Пьер Вебер - Фанфан-Тюльпан

• Название: Фанфан-Тюльпан
• Автор: Пьер Вебер
• Жанр: Исторические приключения

---

Наконец она открыла глаза, но в ее взгляде сразу же появилось выражение ужаса: на пороге комнаты она увидела своего воздыхателя, который стоял неподвижно с суровым лицом. Госпожа Фавар встала и резко сказала:

— Сударь, по какому праву вы арестовали моего кучера?

— Потому, что ваш кучер, мадам, не кто иной, как Фанфан-Тюльпан! — ответил ей лейтенант.

— Вы ошибаетесь, сударь, Фанфан-Тюльпан — увы! — расстрелян; он покоится в настоящее время на глубине в шесть футов под землей. Да хранит Бог его душу!

— В таком случае, мадам, мне непонятна причина обморока мадемуазель Фикефлёр.

Это был удар прямо в цель. Госпожа Фавар закусила губу, а Перетта, которая уже почти совсем пришла в себя, шатаясь, пошла навстречу офицеру, который, отдав ей поклон, произнес:

— Может быть, мадемуазель, есть средство все это уладить?

— Говорите, сударь!

— Будьте менее жестоки ко мне, — пояснил маркиз, — и жизнь Фанфана-Тюльпана будет спасена.

— Негодяй! — проронила госпожа Фавар, подхватывая Перетту, которая была на грани второго обморока.

— Подлец! — прорычал Бравый Вояка, готовый броситься на молодого дворянина.

Последний, почувствовав, что дело идет не так, как ему хотелось, положил руку на рукоять шпаги. Актриса, усадив Перетту в кресло, подбежала к ветерану, чтобы удержать его от необдуманных действий: они могли еще более усложнить и так напряженную ситуацию. Но в этот момент во дворе раздался громкий звон бубенцов, послышались конское ржание и топот копыт; к ним присоединился радостный хор голосов.

— Да здравствует маршал Саксонский! Да здравствует наш сеньор!

— Мы спасены! — произнесла негромко госпожа Фавар. Огромное бремя свалилось с ее души.

И вот уже тяжелые шаги Мориса Саксонского послышались на пороге, и победитель битвы при Ипре вошел в дверь.

Д'Орильи, захваченный врасплох и оказавшийся в неловком положении, быстро изменил свою вызывающую позицию, ища глазами какой-нибудь темный уголок, где можно было бы скрыться. Но в зале гостиницы было так светло, что маршал первым заметил именно его. На лбу воина сразу появилась гневная складка.

— Ах, вот как! Сударь, — воскликнул маршал, — вы здесь? Можно сказать, что я постоянно встречаю вас на своем пути!

Вспомнив неприятнейшую сцену, которая ранее произошла в гримерной госпожи Фавар в Шуази, лейтенант залепетал:

— Господин маршал, я только что арестовал моего бывшего солдата, которого выдавали за умершего!

— Кто этот человек? — грозно спросил Морис Саксонский. — Я хочу его видеть! Но, между прочим, сударь, даже подобный случай не может служить основанием, чтобы объяснить ваше дерзкое появление в комнатах этих дам!

Маркиз, не ответив на это замечание, подошел к окну, позвал своего денщика и приказал ему привести арестованного. Слуга открыл дверь сарая, все время держа Фанфана под дулом пистолета, и привел его в гостиницу.

Маршал Саксонский, оставив Д'Орильи, стал выражать свое почтение и радость по поводу встречи госпоже Фавар и юной Фикефлёр. Когда вошел арестованный, изо всех сил стараясь не стучать зубами, военачальник обернулся. Мы помним, что он не знал о расстреле Фанфана. Поэтому, узнав солдата, им самим пожалованного званием первого кавалера Франции, он широко улыбнулся и радостно вскричал:

— Честное слово, это Фанфан-Тюльпан!

— Простите меня, господин маршал, — ответил тот, — но вы ошиблись.

Лейтенант Д'Орильи нахмурил брови. Морис Саксонский, изумленный тем, что его перебили, остался с открытым ртом, а обе женщины спрашивали себя мысленно, что еще мог придумать поразительный по изобретательности ум юноши. Что касается Бравого Вояки, то он, хорошо помня, как страшен гнев военачальника по трагической встрече с ним в Шамборе, не знал, как получше укрыться от его глаз.

Фанфан же невозмутимо отчеканил:

— Я его брат, Фанфан-Георгин.

Госпожа Фавар и Перетта облегченно вздохнули. Хитрый парень, и как это ему пришла в голову такая блестящая идея?! Тот же, вполне владея собой, продолжал:

— Нас было двое близнецов, которых нашли в саду, на клумбах цветов. Моего брата — среди тюльпанов, а меня — у кустов георгинов. Мой бедный брат, чрезвычайно на меня похожий и названный вашим сиятельством первым кавалером Франции, сразу после боя во Фландрии, был потом расстрелян по приказу офицера, который сейчас здесь, только за то, что имел несчастье быть женихом молодой девушки — вот она. Присутствующий здесь офицер хотел похитить эту девушку, а бедный Фанфан-Тюльпан, чтобы защитить свою невесту — вот она, тут, — пустил в ход шпагу против высшего чина, который и подвел его под расстрел… А я — я просто кучер госпожи Фавар, но я не трус и добрый малый, готовый честно служить вам, господин маршал!

Едва он кончил свою речь, как Д'Орильи выступил вперед и сказал, обращаясь к маршалу:

— Господин маршал, этот человек — грубый лжец, низкий интриган, он хочет вас обмануть.

— Знайте, сударь, — жестко оборвал его маршал Саксонский, — что меня нельзя обмануть или одурачить. И я приказываю вам молчать!

И, уже рассерженный, он отрубил:

— Берегитесь, вам будет хуже, если я стану разбираться в деле Фанфана-Тюльпана, в котором, как мне кажется, вы сыграли не очень-то красивую роль. Вам может основательно нагореть! Вы, конечно, в очередном отпуске?

— Да, господин маршал!

— Ну, хорошо. Немедленно возвращайтесь в полк. Там будете ждать моих дальнейших распоряжений!

Офицер понял, что настаивать опасно и, по-военному отсалютовав высшему чину, вышел, обуреваемый такой яростью, что, если бы не конюхи и не слуги, которые теперь посматривали на него весьма насмешливо, он бы выместил ее на своем денщике, — хотя он был совершенно не при чем, — яростным ударом хлыста с золотым набалдашником на рукояти… Вскочив на коня, он пришпорил его изо всех сил и поскакал по дороге в Париж.

Маршал с негодованием во взгляде проследил, как уехал маркиз, а Перетта и госпожа Фавар тревожно спрашивали себя, не попадет ли их друг тоже маршалу под горячую руку…

Фанфан же все это время стоял навытяжку и ждал решения того, в чьих руках теперь была его жизнь. Несмотря на все его мужество, его терзала жестокая тревога, и она еще усилилась, когда маршал подошел к нему и стал его разглядывать с суровым видом.

— Так вот что, скажите мне, господин Фанфан-Георгин, — промолвил маршал недовольным тоном, — почему вы не подумали о том, чтобы исправить ошибку вашего брата, заняв его место в армии?

— Монсеньер, — ответил Фанфан, покраснев от радости, — это мое самое горячее желание!

Перетта, забеспокоившись от этого неожиданного и неосторожного ответа, хотела что-то сказать, но госпожа Фавар, незаметно сжав ей руку, заставила ее молчать.

— Хорошо, — продолжил маршал, — я назначаю вас служить при мне в качестве штандартоносца.

— Спасибо, господин маршал! — вскричал Фанфан, переполненный радостью и энтузиазмом. — Отныне моя жизнь принадлежит вам, и я буду предан вам до самой смерти!

Сияющая госпожа Фавар бросилась к маршалу и стала пожимать ему обе руки. Маршал же, глубоко взволнованный и опьяненный очарованием прелестной актрисы, пытался сымпровизировать галантный мадригал, но от звука поцелуя рядом у него голова пошла кругом. Фанфан, в самом деле, приблизился к своей любимой, которая не смогла удержаться от того, чтобы обнять и поцеловать его, хотя это было сделано с такой быстротой, что маршал не успел ничего увидеть.

Маршал пришел в хорошее настроение после забавной для него истории с Фанфаном. Он был в восторге, оказавшись один на один с самой красивой актрисой Франции и Наварры. Он звонко хлопнул по столу тяжелой палкой. Появился хозяин гостиницы, весь красный от самой мысли, что ему довелось принимать в своей гостинице самого знаменитого воина королевства, и, почти кувыркаясь от усердия, подбежал к нему — он напоминал Полишинеля, которого невидимая рука дергает за веревочки. Морис Саксонский громко скомандовал, как на параде войск:

— Хозяин, быстро приготовь хороший ужин, и пусть твои повара и поварята перепрыгнут через собственные головы, если ты не хочешь, чтобы я взорвал к чертям всю твою кухню с помощью моих драгун!

— Я умоляю монсеньера простить меня, — залепетал хозяин, — и быть снисходительным. Сейчас ведь поздно, и на кухне осталось не так много припасов…

— Тысячу раз гром и молния! — занервничал маршал. — Я…

Но госпожа Фавар остановила его и нежным голосом, обратив к нему неотразимо приветливый взор, сказала:

— Монсеньер, не окажете ли вы нам честь разделить с нами ужин?

Марс был слишком беззащитен перед чарами Венеры, чтобы ответить отказом на столь соблазнительное предложение! Поэтому маршал, галантно поклонившись и целуя руку актрисе, с энтузиазмом принял приглашение, выраженное в столь очаровательной манере.

Перетта, которая проводила Фанфана обратно к его так грубо прерванной трапезе, вернулась в гостиную, где они обедали, а Бравый Вояка исчез, так как ему, после приключения с письмом в Шамборе, не очень-то хотелось находиться слишком близко к раздражительному воину. И обе дамы уселись по обе стороны от маршала за обеденный стол, где их ждал подогретый, но не утративший вкусовых качеств и аппетитного вида обед. Маршал, у которого после шести дней унылой и строгой диеты особенно разыгрался аппетит, взялся атаковать пулярдку из Мена с жаром, не меньшим, чем атакуют вражеские крепости. В это время госпожа Фавар наклонилась к нему и негромко заговорила с ним. Дипломатка не забыла о цели своей поездки.