Уильям Фолкнер - Солдатская награда

• Название: Солдатская награда
• Автор: Уильям Фолкнер
• Издательство: Терра
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2001

Свой первый роман «Солдатская награда» (первоначальное название «Сигнал бедствия») Фолкнер писал в Новом Орлеане в 1925 г.

Сюжет романа связан со стремлением Фолкнера во время первой мировой войны стать военным летчиком. Как известно, он поступил в школу военных летчиков в Канаде, но война закончилась до его выпуска из школы.

Роман вышел в 1926 г. и успеха не имел, хотя и был замечен многими выдающимися писателями Америки. После второй мировой войны роман был переиздан и разошелся большим тиражом.

---

– Дональд, Дональд! Я привыкну, я постараюсь! Постараюсь! О, Дональд, Дональд! Бедный! Такое лицо! Но я привыкну! Привыкну! – истерически повторяла она. Нащупав пальцами его рукав, она скользнула вниз, схватила его руку, крепко прижала к щеке. – Вчера вышло нечаянно… Я не хотела обидеть тебя, Дональд. Я не виновата, ведь я люблю тебя, Дональд, родной мой, единственный! – Она глубже зарылась головой в его колени. – Обними меня, Дональд, – шепнула она. – Скоро я к тебе привыкну.

Он охотно притянул ее к себе. И вдруг, почувствовав что-то знакомое в этом пиджаке, она подняла голову: перед ней сидел Януариус Джонс.

Она вскочила.

– Свинья, почему вы сразу не сказали?

– Что вы, уважаемая! Кто же откажется от милости богов?

Но она уже не слушала его. В дверях стояла миссис Пауэрс, с интересом наблюдая за ними. «Насмехается надо мной!» – в ярости подумала Сесили. Глаза ее блеснули синими клинками, но голос тек, как мед:

– Как глупо, вот так, не глядя, – сказала она сладким голоском. – Но я увидала вас и решила, что Дональд тут, рядом. Если бы я была мужчиной, я бы непременно старалась быть всегда рядом с вами. Но я не знала, что вы и мистер… мистер Смит – такие добрые друзья. Хотя, говорят, толстые мужчины особенно привлекательны. Можно мне все-таки повидать Дональда? Вы не возражаете?

От гнева она совсем осмелела. Войдя в кабинет, она взглянула на Мэгона без всякого страха – на лицо, на шрам. Она поздоровалась с ректором, поцеловала его, потом быстрым грациозным движением повернулась к Мэгону, отводя взгляд от его шрама. Он смотрел на нее спокойно, без всякого выражения.

– Из-за тебя я попала в глупое положение, – шепнула она со сдержанной яростью, нежно целуя его в губы.

Джонс, забытый всеми, пошел следом за ней по коридору и остановился у запертой двери кабинета, прислушиваясь к ее торопливому грудному голосу за немой дверью. Потом, нагнувшись, он заглянул в замочную скважину. Но ничего не было видно, и, чувствуя, как от наклона у него перехватывает дыхание, ощущая, как подтяжки врезаются в жирные согнутые плечи, он выпрямился и встретил бесстрастный, внимательный взгляд Гиллигена. Желтые глаза Джонса сразу опустели, он обошел воинственно застывшую фигуру Гиллигена и, небрежно посвистывая, вышел на улицу.

11

Сесили Сондерс вернулась домой, раздувая в себе и без того неугасавшее возмущение. У дома ее уже издали окликнула мать – и она застала обоих родителей вместе, на веранде.

– Ну, как Дональд? – спросила мать и, не дожидаясь ответа, сказала: – Джордж Фарр звонил, как только ты ушла. Я тебя прошу, говори заранее, что ему передать, когда тебя нет. Тоби все время приходится бросать работу и бегать к телефону.

Сесили, не ответив, прошла было к двери, выходившей на веранду, но отец поймал ее за руку и не пустил.

– Как выглядит Дональд сегодня? – спросил он, повторяя вопрос жены.

Она напрягла руку, стараясь вырваться.

– Не знаю и знать не хочу, – резко сказала она.

– Разве ты не зашла к ним? – В голосе ее матери послышалось удивление.

– Я думала, ты пошла туда.

– Пусти меня, папа! – Она раздраженно дернула рукой. – Я хочу переодеться. – (Он чувствовал ее напряженные хрупкие пальцы).

– Ну, пусти же! – умоляюще протянула она, но он только сказал:

– Пойди сюда, дочка!

– Нет, Роберт, – вмешалась жена, – ты же обещал не трогать ее!

– Пойди сюда, дочка, – повторил он, и, не сопротивляясь, она позволила притянуть себя за руку к его креслу. Она присела, нервная, нетерпеливая, и отец обнял ее одной рукой. – Почему ты не пошла туда?

– Но, Роберт, ты же обещал! – как попугай, повторила жена.

– Пусти меня, папа! – Она вся напряглась под тонким светлым платьем. Но он не отпускал ее, и она сказала: – Я там была.

– И видела Дональда?

– О да! Эта противная черная женщина наконец снизошла – допустила меня к нему на несколько минут. И, конечно, в ее присутствии.

– Какая противная черная женщина, детка? – с интересом спросила миссис Сондерс.

– Черная женщина? Ах, эта самая миссис, как ее там. А я-то думал, что вы с ней подружитесь, дочка! Мне казалось, что у нее хорошая, трезвая голова.

– Не сомневаюсь. Только…

– Какая черная женщина, Сесили?

– …только ты лучше не показывай Дональду, что она и тебя покорила!

– Дочка, дочка! Что ты болтаешь!

– Тебе хорошо так говорить! – сказала она, напряженно и страстно. – Но у меня есть глаза. Разве я не вижу? Зачем она поехала за ним из самого Чикаго или где они там были? И ты еще ждешь, чтобы я…

– Кто приехал? Откуда? Какая женщина, Сесили? Какая женщина, Роберт?

Но никто не обращал на нее внимания.

– Нет, дочка, ты к ней несправедлива. Ты просто не в себе.

Он не отпускал ее, напряженную, хрупкую.

– А я тебе говорю, она… Нет, тут не только она. Это я ему простила, потому что он больной, потому что он всегда был такой с… ну, с женщинами. Помнишь, еще до войны? Но он меня унизил перед всеми, он… он сегодня… Пусти меня, папочка, – повторила она умоляюще, стараясь вырваться от него.

– Но какая женщина, Сесили? При чем тут женщина? – В голосе матери слышалось раздражение.

– Дочка, милая, не забывай, что он очень болен. А про миссис… м-м…

– Роберт, кто эта женщина?

– …продумай все хорошенько вечером, а утром поговорим.

– Нет, говорю тебе: между нами все кончено. Он меня унизил перед ней! – Она вырвала руку и бросилась к двери.

– Сесили! – крикнула мать вслед улетающим складкам тонкого платья. – Ты позвонишь Джорджу Фарру?

– Нет! Ни за что! Ненавижу мужчин!

Четкий, отрывистый стук каблучков замер на лестнице, хлопнула дверь. Миссис Сондерс со скрипом опустилась в кресло.

– В чем дело, Роберт? И он ей все рассказал.

12

К завтраку Сесили не вышла. Отец поднялся наверх и на этот раз постучал в дверь.

– Да! – Ее голос прозвучал сквозь деревянную панель приглушенно и слабо.

– Это я, Си. Можно войти?

Ответа не было, и он зашел. Она еще не успела умыться, и ее раскрасневшееся от сна личико казалось совсем детским. Вся комната была пропитана этим сокровенным отдыхом, он щекотал ноздри, как запах, и отец смутился, почувствовал себя неловким и назойливым. Присев на край кровати, он осторожно взял ее протянутую ладонь. Ее пальцы безответно лежали в его руке.

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – Она не ответила, сознавая свое превосходство, и он продолжал с напускной веселостью: – Больше не сердишься на этого беднягу, молодого Мэгона?

– Я о нем не думаю. Больше я ему не нужна.

– Как это – не нужна! – И бодрым голосом: – Мы считаем, что ты для него – лучшее лекарство!

– Как же я могу?

– Что? Не понимаю!

– Он свое лекарство привез с собой.

Какое спокойствие, какое возмутительное спокойствие. Нет, он должен.

– А ты не подумала, что, может быть, я, при всей моей ограниченности, больше понимаю в таких вещах, чем ты?

Она отняла руку, спрятала под одеяло, не отвечая ему, даже не глядя в его сторону.

– Ты ведешь себя глупо, Сесили, – продолжал он. – Чем он тебя обидел вчера, этот мальчик?

– Просто оскорбил меня при другой женщине. Но мне не хочется обсуждать это.

– Но послушай! Неужели ты отказываешься даже навещать его, хотя от тебя зависит – выздоровеет он или нет?

– С ним эта черная женщина. Если уж она, при всей своей опытности, не может вылечить его – так я уж, наверно, не смогу.

Отец медленно побагровел. Она равнодушно взглянула на него и, отвернувшись, стала смотреть в окно.

– Значит, ты отказываешься навещать его?

– А что мне еще делать? Он очень явно показал, что не желает, чтоб я его беспокоила. Неужели ты хочешь, чтобы я бывала там, где я не нужна?

Он проглотил раздражение, стараясь говорить спокойно, стараясь подравняться к ее спокойствию:

– Неужели ты не понимаешь, что я ни в чем тебя не принуждаю? Я только хочу помочь этому мальчику встать на ноги. Представь себе, что это Бобби, представь себе Боба на его месте, в таком состоянии.

– Пожалуйста, сам с ним возись, а я не буду.

– Посмотри на меня! – сказал он так спокойно, так сдержанно, что она застыла, затаив дыхание. Он крепко взял ее за плечо.

– Не обращайся со мной так грубо, – сказала она, отвернувшись.

– Так вот, слушай. Не смей больше встречаться с этим мальчишкой, с Фарром. Поняла?

Глаза у нее стали бездонными, как морская вода.

– Ты меня поняла? – повторил он.

– Да, я слышу.

Он встал. Сходство между ними было поразительное. Он обернулся у дверей, встретил ее упрямый, безразличный взгляд.

– Я не шучу, Си!

Вдруг ее глаза затуманились.

– Мне надоели мужчины, я устала. Думаешь, я буду огорчаться?

Двери за ним закрылись, она лежала, уставившись на непроницаемую, гладкую их поверхность, слегка проводя пальцами по груди, по животу, рисуя концентрические круги по телу, под одеялом, думая: «А как это бывает, когда ребенок?», ненавидя тот неизбежный миг, когда это случится, когда нарушится ее бесполая стройность, когда ее тело исковеркает боль.