Светлана Алексиевич - Зачарованные смертью

• Название: Зачарованные смертью
• Автор: Светлана Алексиевич
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Ты чего тут стоишь?

- Курю.

- Ид в машину.

- На каком основании?

Они показали ему "основания" - вывернули руки били по лицу, по голове, затолкали в машину, там топтали сапогами... По оперированной почке... Привезли в отделение милиции. Дежурил пожилой майор, мелькнула надежда: этот разберется, позвонит в инкассацию или домой. Услышал команду:

- В камеру!

В двенадцать часов вывели и приказали подписать одну бумагу, что в пьяном виде мешал отдыху трудящихся, а вторую, что все вещи ему возвращены.

- Я не был пьяным и никому не мешал, - еще пробовал оно что-то доказывать. - Кроме документов, которые вы мне вернули, в паспорте лежали деньги... Сорок рублей, четыре десятки...

- Посиди еще час в камере, подумай...

Через час он поставил свою подпись под обеими бумагами.

- Мама, но ты мне веришь - я не трус. Я подписал эти бумажки, чтобы вырваться оттуда. Мы ничего с тобой не докажем. Они защищены мундиром, а мы перед ними беззащитны. - И повторил: - Завтра приду на работу, получу оружие и перестреляю эту сволочь! Последнюю пулю оставлю себе. Я не смогу жить после этого унижения! Ты прости меня, мама, но я не смогу.

Всю ночь я стояла перед ним на коленях, умоляла. Он молчал.

До сих пор жалею, что не дала сыну выспаться в ту последнюю его ночь на земле...

Утром улыбнулся мне сквозь разбитое лицо:

- Хорошо, мама, не волнуйся. Я, наверное, и не смогу стрелять в людей...

Как я могла отпустить его?! Не кинулась следом, зная, что через час в его руках будет пистолет? Я ведь думала, что стреляют только на войне... Что война давно кончилась...

Он не вернулся... Ни ночью в половине второго, ни в два часа... Никогда.

В пять утра я добилась ответа:

- Несчастный случай... С оружием...

- Он жив?

- Нет...

В восемь утра ы была в инкассации. Меня обступили со всех сторон:

- Мы спросили, кто его так разделал? Он мазнул рукой: мужские дела... Подумали, может, из-за девчонки какой... Если бы знали... Он был очень хорошим парнем... Можно сказать - большой ребенок...

Спасибо, люди!

В девять утра я была у начальника городской милиции. Тот день я помню по часам, по минутам. Мозг работал точно и ясно. Я бежала по следу, как собака-ищейка, за убийцей... За теми, кто убил его до того, как он зашел в раздевалку и выстрелил себе в висок. Кто он? Кто они?

Начальник милиции прочел мое заявление:

- А может, у него и не было сорока рублей. А вы милицию обвиняете...

Я закричала впервые за всю .ту невыносимую ночь, за осиротившее меня утро:

- Вы больше ничего не прочли в моем заявлении?! У меня сына убили!!

...Через несколько лет дело прекратили "за отсутствием состава преступления". Мой сын был прав: эту стену не прошибешь. Я искала убийц... Кто он? Кто они? Уничтожались документы, отказывались от своих первых показаний запуганные милицией свидетели... Менялись лишь следователи... Я искала убийцу... Боялась сойти с ума от этих слов, сожалений, упреков: что же он, как ребенок, подумаешь, стукнули в милиции... Из-за этого стреляться? Да, мы все так живем... Псих...

Да, на войне стреляют в других... И очень редко в себя. На войне у людей другая психика, иначе не выжить, не уцелеть... Я не вернулась с войны... Мы все не вернулись с войны... И я стала гордиться тем, что он не захотел так жить... Фамилию мою не называйте. Назовете, мне будет снова страшно выйти на улицу. Не верю, что мы живем в новом мире..."

История о том, что в смерти есть что-то женское...

Светлана Бутрамеева - инженер, 36 лет

"У меня сейчас мир как бы раздвинулся... Сначала, когда все причиняло боль, любое движение: глотнуть воздух, пошевелить рукой, открыть глаза, весь мир - это было мое тело. Потом мир раздвинулся до палаты, я увидела белый потолок, нянечку... Я ползла взглядом по вещам и узнавала их: тумбочка, таблетка, градусник... Потом, когда я стала пробовать ходить, мир раздвинулся до окна, до улицы, и там я узнавала все наново: дерево, трамвай, дети... Я очень долго возвращалась... Очень долго я могла думать только о том, что видела, о предметах, которые окружали меня, даже о людях, которые были рядом, я думала, как о предметах: синий... серый... высокий... Когда я стала способной думать не только о том, что вижу, но и о том, что помню, начались воспоминания. До этого я была в безвоздушном пространстве, вне времени, я ничего в себя не впускала - ни прошлое, ни будущее. Я вспомнила то, что со мной произошло... Это как припадок... Как молния... Я вспомнила, что у меня есть муж и сын... И что я их люблю... Но тут же мысль: лучше бы их никогда у меня не было... Ни свадьбы, ни моей беременности... Я ждала, я хотела девочку. Я любила кукол, у меня осталось много кукол. Мысль, что я их люблю, но без них мне лучше. Что я хотела бы отправиться в кругосветное путешествие, но в одиночку... Что я люблю жизнь, но не ту, которой живу...

Рядом со мной умирала девушка, она умирала несколько дней. Она лежала вся в этих трубках, даже кричать не могла: во рту трубка. Она, как и я, выпила уксусной эссенции... Почему-то ее не смогли спасти... Я смотрела на эти трубки, и увидела, представила в подробностях: вот это я лежу, я умерла, но я не знаю, что я умерла, что меня больше нет. Я сходила туда... Я вернулась... Но побывала там в уме, в образе... Я хотела переселиться... В мыслях я уже жила там... Я вообразила себе, что тот мир совершеннее... Я уже не та, какая была до этого, я никогда не буду прежней. Как это выразиться? Я уже не совсем земная, я уже где-то побывала...

Но ни мужу, ни сыну я не могу этого рассказать. Я могу это рассказать только незнакомым людям... Если вы поменяете мою фамилию, я вам признаюсь... Какой странный сон я видела здесь, в больнице. Как будто я в больнице и одновременно - дома. Я лечу над всем... Я вижу мужа, он лежит на диване и читает газеты, как будто это мой муж. А я - это я, и в то же время я - это совсем не я... Я набрасываюсь на своего мужа, срываю с него одежды, я бесстыдно раздеваю его и насилую, но в то же время я понимаю, что этого не может быть. Но все это я проделываю со сладострастием, которого никогда не испытывала... Даже в близости с ним... (Растерянно и испуганно замолкает.) Как вы думаете, у меня нормально с психикой? Я боюсь разговаривать с врачом, он не верит фантазиям... А знаете, как я вышла замуж? Я вышла замуж в двадцать лет. Он меня поцеловал, и я решила, раз он меня поцеловал, я позволила себя поцеловать, значит, я должна выйти за него замуж. (Смеется.) Я была еще девчонка, кроме детства, у меня никакого другого опыта жизни не было. (Долго молчит.) Мне нельзя больше быть здесь... Видеть это... Мне надо переместиться... Но и домой я не хочу... Муж вчера приходил:

- Так нам самим стирать грязное белье или подождать тебя?

- Носки постирайте, а остальное оставьте, - сказала я.

Как в пьесе (когда-то в институте я увлекалась театром): одно - то, что я думаю, второе - то. что я говорю, третье - то, что происходит. Им нужна домработница... У них кучи грязного белья и немытой посуды, они жуют и перехватывают что-то всухомятку. Я их люблю... Я должна вернуться...

Умирать унизительно. Попадаешь во власть людей не только близких, но и чужих. Они умывают, одевают, отпевают... Если бы бесследно исчезнуть, а то остается тело, с которым продолжают возиться. Это со мной случилось... Как молния... Как припадок...

...Мои родители - рабочие на фарфоровом заводе. Я у них одна. Они меня любили, баловали. Когда я выходила замуж, они дали мне все: мебель, посуду, ковер, постельное белье, подушки. Всю жизнь они это собирали, копили, я не помню, чтобы они куда-нибудь съездили на курорт или отдохнуть, они все время работали и говорили. что живут для меня. Я действительно не могу вспомнить, чтобы они сделали что-то для себя, кроме необходимого. Конечно, тогда жизнь была проще, потому что все жили одинаково, пусть кто-то чуть беднее, кто-то чуть богаче, но в общем-то все были равны. И в той жизни я знала, как жить: я должна была хорошо учиться, чтобы поступить в институт, после института выйти замуж. Мне кажется, что я прожила бы свою жизнь так, как прожили ее мои родители. Но все вдруг поменялось... Нас кинули в капитализм... И дело даже не в идеологии... Сломали схему, по которой я умела жить. Мы все были роботы, нас запрограммировали... И в то же время, например, я была идеалистка. Я была идеалистка в том смысле, что не знала свое место в жизни, как теперь говорят, свою цену. Жизнь не требовала от меня таких усилий, какие нужны сейчас, я могла мечтать. Вы оглянитесь вокруг: сколько у нас идеалистов, нереальных людей! Я любила проснуться утром, лежать с открытыми глазами и мечтать о чем-то радостном, далеком, я даже не обрисую детали, но чувства свои помню... Мне было легко жить... Мне все было понятно... Вот скопим деньги и купим машину... Построим дачу... Вырастет сын...

Свобода. Что это такое? Не знаю.

- Мама, - спрашивает сын, - ты знаешь, что такое роскошь?

Не знаю. Сломали схему... Раньше была одна знаковая система, сейчас совершенно другая... Я неожиданно оказалась за бортом... Я работала в большом проектном институте - полторы тысячи человек, его еще называли "женский институт", потому что инженер у нас уже давно женская профессия. Мы проектировали конезаводы, животноводческие фермы... И вот нас кинули в капитализм... Первый слух: готовят списки на сокращение... Во время обеда купили с девочками торт, пьем чай и гадаем, высчитываем: кого? Уже известно, что мужчин не сокращают, у нас их и так мало, сокращают одних женщин. Второй слух: матерей-одиночек, разведенных и тех, кому осталось несколько лет до пенсии, тоже не трогают. Все начинаем собирать справки, некоторые даже разводятся. Курим и плачем в туалете. Наконец, вывесили приказ: я нахожу свою фамилию... Куда бежать?На кухню. в постель? Каждый брал свое. Я не борец, меня учили жить по схеме, а не бороться за свое место под солнцем. Мне обещали, что места под солнцем хватит всем. А теперь мне говорят, что надо жить по законам Дарвина, тогда у нас будет изобилие. Изобилие для сильных... А я - из слабых... Пошла на биржу труда... А там тысячи таких женщин, как я, после института, в основном интеллигентные женщины: инженеры, архитекторы, учителя... А требуются штукатуры, маляры, каменщики, крановщики, разнорабочие... Стала читать объявления в газетах, на столбах, на стенах домов. Требуются... Требуются... Требуются... Опять: штукатуры, каменщики... И молодые женщины для работы в коммерческих магазинах, офисах. Несколько раз сходила по этим адресам: кто за плечи берет, кто за коленку...