членов семей и ближайших родственников репрессированных военных; материалы о тех, кого не смогли сломить "мастера заплечных дел."

---

В своих рассказах охранник Рыбин почему-то именует коменданта Кремля П.П. Ткалуна комиссаром. И непонятно при этом – то ли он хочет показать его принадлежность к органам госбезопасности (а это не так, ибо он с 1918 года находился в кадрах РККА и имел воинское звание «комдив»), то ли относит Ткалуна к политическому составу, что также является неправомерным. Вторая неточность заключается в том, что Ткалун не застрелился, боясь разоблачения, как утверждает Рыбин, а был расстрелян по приговору Военной коллегии спустя полгода после ареста. Видимо, Рыбин слышал «звон» (о самоубийстве Рогова, преемнике Ткалуна в должности коменданта Московского Кремля), но не знает, откуда он, и относит, все это к Петру Пахомовичу. И подобной путаницы в «трудах» отставного майора набирается немало.

Вызвавшие значительный интерес читателей уже самой постановкой вопроса, приведенные Рыбиным данные при более внимательном их изучении предстают в виде надерганных из различных источников сведений, нередко противоречащих одно другому. И основаны они, как правило, на слухах и легендах, ходивших в народе после судебных процессов второй половины 30 х годов.

Итак, ударной группой заговора 1937 года, по утверждению А. Рыбина, должна была выступить рота боевиков, сформированная из курсантов школы ОГПУ. Этому подразделению предстояло при активном содействии коменданта Кремля П.П. Ткалуна войти внутрь Кремля и арестовать Сталина и других членов Политбюро ЦК ВКП(б).

Так картина выглядит по версии А. Рыбина. Обратившись к материалам следственного дела Ткалуна, видим, что личной фантазии майора НКВД далеко не угнаться за коллективными усилиями его коллег из Особого отдела ГУГБ, хотя в отдельных деталях они и совпадают. Вложив в уста Ткалуна свой собственный сценарий, особисты достаточно подробно расписали все акты спектакля под названием «Переворот в Кремле», определив и его главных исполнителей. Уже из содержания заявления Ткалуна на имя Ежова от 9 января видно, что его с самого первого дня пребывания в тюрьме стали готовить к роли заговорщика, которому поручалась организация ареста членов Политбюро. Эту задачу ему якобы поставил лично Гамарник в апреле 1935 года, буквально на другой день после его назначения комендантом Кремля.

А еще раньше, когда Ткалун исполнял должность военного коменданта Москвы, его задачи по перевороту были несколько иными. В протоколе допроса от 20 февраля 1938 года они сформулированы следующим образом:

«Вопрос: Говорите точнее, какие это особо важные предательские задания давал Вам Гамарник?

Ответ: Как основную задачу Гамарник поставил передо мною – обеспечить совместное с названными им начальниками центральных управлений наркомата обороны совершение государственного переворота в Кремле.

Вопрос: Изложите план подготовлявшегося переворота.

Ответ: Общий план переворота мне неизвестен, так как Гамарник говорил со мной только о той части, которая будет касаться меня.

По этому плану я должен был во время переворота:

1) закрыть все входы в Москву и выходы из нее;

2) обеспечить захват наиболее важных объектов Москвы, кроме Кремля. Выполнение этой задачи в основном лежало на соответствующих командирах гарнизона (по плану Корка), которые должны были контактировать свои действия со мной;

3) наметить мероприятия по ослаблению охраны военных складов и других военных объектов на случай, если возникнет необходимость совершения диверсионных актов. Таким путем предполагалось создать панику в городе.

В плане переворота Гамарник особенно большое значение придавал Управлению коменданта города Москвы, как связанному с воинскими частями гарнизона. Он настоятельно требовал от меня, чтобы я сделал начсостав Управления своим, однако, не вербуя его в заговор…»[272]

В конце следствия от Ткалуна требовали уже только расширенных показаний о террористической группе в комендатуре Кремля, ее составе и планах работы по ликвидации руководства партии и государства. Не удовлетворившись материалами допросов, его заставили написать на эту тему подробные собственноручные показания. И Петр Пахомович в течение двух суток (13–14 апреля) мучительно выдумывает различные детали деятельности заговорщической организации в Кремле, которую он якобы возглавлял:

«В Кремле мною создана была заговорщическая группа, в состав коей входили:

1. Брюханов П.Н. – комендант здания Рабоче-Крестьянского правительства;

2. Таболин Н.Н. – начальник части боевой подготовки Управления коменданта Кремля;

3. Кушлис – комендант здания Управления коменданта Кремля;

4. Колмаков – начальник финансового отдела УКМК;

5. Ганжерли – дежурный помощник коменданта Кремля;

6. Хурцев – дежурный помощник коменданта Кремля;

7. Дергачев – начальник полковой школы Кремля;

8. Янсон – комендант Мавзолея и заведующий Особым кино;

9. Цвирко – комендант Большого Кремлевского Дворца.

Кроме того, как я уже показал, заговорщиком являлся и мой заместитель С.И. Кондратьев, присланный в Кремль на эту должность в 1936 году Ягодой Г.Г.»[273]

Ткалун показал, что из состава названной группы «заговорщиков» им до сего момента был назван только один Таболин, остальных же он скрывал, ограничившись на предыдущих допросах ссылкой на то, что этих людей он подготовил к вербовке как антисоветски настроенных. А еще он скрыл означенных командиров потому, что «…когда я был арестован, то эти люди-заговорщики были вне подозрений и могли бы под руководством С.И. Кондратьева продолжать и после моего ареста заговорщическую террористическую работу в Кремле, т.е. совершить теракт над Сталиным…»[274]

Послужные списки кремлевских заговорщиков, перечисленных Ткалуном, не очень сильно отличаются друг от друга. Названный первым Павел Николаевич Брюханов, 1894 года рождения, в РККА состоял с 1918 года. В Управление коменданта Московского Кремля прибыл в мае 1935 года (практически одновременно с Ткалуном) из комендатуры Московского гарнизона. В марте 1938 года был отстранен от должности и уволен в запас. Арест его последовал спустя семь месяцев – в октябре 1938 года. На первых допросах (17 и 21 октября) он категорически отвергал все предъявленные ему обвинения, заявляя, что с Ткалуном у него были только служебные отношения и ничего более. Затем, не выдержав серии избиений, Брюханов показал о вербовке его Ткалуном в 1936 году в антисоветский заговор, о подготовке террористического акта в отношении Сталина. Показал он также и о том, что по совету Ткалуна женился на Александре Виноградовой – сотруднице Особого сектора ЦК ВКП(б), возглавляемого А.Н. Поскребышевым, личным секретарем И.В. Сталина. При рассмотрении дела в суде Брюханов заявил о применении к нему на предварительном следствии мер физического воздействия. Например, когда он сделал попытку отказаться от своих ложных показаний, следователь В.М. Казакевич стал сильно избивать его.

В следственном деле Ткалуна все эти обстоятельства выглядят в следующем виде. В протоколе допроса от 20 февраля на вопрос следователя о последовательности осуществления изменнических указаний Гамарника, Ткалуном подробно раскрыта система «подготовки» заговора:

«Первым долгом я решил подобрать себе необходимых людей, на которых я мог бы положиться, как на самого себя.

С назначением меня в Кремль… через заговорщика Фельдмана я перевел к себе в Кремль из комендатуры города Москвы Таболина Н.Н. и Брюханова П.Н.

Первоначально Таболин был назначен начальником хозотдела Кремля. С освобождением же в конце 1936 года должности коменданта здания Рабоче-Крестьянского правительства я хотел назначить на эту должность заговорщика Таболина, но это не вышло, так как отдел кадров НКВД не утвердил его кандидатуру, как бывшего офицера. В 1937 году я перевел его на должность начальника части боевой подготовки Управления коменданта Кремля и одновременно он являлся начальником штаба ПВО Кремля. Таким образом я его максимально приблизил к руководству службой охраны Кремля.

Таболину я поручил вновь пересоставить план ПВО по моим вредительским указаниям. Вообще я должен сказать, что дело ПВО в Кремле находится в неблагополучном состоянии, хотя там и есть план, но он бумажный, нереальный; я умышленно все время занимался переделкой плана ПВО вместо того, чтобы реально поставить это дело в Кремле…

Каких-либо других предательских указаний я тогда Таболину не давал, сохраняя его для выполнения главной нашей заговорщической задачи по Кремлю – ареста членов Политбюро ЦК ВКП(б). Однако об этом я с ним не говорил, хотя и рассчитывал на него. С этой же целью я перевел Таболина из города на жительство в Кремль.

Брюханова я назначил сначала дежурным помощником коменданта Кремля, а в 1937 году – комендантом здания Рабоче-Крестьянского правительства. Брюханова, как и Таболина, я всячески поощрял, брал его с собой на курорт в Сочи в 1936 году и сделал из него исключительно преданного мне человека. Я имел в виду в нужный момент открыто переговорить с Брюхановым о заговоре, надеясь на его согласие и конкретную помощь. К тому времени у меня зародился еще и другой план…»[275]