Чарльз Стросс - Небо сингулярности

• Название: Небо сингулярности
• Автор: Чарльз Стросс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044272-0, 978-5-9713-5150-4, 978-5-9762-3509-0

За прогресс, несущийся вскачь, человечество платит зависимостью от высокотехничных чудес: случись сбой – и вся цивилизация посыплется, словно карточный домик. Однако если отсталость нарочито культивировать, а прогресс искусственно стреноживать, можно вляпаться в еще более серьезный кризис: всякий завоеватель может победить вас не с помощью бомб, а при посредстве соблазнительных высоких технологий, выпущенных на волю.

Дебютный роман Стросса, космоопера о далеком будущем, вышел в 2003 и был выдвинут на “Hugo»-2004 и “Locus»-2004 (7 место). На следующий год вышло его продолжение – «Железный восход» («Iron Sunrise», 2004), который номинировался на «Hugo»-2005 и «Locus»-2005 (2 место). Вместе они образуют дилогию «Эсхатон» («Eschaton»).

---

Он попытался вспомнить лучшие времена, но это было трудно. Школа? Его там тиранили нещадно, издевались над тем, кто у него отец. Любой мальчишка с фамилией матери был объектом издевательств, но отец-преступник, известный уголовник – это превращало его в легкую мишень. Однажды он одному хулигану рожу размолотил в кашу, и за это его выпороли. После этого хулиганы обходили его десятой дорогой, но за спиной все равно шептались и по углам хихикали. Он научился подслушивать, затаиваясь после уроков, а потом сбивать ухмылки с рож кулаками, но друзей это ему не прибавило.

Курсы? Шуточка. Продолжение прежней школы, только учителя построже. Базовое полицейское обучение и кадетский корпус. Стажировка у Гражданина, на которого он рвался произвести впечатление, потому что восхищался суровым инспектором – человеком из железа и крови, безусловно преданным Республике и всему, что она олицетворяла, духовным отцом, которого он вот сейчас дважды разочаровал.

Василий зевнул. Болел мочевой пузырь, но мочиться он не решался – в этом-то костюме из соединенных мешков. Мысль о том, чтобы утонуть, была почему-то куда страшнее, чем мысль, что кончится воздух. Кроме того, когда воздух уйдет – разве не так наказывают взбунтовавшихся космонавтов вместо повешения?

И Василием овладел странный ужас. Мурашки поползли по коже, затылок и шея похолодели, онемели. «Я не могу еще умереть, – подумал он. – Так нечестно! – Василия затрясло. Будто пустота говорила с ним. – Честно, нечестно – какая разница? Это случится, и ничего не значит, хочешь ты или нет».

Глаза жгло. Василий крепко зажмурился, чтобы не лицезреть вертящиеся кинжалы ночи и успокоить дыхание.

А когда открыл глаза, он увидел, как ответ на свои молитвы, что не один в бездне.

ШУТНИКИ

Высоко на орбите вокруг Рохарда вертелись Вышибалы.

Два километра в длину, гладкие и серые. Каждый из них превосходил надвигающийся экспедиционный корпус, как великан карлика. Они были чуть ли не первыми предметами, созданными прибывшим Фестивалем. Почти все Вышибалы дрейфовали на парковочной орбите в глубине облака Оорта, ожидая врагов, приближающихся по времениподобным путям атаки в глубине будущего мировой линии Фестиваля, а тот уходил все дальше во внутреннюю систему, пока не появился над планетой своего назначения.

Вышибалы не видели снов. Представители едва разумного вида, получившие задание оборонять Фестиваль от определенного рода грубых физических угроз. От угроз более тонких – отказа в обслуживании, декогерентности и спуфинга – защищали более сложные антитела; при атаке с истинным нарушением принципа причинности была бы пробуждена команда поддержания реальности. Но иногда лучшей защитой является большая палка и пугающий оскал – для какой надобности и существовали Вышибалы.

Прибытие эскадры Новой Республики было замечено за четверо суток до этого. Постоянные профили ускорения приближающихся кораблей торчали, как больной зуб. Флот Его Величества рассуждал в терминах лидаров, радаров и активных датчиков, а Фестиваль использовал приборы более тонкие. Замечены были локализованные минимумы в энтропии внешней системы, следы голых сингулярностей, эхо туннельного эффекта, который позволяет обычным звездолетам прыгать от системы к системе. Неспособность подлетающего флота сигнализировать о многом говорила сама по себе, и Вышибалы знали, что делать со сказанным.

Дивизион летающих по орбите Вышибал начал набирать скорость. На борту этих кораблей не было хрупких форм жизни – только твердые блоки легированного алмаза и керамических сверхпроводников, танки металлического водорода под таким давлением, что по сравнению с ним ядра газовых гигантов можно считать вакуумом, и генераторы высокоэнергетических мюонов для катализации экзотических ядерных реакций, движущих эти корабли. И, конечно, фрактальные кусты, груз Вышибал: миллионы их цеплялись причудливыми лозами за длинные шипы кораблей.

Ядерные факелы, дающие тягу в согласии с законами Ньютона, могли показаться старомодными Адмиралтейству Новой Республики, которое настояло на оснащении флота лишь современнейшими двигателями на сингулярности и искривлении пространства, но Вышибалы Фестиваля, в отличие от Адмиралтейства, имели некоторый боевой опыт. Реактивные двигатели имеют некоторые выгодные качества в космической битве – качества, которые умелому обороняющемуся дают неоспоримое преимущество: во-первых, – чувствительное отношение тяги к массе, во-вторых, – малую степень наблюдаемости. Десять миллиардов тонн виртуальной массы превращали корабль с сингулярностным двигателем в нечто совершенно неуклюжее: он хоть и мог ускоряться с невероятной силой, но быстро менять направление был не способен, и для Фестиваля был обнаружим чуть ли не на межзвездном расстоянии. А реактивный двигатель в кардановом подвесе изменял вектор тяги настолько стремительно, что мог даже разрушить корабль, не рассчитанный на такие напряжения. И еще, хотя факел со стороны кормы можно было заметить за миллион километров, исходящий поток был узконаправлен, и спереди едва можно было разглядеть нагретую точку.

Имея за спиной гораздо более мощный источник инфракрасного излучения – планету, Вышибалы направились к первой эскадре Новой Республики с костедробильным ускорением в сто же. Определив координаты противника, Вышибалы достигли пиковой скорости 800 километров в час и отключили двигатели, бесшумно дрейфуя, ожидая момента максимального сближения.

* * *

В боевой рубке «Полководца Ванека» повисла напряженная тишина.

– Батарея-два, готовьте к запуску партию из шести СЕМ-20. Зарядить все на сто килотонн, первые две настроить на максимальный электромагнитный импульс, следующие три – на максимальный выброс осколков вдоль главной оси. Батарея-один, две торпеды Д-4 – на пассивный запуск с задержкой двигателя на одну минуту. – Капитан Мирский откинулся в кресле.

– Прогноз? – бросил он в сторону капитан-лейтенанта Вульписа.

– Держим готовность, капитан. Странно, что пока мы еще ничего не видели, но могу дать полную тягу через сорок секунд после получения сигнала двигателя.

– Годится. Радар, есть что-нибудь?

– Разрешите доложить, на пассивном радаре ничего.

– Это радует.

Два часа оставалось до перигея. Мирский с трудом сдерживал нетерпение. Постукивая пальцами по подлокотнику, он сидел и ждал знака, чего-нибудь, показывающего, что есть жизнь в этом пустом космосе. Фатального звонка лидарного луча, отразившегося от невидимого радару корпуса «Полководца», ряби гравимагнитных волн, чего угодно, показывающего, что враг здесь, где-то между эскадрой боевых кораблей и местом ее назначения.

– Идеи есть, капитан-лейтенант?

Вульпис оглядел работающие станции, людей за ними.

– Куда приятнее было бы, если бы они как-то пытались нас обнаружить. Либо мы их застали полностью врасплох, либо…

– Спасибо за такую мысль, – буркнул Мирский себе под нос. – Марек!

– Я, господин капитан!

– Винтовка у тебя, заряженная. Не стрелять, пока не увидишь белки глаз противника.

– Виноват, господин капитан? – недоуменно уставился на командира Вульпис.

– Я буду у себя в каюте, если что, – небрежно бросил Мирский. – Командуйте вы, пока не будет меня или кавторанга Муромца. Если будет что-нибудь новое – зовите меня сразу.

У себя в каюте, находящейся прямо под рубкой, Мирский рухнул в кресло. Глубоко вздохнул, потом ткнул в кнопки телефона.

– Коммутатор? Спросите у контр-адмирала, может ли он уделить мне минуту. Отлично.

Через минуту фоноэкран тихо звякнул.

– Господин контр-адмирал?

– Здравствуйте, капитан.

На лице контр-адмирала Бауэре застыло выражение очень усталого и очень занятого начальника.

– Должен вам рапортовать об одном, гм, досадном моменте. Если у вас есть время.

Бауэр сложил пальцы щепотью.

– Коротко, если можно.

– Это нетрудно. – Глаза Мирского сверкнули в тусклом свете. – Все это было ошибкой моего офицера разведки, полного идиота. Не умудрись он погибнуть, я бы его в кандалы заковал. – Он перевел дыхание. – Но он действовал не один. В сложившихся обстоятельствах, господин контр-адмирал, я бы рекомендовал конфиденциально, если не публично, объявить выговор моему старшему помощнику, капитану второго ранга Муромцу, если бы не был так близко противник…

– Подробности, капитан. Что он сделал?

– Лейтенант Зауэр превысил свои полномочия, пытаясь выйти на эту шпионку – я имею в виду, представительницу Земли – путем инсценировки суда. Как-то ему удалось убедить капитана второго ранга Муромца его прикрыть – чертовски неверное решение, по моему мнению: не его дело было лезть на территорию дипломатов. Как бы там ни было, он пережал, и женщина впала в панику. Это бы не было проблемой, но ей как-то удалось… – Он закашлялся в кулак.