Владимир Алько - Второе пришествие инженера Гарина

• Название: Второе пришествие инженера Гарина
• Автор: Владимир Алько
• Издательство: Поверенный
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-93550-023-X

«Гиперболоид инженера Гарина» А.Н. Толстого заканчивается бегством главных персонажей – Гарина и мадам Ламоль – с Золотого острова и кораблекрушением яхты «Аризона». Герои произведения оказываются выброшенными на необитаемый остров, где и начинают влачить жалкое существование, без надежд, без будущего… Автор как бы переводит своих героев в состояние литературного анабиоза (ни жизнь, ни смерть), словно бы надеясь на продолжение своего романа. И вот – аргентинское исследовательское судно спасает Гарина и Зою. Следуют годы конспирации, нужды, лишений… Дерзкий, аналитический ум Гарина не может примириться с подобным положением вещей. Подрабатывая экспертом в патентном бюро, он проникается модными и парадоксальными идеями теории относительности и приходит к мысли о создании… Что последовало за этим, – какие свершения, интриги и приключения, – а также всю фантастическую историю «Второго пришествия инженера Гарина», читатель найдет в этой увлекательной книге.

---

Гарин покосился на инженера – тот сидел в глубоком кресле, рыжевато-розовый, весь добрый и сдобный после теплого молока с гренками, сцепивший руки на животе и похожий на недалекого кюри. Другими словами, выглядел он достаточно глуповато, и это озадачивало Гарина. В разговоре он старался быть более методичен и сух, акцентируя в нужных местах.

– Продолжим. Итак, сегодня, ближе к 8 вечера, вы будете подняты на гидросамолете в воздух для облета некоторой площади… участка океана, где с высоты птичьего полета должны будете наблюдать интереснейшее явление – искусственно вызванное подводное землетрясение и зарождающееся, – ему обязанное, – цунами. Особенно зафиксируйте время: это все должно случиться в 20 – местного времени, плюс-минус семь минут… Далее, тем же облетом с воздуха, вы проследите весь путь ударной волны: вплоть до того, как она достигнет побережья в районе Порт-Ноллота… со всем вытекающим отсюда. (Гарин коротко и судорожно вздохнул, чуть подобрался и нахмурился). Это почти все, что вы сделаете в контакте с нами. Далее, со всей массой впечатлений и с запечатанным конвертом, вы прибудете в офис компании «Де Бирс» и вручите это администрации приисков. От того, как скоро ею будут исполнены изложенные мною требования, зависят жизни и благополучие десятков тысяч людей, равно как и существование самой корпорации. Помните это и действуйте.

Напоследок Гарин церемониально поздравил главного инженера по технике безопасности – неизвестно с чем и удалился вместе с Радловым.

*** 113 ***

Наступил такой ожидаемый всеми тихий, прозрачный вечер.

Первые плоские закатные лучи легли на воду. На палубе «Саале» шли последние приготовления. Самолетик на талях был спущен на воду и едва покачивался на мелкой волне. Немного погодя, пилот и пассажир поневоле – инженер с приисков Кимберли – заняли свои места.

Самолет-амфибия взял короткий разбег. Канареечное его брюшко пузато высветилось и пронеслось в направлении юго-запада, чтобы, достигнув нужной акватории, круг за кругом совершать облет и с небольшой высоты наблюдать общую картину моретрясения.

Гарин проводил взглядом оранжевый светоч своей надежды с двумя свидетелями на борту. Но, полно, сбудется ли?! Жестом ощупки он тронул лицо, точно идентифицируя… удостоверяя образ и единство личности; коснулся наметившейся бородки.

Бросив взгляд на ручные часы, Гарин заторопился на нижнюю палубу. Отослав постового, сторожившего у трюмного люка, ведущего в реакторный отсек, спустился по крутой лестнице, запер дверцы герметических переборок. Прошел к чушке реактора и занял только одно здесь и принадлежащее ему по праву место. Снова он был у порога для встречи с неизвестным, и, сжав побелевшие костяшки пальцев, занес руку… пока для призыва. Чем отзовется ему на этот раз?

Всей команде без четверти 8 вечера было рекомендовано остановить механизмы, если это не было связано с жизнеобеспечением судна, и улечься на матрацы, головою на юго-восток.

Без семи минут – Гарин положил руку на «ключ», – уже в постели особой гидравлической конструкции, в горизонтальном положении. В метре от его лица был вынесен экран осциллографа, где теперь в перекрестии изумрудных линий трепетала «розочка» Рауха. Чуть поодаль, забранный ширмой стол с калькой вместо скатерти, напоминающей штурманскую карту, расчерченную кругами и координатами; крестиком – местоположение «Саале», с векторами предпочтительных углов атаки, рядом пролегла кривая юго-западной оконечности Африки, отдельно – таблицы с колонками цифр и справочными данными. (Все вычисления Радлова).

Гарин в последний раз оглянулся на то, что в округе хромированных стальных направляющих и маятниковой подвески напоминало гигантскую астролябию, – прибор для вычисления азимута по звездам. Но теперь ему предстояло зажечь здесь свою невиданную, феерическую звезду. Гарин дал ход илему – под импульс предварительной компрессии. На следующем этапе – заряд ультралидитта, равный по мощности целому фугасу, готовился сжечь себя в конусе взрывной волны не толще острия булавки. Этим скальпелем предстояло рассечь волосок в 0,001мм. диаметра, – реликт ранней Вселенной. Первичная реакция на это была уже достаточно известна, и все же, – какой судорогой ответит чудо-зародыш на этот раз? Прислушавшись к совету Радлова, дать земной коре время на преодоление своей инерционной массы, без семи минут 8 (местного времени) Гарин выжал рычаг привода синхронизатора. Рождение и смерть воссоединились.

*** 114 ***

И в третий раз на мир упала Тишина. На этот раз такой плотности, что, казалось, по зарубкам в ней можно было бы подняться на самое небо. Но это стало уже и новое небо, – здесь, в эпицентре событий, это было точно так. Самолетик-амфибия завис, будто вмерзший в ледяной чертог; в паузе-безвременье не обрываясь вниз и не устремляясь вперед. Но вот теневой пропеллер вынес машину, и биплан лег на свой первый вираж облета заданной акватории океана.

Была ли этому секунда? Если и была, то опять, скажем, та минус-мнимая, когда перед человеком проносится вся его жизнь. И опять многие тогда поверили в свою возможную гибель. Но вот что любопытно: более всего странного было то, что не случилось многое из того, что могло бы произойти, – по-своему, разумеется, так, как если бы многие причины не были бы развязаны, а следствия выявлены. Но это была лишь пауза: далее последовал «нормальный» срыв событий и связей. Ближе к нашему повествованию, когда Гарин выжал приводной рычаг, произошло следующее: как ни концентрированно узок был гравитационный шнур по выходу из реактора, но тот столб океанической воды, что он прошил за пределами корпуса корабля, подвергся мгновенному колоссальному уплотнению, исходя из миллионнократно возросшей своей тяжести. Вода, в принципе не подверженная сжатию, в те же миллисекунды, как прекратился обжимающий эффект гравитационного импульса, высвободила всю аккумулированную энергию, подобно освободившейся пружине, и сравнимо с взрывом. Этого не могли предвидеть ни Гарин, ни Радлов. Зона расширения, принявшая поначалу форму воронки, затем вынеслась гигантской стеной волны, к счастью на достаточно глубоководном месте. Корабль качнуло с креном по самый фальшборт. «Саале» приняла на себя опрокидывающий момент в 36 градусов, изрядно черпнув воды, чтобы затем выпрямиться подобно матрешке со свинцовой пяткой. Два человека из команды (пренебрегшие распоряжением Гарина) перекатились с левого борта на правый, через весь спардек, между ходовым мостиком и помещением первого класса, и бесследно исчезли в водовороте.

Но что это еще были за события, и что за жертвы!

* * *

Приходской священник, отец Магрит, возвращался в небольшой городок, в 16 километрах от Порт-Ноллот, после посещения им местной епархии. За десять минут до того, как его вместимая моторная лодка покинула причал, море было спокойно, воцарился тихий, ясный вечер, когда день еще не угас, а ночь была близка. Не успела лодка святого отца выйти на большую воду, как он ощутил сильную вибрацию корпуса, которую трудно было списать за счет двигателя. Тогда же, приблизительно в ста метрах от берега, поднялось волнение, настолько сильное, что отец Магрит был вынужден выключить мотор, чтобы через минуту включить его снова. Пропутешествовав, таким образом, километра четыре по странной – «набекрень» – воде, он, к своему неописуемому удивлению, стал замечать первые признаки отмелей. Море, казалось, отходило, как во время отлива, – да так оно и было. Этот, с позволения сказать отлив, сменился таким же странным приливом, – когда вода резко пошла на подъем, расстилаясь каким-то негибким и жестким пледом погромыхивающим, будто листовое железо и все пухнущим. (Гул, тем не менее, был отдаленный и напоминал приближение к железнодорожной станции чудовищного броненосца). Быстро прибывающая вода превысила уже на метр норму, через две-три минуты – высоту человеческого роста, и все прибывала…

Стоящие к тому времени на рейде Порт-Ноллота три судна сорвало с якоря, причем «Сен-Филиберн», водоизмещением в три тысячи тонн, пронесся над бетонной набережной порта и только следующий оглушительный и мерзкий отлив моря (такой же стремительный, как и прилив), похожий на звук чмокающей, всасываемой в патрубок воды, вынес судно обратно в океан, но, увы, для своей быстрой, неотвратимой погибели.

Отец Магрит, которому в ту ночь предстояло пережить прямо-таки библейские ужасы и видения, все еще не решался покинуть бесполезную теперь лодку и отправиться в путь по морю «яко посуху». Он закрепился где-то в двадцати метрах от берега, на песчаной косе, среди подрагивающих желеобразных медуз, морских звезд, водорослей, – со смирением Ноя, всматривающегося в морскую даль и уже предчувствующего мировой потоп.

Небо на то время было безучастно ясное; звезды только ожесточали тревогу преподобного отца, вселяя в него дрожь, озноб и немочь. Минутами на него нападала такая слабость, что в пору было упасть ничком на дно лодки, зажав нос и уши, так как давно уже им ощущалось неприятное, обжимающее давление воздуха, сопровождаемое близкими пушечными залпами.