Мэг Кэбот - Я не толстая

• Название: Я не толстая
• Автор: Мэг Кэбот
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-044214-0, 978-5-9713-6739-0, 978-5-9762-4409-2

Она мечтала исполнять песни собственного сочинения, а ее вынуждали петь другое. Ссора с продюсером, измена бойфренда, предательство матери… Бывшая рок-звезда Хизер Уэллс устроилась работать в резиденцию колледжа. Она располнела, но толстой себя не считает… Она снова влюблена, но тайно…

За две недели в колледже погибают две девушки – их находят в шахте лифта. Несчастный случай? У Хизер свое мнение на этот счет. Она начинает собственное расследование…

Ироничный детектив от автора мировых бестселлеров «Дневники принцессы», «Просто сосед», «Парень встретил девушку».

---

– И потом, я по глазам вижу, ты все равно раздобудешь билет, даже если для этого тебе придется соблазнить какого-нибудь ничего не подозревающего бедолагу с геологического факультета.

Я была ошеломлена. Купер идет со мной на Пэнси-бал! Купер Картрайт ведет меня на бал!!! Это же почти что… гм свидание!

– Ох, Купер! – выдохнула я. – Спасибо тебе огромное! Ты не представляешь, как много это для меня значит!

Но Купер уже шел к себе в кабинет, качая на ходу головой. Свои мысли он держал при себе, но я была абсолютно уверена, он, в отличие от меня, не раздумывает в панике, что же ему надеть.

Все-таки мужчинам живется гораздо легче.

20

Неправильно все, что я говорю,

Ты все понимаешь неправильно,

Неправильно думать, что я тебе вру,

Пойми же хоть раз меня правильно!

«Неправильно понятый». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Дитц/Райдер. Из альбома «Лето». «Картрайт рекордс»

Весь оставшийся день я с нетерпением ждала вечера.

Все интересовались здоровьем Джордана, и мне было стыдно, что я даже не знаю, как он себя чувствует, поскольку с тех пор, как мы ушли из больницы, мои мысли занимали совсем другие вещи. Чего стоит одна встреча с детективом! Или предстоящее свидание (ну, ладно, почти свидание) с мужчиной моей мечты! А еще мне нужно было решить, что надеть на бал.

Я все же позвонила в больницу Святого Винсента. Меня раз пять переключали с одного телефона на другой – из соображений конфиденциальности, ведь Джордан – звезда. В конце концов нашелся человек, который, убедившись, что я из газеты, и что я – это я (пришлось даже спеть пару строчек из «Сахарной лихорадки»), сообщил, что состояние Джордана оценивается как хорошее и врачи надеются на его скорое выздоровление.

Когда я пересказала это Рейчел, она обрадовалась:

– Очень хорошо! Я ужасно волновалась. Хизер, тебе здорово повезло, что горшок упал на Джордана, а не на тебя.

Магду прогноз врачей обрадовал куда меньше.

– Очень плохо, – напрямую заявила она. – Я надеялась, что он умрет.

– Магда! – вскричала я в ужасе.

– Ох, ты только посмотри на моих кинозвездочек! – Магда повернулась к компании студентов, которые пришли на обед. Приняв у них обеденные карточки и пропустив через сканер, Магда снова посмотрела на меня. – Так ему и надо, хорошо, что он получил по голове.

Счастливая Магда: для нее все делится на черное и белое. Америка – великая страна, кто бы что ни говорил, а если певец изменяет своей подружке, то он вполне заслуживает, чтобы ему на голову упал цветочный горшок. И никаких вопросов.

Я позвонила Пэтти, она была рада услышать мой голос. По-видимому, Пэтти не на шутку перепугалась, когда перешла дорогу и увидела кровь на тротуаре перед Фишер-холлом. Она решила, со мной что-то случилось. Чтобы успокоиться, ей пришлось двадцать минут просидеть в кафе и съесть два шоколадных батончика, которые ей всучила Магда. Только после этого немного пришла в себя, поймала такси и поехала домой.

– Хизер, ты не передумала насчет образования? – с тревогой спросила Пэтти. – Фрэнк мог бы устроить тебе встречу с нужными людьми на студии…

– Большое спасибо, – сказала я, – только вряд ли нужных людей со студии обрадует, что большая часть моих выступлений проходила в торговых центрах.

– Им будет все равно, я уверена, – воскликнула Пэтти.

Конечно, мне приятна ее забота, но как раз такие вещи для студий очень важны, это я успела понять.

– Может, мы сумеем устроить тебя на роль в мюзикле, – продолжала Пэтти. – Выступает же в мюзиклах Дебби Гибсон… Да и другие звезды…

– Пэтти, здесь ключевое слово – «звезды», а я сейчас не звезда.

– По-моему, тебе не стоит работать в этом общежитии. Слишком опасно. То девушки погибают, то на людей падают цветочные горшки…

– Ох, Пэтти, со мной ничего не случится.

– Хизер, я серьезно. Мы с Купером обсуждали этот вопрос, и оба считаем, что…

– Вы с Купером обсуждали меня?

Надеюсь, Пэтти не поняла по моему голосу, как мне хочется узнать подробности их беседы. Может, Купер признался Пэтти, что питает ко мне глубокую и прочную любовь, но старается не выдать своих чувств, потому что я – бывшая невеста его брата и к тому же в некотором роде его подчиненная. Но если бы он признался, наверное, Пэтти сразу бы мне об этом рассказала.

– Мы с Купером считаем, и с нами согласен Фрэнк, что если в вашем колледже действительно произошли убийства, то ты можешь оказаться в опасности…

Судя по тому, что говорит Пэтти, вряд ли Купер признался ей в великой любви ко мне. Неудивительно, что Пэтти не позвонила мне сразу же, чтобы сообщить новость.

– Пэтти, – сказала я. – Со мной все в порядке, правда. У меня лучший телохранитель на свете.

Тут я рассказала ей про Пэнси-бал и про то, что я иду туда с Купером. Но почему-то Пэтти отреагировала далеко не так восторженно, как я ожидала. Она, правда, предложила мне надеть ее красное платье от Армани (она ходила в нем на церемонию вручения «Грэмми», когда была на седьмом месяце беременности, и поэтому, я надеюсь, платье на меня налезет), но не сказать, чтобы она завизжала от восторга: «О-о-о-о он пригласил тебя на свидание!»

Наверное, это не совсем так. Наверное, когда мужчина куда-то идет с тобой только для того, чтобы убедиться, что тебя никто не убьет, – это не настоящее свидание.

Господи, когда Пэтти ухитрилась стать такой зрелой женщиной?

– Ладно, Хизер, только пообещай, что будешь осторожна, хорошо? – В голосе Пэтти все еще слышалась тревога. – Купер считает, что вся эта история… в общем, он думает, маловероятно, что произошло убийство. Но я все же боюсь за тебя. Не хочу, чтобы следующей жертвой стала ты.

Я, как могла, заверила Пэтти, что мне вряд ли что-нибудь угрожает, хотя, конечно, была уверена в противоположном. Кто-то в Фишер-холле желает моей смерти. Значит, моя гипотеза об убийствах оказалась верной.

Я повесила трубку и только тогда почувствовала на себе чей-то взгляд. Сара за своим письменным столом рассовывала по маленьким пакетикам сладкие рулетики – в качестве сюрприза для старших по этажам. Она считала, поскольку начало семестра оказалось таким тяжелым (две смерти), старших по этажам нужно как-то подбодрить.

Но сейчас Сара перестала раскладывать подарки и уставилась на меня через толстые стекла очков своим совиным взглядом. Контактные линзы она надевает только в особых случаях, например, когда студенты вселяются в общежитие (есть шанс наткнуться на симпатичного одинокого папашу) или когда идет на службу в церковь Святого Марка (есть шанс познакомиться с симпатичным нищим поэтом).

– Я не хотела подслушивать твой разговор, – сказала Сара, – но ты и правда думаешь, что кто-то пытается тебя убить?

– Гм…

Я замялась. Как ответить, чтобы Сара не волновалась зря? Я-то каждый вечер ухожу домой, а Сара живет в здании. Каково ей будет тут жить, сознавая, что по этажам Фишер-холла бродит опасный психопат?

Но, с другой стороны, Сара лишилась невинности еще на первом курсе, летом, когда проводила каникулы в Израиле, во всяком случае так она мне сказала. Поэтому вряд ли ее можно считать потенциальной жертвой.

Я пожала плечами и просто сказала:

– Да.

А потом изложила свою гипотезу насчет Кристофера Эллингтона и гибели Элизабет Келлог и Роберты Пейс. Рейчел не было, она поднялась в свою квартиру готовиться к балу. Она ухитрилась-таки сбегать в обеденный перерыв в «Блумингдейлз» и что-то там купить, но не захотела нам показывать, чтобы «не испортить сюрприз».

Когда я закончила, Сара спросила:

– Рейчел об этом знает?

– Нет.

У Рейчел и без того достаточно поводов для волнений. Кроме того (этого я Саре не сказала), если окажется, что моя теория неверна, это может плохо отразиться на моем испытательном сроке. Сами понимаете, заподозрить сына президента колледжа в двух убийствах…

– Это хорошо, – сказала Сара. – И не рассказывай. Наверное, тебе это не приходило в голову, но вполне вероятно, что твоя идея об убийствах – это проявление глубоко скрытой неуверенности в себе, возникшей из-за того, что тебя предала и бросила родная мать.

Я оторопело заморгала.

– Что-о?

Сара поправила очки.

– Сама посуди, мать украла у тебя все деньги и сбежала из страны с твоим менеджером. Наверное, это было самой тяжелой эмоциональной травмой в твоей жизни. Ты же потеряла все: сбережения, людей, которых считала своей главной опорой. А еще раньше ты практически лишилась отца, потому что он получил большой срок за махинации с чеками. Но когда кто-то об этом упоминает, ты просто отмахиваешься, как будто это какая-то мелочь.

– Нет.

Я не отмахивалась. По крайней мере, мне самой казалось, что я не отмахиваюсь.

– Да-да, – настаивала Сара. – Ты даже не отказываешься говорить с матерью! Однажды я сама слышала, как ты говорила с ней по телефону. Вы мило болтали о том, что подарить папочке на день рождения. Папочке, который сидит в тюрьме. Ты обсуждала это с женщиной, которая сбежала в Аргентину, украв твои деньги!