Мика Валтари - Раб великого султана

• Название: Раб великого султана
• Автор: Мика Валтари
• Издательство: «ЭКСМО», «Барбара»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-424-8

Противостояние Востока и Запада, мусульманского и христианского миров в первой половине XVI века, возникновение пиратских государств в Северной Африке – об этом роман известного писателя Мики Валтари.

Герой романа Микаэль отправляется в далекое путешествие в Святую Землю, но оказывается в плену у мусульманских пиратов. Микаэль и его возлюбленная попадают в невероятные ситуации, они становятся свидетелями и участниками захватывающих событий…

---

Абу эль-Касим скорчил рожу и возбужденно ответил:

– Я – Абу эль-Касим. И прошу, не презирай меня из-за этого простого имени. Будь также уверен, что твоя радость – для меня высшая награда, и, не желая обидеть тебя, я смиренно приму все, что ты изволишь подарить мне. Золотое блюдо, как ты сам понимаешь, не является неотъемлемой частью моего подношения, поэтому я надеюсь, что ты позволишь мне оставить его себе в память о нашей встрече. По правде говоря, блюдо весит немного, да и золото не высшей пробы, и кажется мне, что, принимая его в дар от тебя, я все же остаюсь внакладе.

Владыка морей Хайр-эд-Дин долго не сводил глаз с головы своего врага, а потом, широким жестом указав на гору даров у своих ног, проговорил:

– Возьми себе весь этот хлам, Абу эль-Касим, мой верный слуга, и по собственному усмотрению раздели его со своим рабом. Те же, кто пожертвовал мне эти дары, пусть отнесут их к тебе домой, чтобы всем было понятно, сколь высоко я ценю тебя. От писца получишь перечень всех этих предметов, чтобы ты мог проверить, не обокрали ли тебя по пути.

Даже Абу эль-Касим онемел от такой щедрости Хайр-эд-Дина, а толпа с уважением зашумела. Ибо тот, кто столь щедро вознаграждает своих слуг, должен быть поистине великим владыкой.

Однако Хайр-эд-Дин довольно быстро пришел в себя, покосился на огромную кучу даров у возвышения и добавил:

– Разумеется, ты должен заплатить в мою казну десятину, точно так же, как корабли отдают десятую часть своей добычи, а купцы десятую часть товаров. Кроме того…

Перепуганный Абу эль-Касим тут же обрел дар речи – и заголосил, тонко и визгливо, перебивая Хайр-эд-Дина. Торговец изливал потоки благодарностей, я же в меру своих сил помогал ему, мешая владыке морей говорить и добавлять ряд новых требований. Хайр-эд-Дин смягчился, погладил рыжую бороду и оглянулся вокруг. Тогда вперед выступил муфтий и сказал:

– Аллах благословит щедрых людей, и ты, Абу эль-Касим, не собираешься, наверное, унести отсюда ничего, пока мечеть не получит пятой части этого золота и серебра и десятой части остальных даров. Я призываю почтенных купцов города Алжира оценить дары по справедливости, чтобы все свершилось, как подобает.

У Абу эль-Касима вытянулось лицо, когда он услышал эти неумолимые слова. С упреком взглянув на Хайр-эд-Дина, торговец благовониями простонал:

– Ах, почему ты решил похвалиться своим подарком, владыка морей? Неужели ты не мог вознаградить меня, оставшись со мной наедине, без свидетелей? Тогда я сам мог бы решить, сколько заплатить сборщикам налогов и сколько мечети.

Как известно, нет ничего слаще чужой беды, поэтому отчаяние на лице Абу эль-Касима привело всех в прекрасное настроение. Купцы столпились у возвышения и проявили должное усердие при оценке даров, безбожно завышая их стоимость, чтобы как можно больше навредить Абу эль-Касиму. Несчастный же Абу громко причитал, призывая Аллаха в свидетели этого неприкрытого обмана, цеплялся за каждую вещь, кидался на ящики с пряностями, обнимая их и пытаясь закрыть собственным телом. Он вел себя как настоящий шут, и даже Хайр-эд-Дин не смог сдержаться и разразился презрительным хохотом, сидя по-турецки на мягких подушках и с возвышения взирая на Абу эль-Касима.

Однако в конце концов Хайр-эд-Дину все это надоело, он вспомнил о своем высоком положении и с достоинством покинул мечеть в сопровождении своих военачальников, а вслед ему из толпы неслись благословения. На площади перед мечетью Хайр-эд-Дин раздал нищим щедрую милостыню, не скупясь даже на золото. Ко всеобщему восторгу и радости турецкие янычары выстрелили из мушкетов, а пушкари ответили с набережной залпами из орудий, и над городом поплыли клубы порохового дыма.

Трудно винить испанского капитана, что, услышав пальбу и рев толпы, он не сдержался и немедленно ответил огнем на огонь. Надо учесть и то обстоятельство, что орудия в порту были наведены на крепость и ядра пробивали в стенах твердыни большие бреши. Когда же пули испанцев засвистели в воздухе, толпа немедленно рассеялась. А в тот самый миг, когда я вышел из мечети на площадь, внезапно рухнул главный минарет, подняв тучи известковой пыли, и все, с ужасом взирая на это, закрыли руками лица. О такой удаче Хайр-эд-Дин и мечтать не смел – ничего более благоприятного случиться не могло, – ибо люди в порыве священного негодования обвинили испанцев в преднамеренном разрушении мечети.

Видимо, и искушенный в дипломатии испанский капитан де Варгас перепугался не на шутку, увидев падающий минарет, ибо выстрелы из крепости немедленно прекратились. Хайр-эд-Дин же дрожащим от возмущения голосом заявил, что это святотатство будет последним издевательством и преступлением христиан в Алжире, и поклялся, что вскоре сотрет испанскую крепость с лица земли.

Для Абу эль-Касима обстрел города оказался настоящим даром небес. Ибо как только первые пули угодили в стены мечети, купцы заторопились домой, муфтий же вдруг вспомнил, что ему уже давно пора в одиночестве предаться благочестивым размышлениям. Процедура оценки вещей была ускорена и сокращена, что принесло немалую выгоду Абу эль-Касиму, который, трясясь от жадности, клялся, что с удовольствием проведет в мечети хоть целый день, лишь бы оценка была справедливой и окончательной.

Наш дом на улице торговцев пряностями находился в довольно укромном месте. Потому-то Абу эль-Касим настоял на скорейшей доставке туда всех даров, хотя найти нужное количество грузчиков было не так-то просто. Мы работали в поте лица, буквально не покладая рук – и, наняв нескольких погонщиков ослов, в конце концов сгрузили все в безопасном месте, после чего заперли дверь на ключ.

Все это время я очень волновался за Антти и собирался пойти во дворец, чтобы уберечь брата от неприятностей, а может быть, и опасности. Но Абу эль-Касим строго-настрого запретил мне покидать дом, считая, что глухонемой раб не сможет охранять в одиночку наши сокровища. Все же в конце концов мне удалось убедить моего хозяина отправиться со мной в касбу. Абу позвал глухонемого слугу, вручил ему дубинку, показал место у двери и жестами велел нещадно лупить каждого, кто попытается проникнуть в дом в наше отсутствие.

По пути в касбу Абу сказал:

– Благородные господа отличаются невероятно короткой памятью и быстро забывают тех, кого не видят постоянно рядом с собой. Мы должны замолвить словечко за твоего брата и постараться встретиться с евреем Синаном. Но даже если мы ничего не добьемся, в любом случае нас пригласят во дворец на пир.

По дороге мы встречали купцов и шейхов, членов знатнейших семейств города. Они возвращались из касбы, где их принимал владыка морей; живо жестикулируя, горожане обменивались впечатлениями и обсуждали трапезу, в которой принимали участие.

Во дворце встретили нас дружелюбно и тотчас же отвели к Хайр-эд-Дину, который восседал под балдахином на красной бархатной подушке Селима бен-Хафса, окруженный своими военачальниками и капитанами; двоих из них я сразу узнал: одноглазого еврея Синана и гордого капитана Драгута. На полу перед Хайр-эд-Дином лежала карта алжирского порта, и владыка морей, указывая пальцем на испанскую крепость, говорил:

– Аллах с нами, и моя счастливая звезда горит ярко, так что трудно найти более подходящее время для взятия крепости. Испанцам не хватает продовольствия и пороха, орудия у них старые, среди солдат их гарнизона есть несколько преданных мне людей, которые во время осады будут любыми способами доказывать, что сопротивление бессмысленно, и всеми силами мешать защите твердыни, если капитан де Варгас их, конечно, раньше не повесит. Не стоит медлить, терять время и силы на рассуждения и бесполезную болтовню. Ведь наши корабли в Алжирской бухте стонут под ветром и мечутся на своих якорях, словно псы на цепях. Возможно также, что картахенский флот, как всегда по весне, уже спешит на остров Пеньон с провизией для испанцев. Потому я даю вам восемь дней на взятие крепости – да и то считаю, что это слишком много.

Каждому из военачальников Хайр-эд-Дин дал подробные указания относительно осады и штурма крепости, капитанам же приказал сниматься с якорей на рассвете и с завтрашнего утра начинать обстрел крепости с моря. Командование портовой артиллерией он доверил Драгуту, который за время своей службы у Хайр-эд-Дина из простого пушкаря превратился в опытнейшего реиса.

Вскоре владыка морей отпустил капитанов и военачальников, задержав лишь еврея Синана, которому доверительно положил руку на плечо. Мустафа бен-Накир тоже остался в зале, ибо погрузившись в сочинение новой персидской поэмы, даже не заметил, что другие приближенные Хайр-эд-Дина разошлись. Только когда все удалились, Хайр-эд-Дин наконец обратил внимание на Абу эль-Касима и, хмуря брови, проговорил:

– Кого я вижу? Неужели ты в самом деле посмел снова предстать передо мной, бесстыжий торговец благовониями? Никогда еще никто не устраивал мне таких подлостей, как ты сегодня в мечети. В своей безмерной жадности ты воспринял мою дружескую шутку всерьез и беззастенчиво присвоил все дорогие дары, столь необходимые мне для осуществления великих замыслов. Потому-то один твой вид вызывает у меня отвращение.