Виктор Леглер - Южнее Сахары

• Название: Южнее Сахары
• Автор: Виктор Леглер
• Жанр: Путешествия и география

Леглер Виктор Альбертович. Родился в 1948 г. в городе Абакане. Окончил геологический факультет МГУ.. Работал в научных институтах на Дальнем Востоке и в Москве. В 1978 г защитил кандидатскую диссертацию по геологии Камчатки. Затем работал геологом в производственных организациях «Лензолото» и «Уралзолото». С 1990 г. в качестве геолога и горного инженера участвовал в различных проектах по разведке и добыче золота в странах Африки и Латинской Америки. Предметом научного интереса являются механизмы функционирования науки как социальной системы. В 1985 г закончил монографию «Научные революции при социализме», оставшуюся неопубликованной до 2004 г. Опубликовал ряд статей по истории науки и науковедению.

Африканские впечатления отражены в повести «Южнее Сахары», опубликованной в интернет-журнале http://port-folio.org (выпуски 65-72)

---

То, чего Бог велел не делать, Ава не делала категорически. Скажем, честность ее была непоколебимой. Ее можно было оставить наедине с кучей непересчитанных денег и быть уверенным, что ей даже не придет в голову что-то взять. Если ей надо было купить какую-нибудь расческу, она всегда просила у Андрея сто франков, хотя рядом на полке могла валяться куча мелочи, оставшаяся от закупки продуктов на рынке. Она была уверена, что Бог смотрит на человеческие дела и вмешивается в них по необходимости. Кроме уже известного Андрею случая с вороватым Майгой, она приводила массу других примеров из народной жизни. Многие сонгайцы не только видели примеры такого вмешательства, но и полагались на него. Часто человек, кем-то обиженный, не занимался местью или поисками защиты, а произносил формулу: «Я его (обидчика) оставляю с Богом». Подразумевалось, что Бог сам вмешается и восстановит справедливость. Удивительно, но нередко так и случалось.

Как можно прочитать на второй или третьей странице любой книги об Африке, большие религии, пришедшие сюда извне, были вынуждены ужиться с традиционными верами в духов природы и духов предков. В Сонгае, куда ислам принесли арабы через Сахару еще в тринадцатом веке, это соединение религий было прочным, устойчивым и едва ли не гармоничным. Ава, как и все прочие жители ее деревни, являла собой прекрасный пример тому. Она исправно верила в духов земли, воды, огня, леса, предков, неведомо, сколько их там было, периодически что-то им приносила в жертву. Кстати, и Андрея жители деревни выпросили-вынудили перед началом добычи совершить жертвоприношение, «сакрифис», то есть подарить им корову, которую после всяких церемоний съели всей деревней. Церемонии, кстати, совершались муллой и включали в себя чтение Корана, хотя корова предназначалась духам земли. Как уже говорилось, Ава ни за что не осталась бы ночью в лесу и никогда не вошла бы ночью в реку, и вовсе не из-за давно разогнанных крокодилов.

В одном месте, удаленном от всех деревень, на острове между двумя рукавами реки с незапамятных времен находилась языческая священная роща, место обитания духов. В ней росли невероятной высоты деревья, с густыми кронами, с огромными толстыми стволами. Под деревьями все было заполнено густым кустарником, сами деревья почти доверху были оплетены толстенными лианами и всякой вьющейся зеленью, и все это возвышалось над окружающей саванной как высокий зеленый холм. Незнакомые цветы на ветках, незнакомые птицы над кронами, крики обезъян изнутри. Местные жители обходили рощу стороной, не пасли скот, не жгли траву, не охотились. На взгляд Андрея, эта роща показывала, какой была так называемая саванна до человека, до его скота и,главное, до его ежегодных пожаров. Коровы и огонь уничтожили все, кроме травы, способной вырастать каждый год заново, и отдельных деревьев, устойчивых к огню. По той же причине, полагал Андрей, в Африканской природе почти нет запахов. Все эфироносные растения были беззащитны перед огнем и давно исчезли. Так вот, когда Андрей из любознательности собрался сходить на экскурсию в этот природный ботанический сад, Ава встретила его намерение с неподдельной тревогой и стала объяснять, что там живут духи, и человеку туда ходить смертельно опасно. Андрей отнесся к предупреждению легкомысленно и не отказался от своих планов. Тогда Ава в первый и единственный раз устроила ему что-то вроде скандала, крича, что твоя жизнь – твое дело, но ты разозлишь духов, они выйдут и набросятся на деревню.

Так же замечательно с религией уживалось широко распространенное бытовое колдовство. Как-то раз Ава очень серьезно, явно сообщая ему существенно важную вещь, сказала ему, что она могла бы заколдовать его – приворожить, выражаясь по-русски – чтобы он никогда от нее не ушел, и никогда не мог бы ее разлюбить. Многие женщины так делают, пояснила она, и это нетрудно, достаточно лишь отнести колдуну волосы мужчины после стрижки или его ношеную рубашку. Но она, Ава, так никогда не сделает, потому что хочет, чтобы Андрей любил ее по своему свободному выбору, потому что она хорошая, и она не хочет лишать его свободы. Андрея впечатлило, что Ава применила здесь тот же единственный аргумент, которым святые и богословы отвечают на вопрос, почему всемогущий Бог допускает в мире зло: «Конечно, – говорят они, – Бог мог бы разными способами запретить зло, но тогда человек не был бы свободен, а Бог считает свободу человека необходимой для Себя. Ему для Его непостижимых целей нужны люди, приходящие к добру и к Нему, но приходящие добровольно. Насильственная любовь Ему не требуется. Если же свобода существует, значит она есть на все, и на зло в том числе.» Так что его девушка проявила душевную тонкость, взятую из весьма высокого источника. Вообще, Андрею никогда не было с ней скучно и в разговорах он не ощущал интеллектуального неравенства, несмотря на разделявшую их культурную пропасть. Ава в жизни не прочла ни одной книги (ни одной буквы), и не видела ни одного фильма. Правда, она знала имена певцов, звучащих по радио и на кассетах, и некоторых из них Андрей тоже знал. Это был, так сказать, их общий культурный фундамент. Еще она знала довольно много названий стран, в основном, по рассказам тех, кто в них бывал. Разглядывая картинки из журналов, она неизменно спрашивала Андрея: «А в какой это стране?» Еще она любила разглядывать фото его жены и детей, приговаривая: «Как бы я хотела их увидеть!»

ПРАЗДНИК ЗАКАНЧИВАЕТСЯ

Андрей, усвоивший из жизненного опыта, что женская природа нуждается в романтике, на выходные взял Аву в Кайен, где она никогда не была, если не считать краткой поездки с доктором. Они взяли номер в гостинице, пятиэтажном замке французской постройки с европейскими сантехническим удобствами, пусть и на уровне тридцатых годов, и цветным (!) телевизором. Они поужинали в ресторане, а потом перешли в бар, (тот самый, где закончилась, увы, африканская карьера Алексея), где в тот день были и другие белые. Ава была переполнена впечатлениями, просто задыхалась от восторга. Пожалуй, поездка в Париж не принесла бы ей столько счастья, потому что там мог бы случиться болезненный разрыв с реальностью, а здесь она, хоть и струдом, оставалась в реальном мире.

Но это было только начало. Наутро они пошли на базар, где распаковывались тюки с доставленным по железной дороге благотворительным секонд-хэндом. Здесь были женские тряпки, которые только что носили в Европе и Америке. В отличие от ужасной китайской дряни, заполняющей в Сонгае прилавки с новой одеждой, здесь были изделия хороших фирм, часто почти новые, вещи, из которых вырастали, не успев поносить, быстро толстеющие американские девочки. Для Авиной шахматной фигурки они были в самый раз. Цены здесь были чисто символические, не для бедных крестьян, разумеется, а для Андрея, который часто покупал тут обтирочный лоскут для ремонтных мастерских, и иногда приобретал себе за доллар джинсы или рубашку хорошей фирмы. Глаза Авы широко раскрылись от изобилия и трудности выбора, но Андрей поступил просто, сразу сбрасывая в кучу все, что Аве нравилось и примерно подходило по размерам. Яркие платья, юбки и юбочки, шортики, блузки, и майки,и топики на веревочках, и лифчики и всякие штуки с блестками для дискотек. Они купили, наверное, сотни две всяких тряпок. А потом занялись босоножками и туфлями на каблуках, которые здесь никто никогда не носил. Ава даже не знала, как примеряют обувь, и Андрей объяснял ей, а она, подкашиваясь, делала неверные шаги по пыли. Но и это было еще не все. Андрей купил несколько стопок разрозненных французских и английских журналов с яркими картинками, которые обычно попадали на базар из гостиницы, где их бросали белые постояльцы, или из домов, где жили белые. Для Авы это была Александрийская библиотека. И это тоже было еще не все. Они покупали дешевые духи из Марокко и Кот-Дивуара в красивых коробочках, всякие украшения: малахит из Конго, индийский черный гематит, граненое бутылочное стекло и пластмассу с металлическим блеском. К золоту Ава относилась равнодушно, она его слишком много перевидала на работе. И еще новые парики, каких не было в ее коллекции, и сладости, и шоколадки и прохладительные напитки. И кассеты с американской и европейской поп-музыкой, с африканскими ритмами, с латиноамериканскими самбами и румбами. Перед отъездом они еще раз пообедали в ресторане, и Ава держалась уже почти уверенно.

Назад, в машине, заваленной покупками до отказа, Андрей вез не женщину, а скорее некую философскую категорию: Абсолютно Счастливое Существо. Только необходимость Андрею управлять «Тойотой» мешала Аве полноценно выражать свою благодарность по дороге, но дома действительность превзошла все, что он мог бы в мечтах нафантазировать. Теперь у его подруги появилась масса дел. Она стирала и гладила привезенные одежды, днем подолгу сидела над журналами, и к вечеру имела большой список вопросов для Андрея: «Кто это? С кем? В какой стране?» Разбирая подписи под снимками, Андрей стал большим специалистом в мировой светской хронике и топ-моделях. На третий день Ава уже многих узнавала безошибочно – принцессу Диану, например, которая была еще жива в этих журналах. Кстати, оказалось, что она знала о ее существовании, и была твердо уверена, что ее убили англичане, за то, что она бросила их короля и хотела выйти замуж за богатого араба. Однако, больше всего ее внимание привлекла, как и следовало ожидать, Наоми. Услышав, от Андреячто она считается самой красивой черной женщиной в мире, Ава приняла вызов. С помощью зеркала и набора косметики, купленного в той же памятной поездке, она проявила немалые визажистские способности и добилась кое-какого сходства, а фигурой, по мнению Андрея, она и так не уступала оригиналу. Она внимательно изучала, как одеты женщины в журналах, сопоставляла их со своим новым гардеробом, подбирала разные сочетания, училась ходить на каблуках – работы было невпроворот. Днем к ней часто приходили две подружки помладше, помогали разбираться, а она милостиво дарила им то, что ей самой не подходило. По вечерам она демонстрировала Андрею новые туалеты и прически, танцы под музыку разных народов, подружки охотно составляли кордебалет. Андрей специально записал ритмы тамтамов, чтобы девушки могли исполнять свои деревенские танцы, быстрые и резкие, с очень интенсивными движениями. Теперь у него был ежедневно свой собственный бразильский карнавал, он жалел только, что он не сможет это снять и показать в России без риска крушения семейной жизни. Потом подружки убегали, танцы Авы становились иными, откровенно сексуальными вместо просто эротических, она постепенно избавлялась от одежд, оставаясь только в прическах и украшениях, и Андрей чувствовал себя натуральным царем Соломоном. Днем на работе ему приходилось специально помнить и убирать неудержимо расплывающуюся по лицу счастливую улыбку, и часто только по укоризненному взгляду собеседника он понимал, что у него опять рот до ушей.