Чарльз Стросс - Небо сингулярности

• Название: Небо сингулярности
• Автор: Чарльз Стросс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044272-0, 978-5-9713-5150-4, 978-5-9762-3509-0

За прогресс, несущийся вскачь, человечество платит зависимостью от высокотехничных чудес: случись сбой – и вся цивилизация посыплется, словно карточный домик. Однако если отсталость нарочито культивировать, а прогресс искусственно стреноживать, можно вляпаться в еще более серьезный кризис: всякий завоеватель может победить вас не с помощью бомб, а при посредстве соблазнительных высоких технологий, выпущенных на волю.

Дебютный роман Стросса, космоопера о далеком будущем, вышел в 2003 и был выдвинут на “Hugo»-2004 и “Locus»-2004 (7 место). На следующий год вышло его продолжение – «Железный восход» («Iron Sunrise», 2004), который номинировался на «Hugo»-2005 и «Locus»-2005 (2 место). Вместе они образуют дилогию «Эсхатон» («Eschaton»).

---

– Примите мои соболезнования, капитан: отличным офицером был лейтенант Зауэр. Итак. Я решил, что мы будем развертывать боевые порядки согласно атакующему плану «Е». Мы его дважды проигрывали на штабных учениях, и теперь вам предоставляется возможность осуществить его на практике, и на этот раз против настоящего, хотя и не определенного противника…

* * *

Удары по корпусу шлюпки привели Мартина в чувство.

Он заморгал – волосы плавали в воздухе перед глазами – и уставился на стену прямо перед собой. Она съехала в сторону, и сопла холодного газа попытались вбить Мартина в потолок, превращающийся из сплошь серого в слои черноты, усыпанные сверкающими бриллиантами звездной пыли. Приливная тяга «Полководца Ванека» пыталась, видимо, выдернуть у Мартина руки и ноги, – до сих пор все тело ныло. Рашель лежала рядом с ним, и губы у нее подергивались – она общалась с примитивным мозгом шлюпки. Большие серые облака – замерзшие сточные воды – закрывали вид наверху. У Мартина в глазах замигали желтые маяки – спасатели что-то искали.

– Как ты? – прохрипел он.

– Сейчас, минутку. – Рашель снова закрыла глаза и отпустила руки, которые всплыли вверх, почти касаясь экрана; тот был куда как ближе, чем сперва подумал Мартин. Капсула представляла собой усеченный конус где-то четыре метра диаметром внизу и три наверху, но высотой не более двух метров – примерно тот же объем, что у пассажирского салона такси (топливный танк и двигатель под ней были заметно больше). Она гудела и тихо булькала в ритме трубопроводов жизнеобеспечения, очень медленно вращаясь вокруг продольной оси. – Мы идем двенадцать метров в секунду. Это неплохо. Примерно на километр от корабля отойдем… Блин, что там такое?

– Какие-то внешние работы? Нас ищут?

– Скорее кого-то из своих. – У нее вдруг широко раскрылись глаза от ужаса.

– Что бы там ни случилось, это произошло после нашего ухода. Если бы ты включила продувку, мы же были бы окружены облаком осколков?

Она покачала головой.

– Надо вернуться и помочь. Мы должны…

– Чушь! У них команды для внешних работ всегда дежурят на боевых позициях, и ты это не хуже меня знаешь. Не твоя проблема. А знаешь, я понял. Кто-то попытался проникнуть в твою каюту, когда мы вылетели. Слишком усердно пытался, судя по результату.

Она глядела на далекие точки, плавающие у кормы корабля, с этой дистанции казавшегося тупорылым цилиндром.

– Но если бы я не…

– Тогда меня сейчас вели бы к наружному шлюзу в наручниках, а ты сидела бы под арестом, – напомнил он усталым, холодным, рациональным голосом. Голова болела: давление в капсуле, очевидно, было ниже, чем в корабле. Руки тряслись и зябли – реакция на последние пять минут. Или десять, сколько там все это длилось. – Ты мне жизнь спасла, Рашель. И если ты на минуту перестанешь себя грызть, я бы хотел сказать тебе спасибо.

– Если там, снаружи, кто-то есть, а мы его бросим…

– То его подберут свои. Поверь мне, я представляю себе отлично, как они взламывали твою каюту. Не проверили перед тем, что она вскрыта в космос, и их выдуло чуть дальше, чем они собирались. Вот зачем на военных кораблях нужны команды для внешних работ и шлюпки. А нам лучше беспокоиться о том, как бы никто нас не заметил до финального события.

– Гм… – Рашель покачала головой, и лицо ее слегка прояснилось. – Все равно мы слишком близко, на мой вкус. У нас есть еще один танк холодного газа, и это даст нам дополнительные десять метров в секунду. Если включить его сейчас, то мы уйдем от корабля километров на двести пятьдесят до перигея, но они начнут маневр еще до того и серьезно расширят зазор. Воды и воздуха у нас хватит на неделю. Я планирую врубить полную тягу при посадке, когда они будут заняты обороной противника, какой бы эта оборона ни оказалась. Если она вообще есть.

– Я думаю, пожиратели там будут, трансформеры. – Мартин коротко кивнул, но тут мир закружился вокруг него. Неужто космическая болезнь? Мысль о том, чтобы в этой клетушке провести целую неделю с сильной тошнотой была слишком омерзительна, чтобы даже ее рассматривать. – Может быть, антитела. В любом случае, ничего такого, что Новая Республика может понять. Для нас, наверное, просто будет этого избежать, но если ввалиться со стрельбой…

– Ага, – зевнула Рашель.

– У тебя вымотанный вид. – Мартин ощутил тревогу за нее. – Как ты вообще это проделала? Там, на корабле? Это ж тебе потом должно аукнуться…

– Уже аукается. – Она нагнулась вперед и подергала синюю сетку вдоль бывшего пола каюты. Неожиданно подплыли контейнеры сока, кувыркаясь в свободном падении. Рашель взяла один и жадно присосалась к трубке. – Угощайся.

– Не то чтобы я неблагодарен был или что, – добавил Мартин, отмахиваясь от пачки манго-дурианового сока, болтающегося перед носом, – но… зачем?

Она посмотрела на него долгим взглядом.

– И все же, – сказал он.

Рашель пустила летать пустой пакет и обернулась к Мартину.

– Я бы предпочла навешать тебе какой-нибудь лапши о долге и доверии, но. – Она неловко пожала плечами в ремнях своего кресла. – Неважно.

Рашель протянула руку, и Мартин безмолвно ее пожал.

– Ты не провалила свое задание, – заметил он. – У тебя и не было задания. В любом случае – не то, что твой босс, как там его?

– Джордж. Джордж Чо.

– …не то, что думал Джордж. Недостаточно данных, верно? Что бы он сделал, если бы знал про Фестиваль?

– Возможно, то же самое. – Она слабо улыбнулась пустому пакету и выловила из воздуха новый. – Ты в корне неправ: у меня все еще есть работа, которую нужно сделать – если и когда мы прилетим. Шансы на что благодаря нашей эскападе снизились примерно – да, процентов на пятьдесят.

– Гм. Ну, если я смогу чем-нибудь помочь, скажи. – Мартин потянулся и вздрогнул от напомнившей о себе боли. – А ты не видала мой ЛП? После…

– Он у тебя под креслом, с зубной щеткой и сменой белья. Я заглянула в твою каюту, когда тебя загребли.

– Ты гений! – воскликнул он радостно. Нагнувшись, Мартин пошарил в тесном закутке под консолью. – Ух ты!

Он выпрямился, открыв потрепанную серую книжку. По страницам плавали слова и картинки. Мартин постучал по воображаемой клавиатуре – возникли новые изображения.

– Тебе помощь нужна в управлении этой шлюпкой?

– Если хочешь. – Она допила второй пакет, сунула оба пустых в мешок. – Ты летал когда-нибудь?

– Двенадцать лет провел на «Л-5». Основы навигации, без проблем. Если бы это был обычный спасательный модуль, я бы еще и камбуз смог запрограммировать. Традиционная йоркширская привычка – знать, как испечь сливовый пудинг в свободном падении. Фокус в том, чтобы корабль вращался вокруг камбуза, так что пудинг остается неподвижным, а вращается гриль…

Она засмеялась. Пакет клюквенного сока отскочил от головы Мартина.

– Хватит тебе!

– Ладно. – Он откинулся назад, ЛП парил перед ним в воздухе. На открытых страницах прибор реального времени скачивал данные из мозга шлюпки. (Часы в углу отсчитывали секунды до первого запрограммированного Рашелью торможения, за две тысячи секунд до перигея.) Мартин, нахмурившись, чертил стилом иероглифы. – Должно получиться. Если по нам стрелять не будут.

– У нас ответный сигнал Красного Креста. Им тогда придется вручную отключать систему «свой-чужой».

– Чего они точно делать не будут, если не озверели до конца. Ладно. – Мартин поставил на странице последнюю точку. – Но мне было бы приятнее, если бы я знал, куда это мы летим. В том смысле, если Фестиваль ничего не оставил на орбите…

И тут они оба застыли.

Что-то скребло по крыше спасательной капсулы, будто полые металлические кости стучали по решетке.

* * *

Кролик зарычал и сердито выхватил свой полуавтоматический пистолет. Прижав уши и оскалив зубы, он злобно зашипел на киборга.

Сестра Седьмая села прямо, любуясь столкновением. Все, кроме Бури Рубинштейна, пригнулись, а он шагнул вперед, на середину поляны.

– Прекратить! Немедленно!

На долгую секунду кролик застыл. Потом медленно расслабил мышцы и опустил ствол.

– Он первый начал.

– Мне плевать, кто начал. У нас есть работа, а потому нечего друг в друга стрелять. – Он повернулся к киборгу, с которым схлестнулся кролик. – Ты что-то сказал?

Революционерка заробела, длинные вытянутые когти медленно разжались.

– Я хорошая экстропийка. А эта тварь… – Она сделала жест, в ответ на который кролик еще раз показал зубы. – Он приверженец культа личности! Он контрреволюционер! На выгрузку его!

Буря прищурился. Многие бывшие революционеры съехали с нарезки из-за прибамбасов к телу, которые предлагал Фестиваль, не сообразив, что для управления этими штуками нужно модернизировать центральную нервную систему. Это приводило к некоторой путанице.

– Товарищ, ты же тоже личность. Чувство идентичности необходимо для наличия сознания, а оно, как указывают великие учителя, есть краеугольный камень, на котором строится трансцендентность.