Сьюзан Конант - Пес, который боролся за свои права

• Название: Пес, который боролся за свои права
• Автор: Сьюзан Конант
• Издательство: Азбука
• Жанр: Детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-7684-0610-7

Доктор Стэнтон, состоятельный член кинологического клуба, удавлен поводком. Холли берет к себе его осиротевшего пса Рауди и постепенно втягивается в расследование убийства. Во втором романе орудием убийства оказались ножницы, а количество трупов увеличилось. Однако находчивая Холли Винтер с помощью четвероногих друзей находит разгадку тайны.

---

Какие-то неизвестные мне люди выводили афганскую борзую — а вовсе не пойнтера — из задней двери выставочного комплекса. Вид у них был разочарованный.

Глава 10

Кембриджская служба контроля за животными. Лига защиты животных. И многое другое. Я все испробовала. Понедельник. Вторник. Объявления о пропаже собаки во все газеты: «Глоб», «Геральд», «Таб», кембриджская «Кроникал». В Бэк-Бей живет одна женщина, которая подбирает бродячих собак и пристраивает их в семьи. Ходят слухи, что если их не хватает, то она сама, так сказать, творит бродяжек. Если вы берете у нее собаку, обязательно проверьте бирки на ошейнике. Я позвонила ей, обзвонила множество других людей и мест. По всему Кембриджу развесила объявления о пропаже с ксерокопированной фотографией Клайда. В объявлениях говорилось, что собака похожа на волка, но нрав у нее мирный и покладистый. Рауди и я так много ходили пешком, что, отправляясь в очередную экспедицию, я надела прогулочные башмаки. Я столько свистела, что губы мои стали самопроизвольно складываться дудочкой. Уходя из дома, я обязательно включала автоответчик и все же постоянно беспокоилась, не пропустила ли я звонок с сообщением о Клайде, а возвращаясь, жестоко корила себя за то, что ничего не делаю для его поисков. Большинство сообщений было от Бака, хоть я и звонила ему по два раза в день. В воскресенье вечером его голос звучал обеспокоенно. В понедельник — сердито. У Милли родовые схватки еще не начались, и он с ума сходил из-за Клайда, отчаянно подозревал Остина Квигли и настаивал, чтобы я связалась с Мэтом Джерсоном.

К утру вторника поступило целых четыре послания от лейтенанта Де Франко, который настоятельно просил Бака и меня позвонить ему — у меня были дела и поважней, — и два от Стива, который тоже просил меня ему отзвонить. Я не отзвонила.

Я всегда имела определенное влияние на Кевина Деннеги, хоть мне это было и ни к чему. Но все-таки Кевин знаком с Клайдом, он любит собак. Когда-то у него был пес по кличке Траппер, но после его смерти Кевин наотрез отказывается заводить другую собаку. Он так любит собак, что не может выбрать какую-то другую, во всяком случае так он говорит. «Заведи не одну, а несколько, — всегда советую я ему. — Заведи много, очень много».

— Я не люблю просить об одолжении, — сказала я, отыскав его в полицейском управлении на Сентрал-сквер, — но мне нужна помощь.

— Твой отец уехал?

— Ему пришлось уехать. У него не было выбора, — объяснила я.

— Мики придет в восторг от этой истории, — сказал он, когда я поведала ему о беременности Милли и добавила, что даже Де Франко не мог бы потребовать, чтобы она произвела на свет свой первый помет в одиночестве.

— Я сообщила ему все, что мне известно, — сказала я. — Бак не имел к этому никакого отношения. Послушай, Кевин, ты же знаешь. Да, он был там, но там были тысячи других людей. Где был ее муж?

— С их сыном. В уборной.

— Потрясающее алиби, — сказала я. — Из уст такого беспристрастного свидетеля, как сын. К тому же туалет совсем рядом с тем местом, где это случилось.

Мы еще немного поговорили об убийстве Сиси, к которому Кевин проявлял особый интерес, но не из-за Де Франко, моего отца или меня, а по той причине, что он, к моему изумлению, действительно входил и выходил через дверь аптеки Квигли и вывеска ни разу не упала ему на голову. Иными словами, он был постоянным покупателем. Поскольку аптека Квигли находится в двух кварталах от Эпплтон и Конкорд — Кевин живет в первом доме по Конкорд, — то это меня не удивило бы, если бы я не думала, что у Квигли вообще не было покупателей.

— Обычная аптека, — сказал Кевин. — Я туда постоянно захожу.

На Гурон-авеню есть еще она аптека. Примерно на таком же расстоянии от моего дома, как и аптека Квигли. Я всегда хожу туда, потому что в том же помещении находится почта, а писатели, которые пишут про собак, так же должны ходить на почту, как и писатели, которые пишут о чем-нибудь другом. Я никогда не считала аптеку на Гурон-авеню какой-то особенной, но, видимо, то обстоятельство, что она снабжает жителей Брэтл-стрит импортным мылом, шампунем, пемзой и английскими гребнями, в глазах Кевина делает ее не совсем обычной по сравнению с аптекой Квигли.

Прежде чем Кевин положил трубку, я попросила его замолвить за меня слово перед парнями из Службы контроля за животными.

— Ты ведь можешь дать им приметы Клайда? Что если он попадется им на глаза? И скажи им, что он совершенно безобиден.

— Идет, — сказал Кевин. — Я распоряжусь, чтобы они смотрели во все глаза, не попадется ли где безобидный волк.

Кевин, конечно, насмешник. Но я думала, что он поможет или по крайней мере постарается помочь. По-моему, он немного сохнет по мне. Но я все же не стала просить его поговорить обо мне или о Баке с двоюродным братом. Я предпочитала больше не касаться этой темы. Мои объявления возымели действие. Телефонные звонки начались утром.

— Собака была большая? — спросила я звонившую из Соммервиля женщину, которой показалось, что она видела Клайда.

— Немного меньше Билли, — сказала она.

— А что за собака Билли? — спросила я. Она рассмеялась:

— Билли не собака. Он мой сын.

Билли было четыре года — слишком мал, чтобы быть больше Клайда.

В тот день, когда, то и дело свистя и зовя Клайда, я шла с Рауди по Эпплтон-стрит в сторону реки, мы натолкнулись на Мими Николз. Впервые за время нашего знакомства она была одна и в одежде из материала, поддающегося определению, — тяжелого хлопчатобумажного джерси, по крайней мере мне так показалось. Я, конечно, шла пешком, а она, конечно, прогуливалась. Для моциона. В костюме. Разве в «Нейман-Маркус» продаются тренировочные костюмы? Если да, то они, наверное, называются «одежда для стройности» или что-нибудь в этом роде. Во всяком случае, ее бледно-серый наряд был приобретен именно там, если не в «Баунти». И конечно, ее обувь тоже была специально разработана для моциона, а не для того, чтобы просто ходить нога за ногу. В Кембридже понимают, что одна миля, проделанная в костюме и обуви Мими, равняется десяти милям в старой штормовке, джинсах и прогулочных башмаках. Однако она была как всегда мила и сразу вспомнила мое имя.

— Это Рауди, — сказала я, отлично зная, что она забудет его имя, как только мы расстанемся.

— Сибирская лайка? Да он у вас красавец! — воскликнула она.

Либби права. Она ничего не понимает в собаках. Во-первых, сибирскую лайку называют сибиряком, а во-вторых, как вам уже известно, Рауди им не был.

— Благодарю, — ответила я и, объяснив ей, что такое маламут, рассказала про Клайда, который, не ровен час, мог попасться ей на глаза. С точки зрения цен на недвижимость ее дом отстоит от моего миллиона на два долларов, а с точки зрения географии — всего на два или три квартала.

— Это ужасно, — сказала Мими. В голосе ее звучала неподдельная искренность. — Что я могу сделать? — словно про себя добавила она, и я поняла, что она привыкла выслушивать просьбы о помощи, выражавшейся предпочтительно в трех- или четырехзначных цифрах. — Реджи, — сказала она. — Он специалист по таким делам. Он все может. По-моему, сейчас у него никого нет, но иногда он находит потерявшихся собак. Он находит для них хозяев.

По подъездной дороге Рауди и я проследовали за Мими к заднему двору ее дома, где я увидела флигель по меньшей мере комнат на тридцать, четыре длинных, залитых бетоном вольера для собак и настоящий собачий дом, в котором они жили. Если бы у Мими вдруг возникли финансовые затруднения, она могла бы выдворить оттуда пойнтеров и брать по шестьсот, а то и по восемьсот долларов в месяц за каждую их квартиру.

Саншайн и еще один кобель стояли в своих вольерах и лаяли. Как я узнала потом, второго пойнтера звали Реджис. Он был охотничьей собакой Эда Николза. Третий пойнтер, низкорослая сука, подбежала к воротам своего вольера; она вся дрожала и тут же помочилась. Рауди гарцевал на поводке — снисходительно, как то и положено собаке, старшей по рангу, — приветствуя двух кобелей, и вместе с тем не упустил случая воспользоваться жалким положением бедной суки, чем до смерти напугал ее.

— С Зип это случается, — сказала Мими извиняющимся тоном. Из-за поднятого собаками шума я едва расслышала ее. — Либби говорит, что она не может сдержаться. Она над этим работает.

Либби была очень тактична. Может быть, хоть и маловероятно, проявляя бесконечное терпение, Либби смогла бы вылечить непроизвольное мочеиспускание — так это называется, — но горбатую спину, неправильный прикус и птичью грудь бедняжки Зип ей не удалось бы исправить. Должно быть, Мими прочла выражение моего лица.

— Я сама купила ее, — сказала она. — В зоомагазине. У нее есть документы. (Наличие документов ровно ничего не значит. Достаточно посмотреть на Зип) — Реджис был охотничьей собакой моего мужа, и после смерти Эда я стала брать его в дом для компании. А потом однажды, чисто импульсивно, решила, что ему нужен товарищ, выбежала и купила Зип. Обычно я так не поступаю.