Уилбур Смит - В поисках древних кладов

• Название: В поисках древних кладов
• Автор: Уилбур Смит
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-7027-0231-Х

1860 год. Брат и сестра Баллантайн отправляются из Лондона в джунгли Африки. Их ждут изнурительные походы по безводной местности, смертельные схватки с дикими зверями и туземцами, поиски сокровищ в таинственных городах погибшей древней цивилизации. Герои то и дело оказываются на волосок от гибели: им приходится вступить в борьбу с кровожадными пиратами и алчными работорговцами, изведать муки голода и коварство вождей африканских племен.

---

Слуг Робин одного за другим втаскивали на помост и срывали последние лохмотья, чтобы показать их телосложение. Время от времени кто-нибудь из покупателей, как цыган на ярмарке лошадей, подходил, чтобы пощупать, крепки ли их мускулы, или заставлял невольника открыть рот и показать зубы.

Когда покупатели удовлетворили свое любопытство относительно качества предлагаемого товара, маленький португалец легким шагом подошел к краю помоста и начал торг.

Люди, стоявшие вокруг помоста, называли его Альфонсе. Они вели с ним грубоватую добродушную перепалку, но при этом относились с настороженной почтительностью, а страх и уважение этой публики яснее ясного говорят о репутации человека.

Торговля под его началом шла быстро. Готтентоты, небольшие жилистые человечки с масляно-желтой кожей и вздернутыми, как у мопсов, чертами плоских лиц, вызвали у покупателей мало интереса, их сбывали по нескольку серебряных рупий за голову, а носильщики, рослые, мускулистые люди, окрепшие за несколько месяцев тяжелого труда, удостаивались более высокой цены, пока дело не дошло до старого Каранги, дряхлого и беззубого. Он переступал по помосту на журавлиных ногах и, казалось, едва не падал под тяжестью цепей.

Раздался уничижительный смех, и напрасно маленький португалец молил хоть кого-нибудь назначить цену. Старика с презрением отвергли. Когда его стащили с помоста и поволокли в темноту, Робин поняла, что с ним сейчас произойдет, и, забыв свою решимость не привлекать к себе внимания, закричала:

— Нет! Отпустите его!

Никто не взглянул в ее сторону, а человек, державший конец цепи, влепил Робин безжалостную пощечину. Она на миг ослепла, упала на колени в грязь и сквозь звон в ушах услышала из темноты пистолетный выстрел.

Она тихо заплакала. Когда подошла ее очередь, Робин, все так же плачущую, подняли на ноги, выволокли в круг света и за цепь втащили на помост.

— Молодой и тощий, — сказал португалец. — Довольно светлый; пожалуй, если отрезать яйца, сгодится в мальчики для оманских гаремов. Кто даст десять рупий?

— Ну-ка, посмотрим, — раздался голос из круга. Португалец повернулся к Робин, подцепил пальцем верхнюю пуговицу ее фланелевой рубашки и разорвал до пояса. Она согнулась пополам, пытаясь прикрыть грудь, но человек, стоявший сзади, перекрутил цепь и заставил ее встать. Из разорванной рубашки дерзко выглянули груди, зрители взревели и тревожно зашевелились, настроение толпы сразу изменилось.

Альфонсе многозначительно тронул рукоятку одного из заткнутых за пояс пистолетов, и рев стих, толпа подалась назад.

— Десять рупий? — вопрошал Альфонсе Перейра.

Из круга развязной походкой вышел крепко сложенный человек. Робин тотчас же узнала его. На голове у покупателя красовалась заломленная назад высокая фетровая шляпа, под ее полями курчавились густые черные волосы. Когда он открыл рот, в свете пламени сверкнули белоснежные зубы. Его лицо пылало от возбуждения, голос охрип.

— Золото, — крикнул он. — Плачу золотом, золотой мухур Ост-Индской компании, и чума разрази того, кто побьет мою цену.

— Золотой мухур, — возвестил Альфонсе, хозяин рабов. — Мой брат Камачо Перейра ставит золотой мухур, и дай Бог ему удачи. — Он хихикнул. — Ну же, кто помешает моему братцу Камачо покрыть эту девку?

Один из его помощников хлопнул Камачо по спине:

— Боже милостивый, и горяч же ты, за такую цену, чего доброго, перехватишь мою очередь.

Камачо радостно рассмеялся и подошел к краю помоста. Он взглянул на Робин, приподнял фетровую шляпу и прошептал:

— Долго же я ждал…

От ненависти у Робин по спине поползли мурашки, она отступила, насколько позволяла цепь.

— Ну же, — взывал Альфонсе, — кто даст больше золотого мухура за славную…

— Она моя, — сказал брату Камачо. — Кончай торг.

Альфонсе поднял руку с молотком, чтобы возвестить о заключении сделки, но его остановил еще один голос.

— Двуглавый орел, сэр. Даю двадцать американских долларов золотом. — Мужчина говорил, не повышая голоса, но его отчетливо слышал каждый из собравшихся. Такой голос, раздающийся на юте, доносился бы до клотика грот-мачты при восьмибалльном шторме.

Робин вздрогнула, не веря своим ушам, цепи качнулись и звякнули; и через много лет она узнала бы этот ленивый протяжный говор. Мужчина стоял у самой границы освещенного круга, но, когда все головы повернулись к нему, вышел вперед.

Улыбка застыла на лице Альфонсе, он не знал, что делать.

— Объявляй цену!

Рядом с человеком в гладкой белой рубашке и темных брюках все окружающие показались низкорослыми неряхами. Поколебавшись минуту, Альфонсе уступил.

— Цена — двадцать долларов, — хрипло произнес он. — Капитан Манго Сент-Джон с клипера «Гурон» дает двуглавого орла.

От облегчения у Робин подкосились ноги, но стоявший сзади человек сильно дернул за цепь и заставил ее выпрямиться. Камачо Перейра резко обернулся и яростно взглянул на американца. Манго Сент-Джон ответил ему снисходительной улыбкой. Никогда он не казался Робин таким красивым и грозным, отблески костра играли на темных волосах, глаза с желтыми искорками уверенно, не дрогнув, смотрели в искаженное яростью лицо Камачо.

— Тысяча рупий, Камачо, — мягко произнес он. — Можешь перекрыть?

Камачо заколебался, быстро повернулся к брату и тихо, но настойчиво спросил:

— Одолжишь?

Альфонсе рассмеялся:

— Я никогда не одалживаю денег.

— Даже брату? — не отставал Камачо.

— Тем более брату, — ответил Альфонсе — Отступись от девки, ты можешь купить дюжину получше нее по пятьдесят рупий за штуку.

— Мне нужна она. — Камачо снова обернулся к Манго Сент-Джону. — Мне нужна она. Это дело чести. Ты понимаешь?

Португалец снял с головы фетровую шляпу и отшвырнул прочь. Кто-то поймал ее. Он запустил обе руки в густые черные локоны, а потом вытянул руки в стороны и пошевелил пальцами, как фокусник, готовый продемонстрировать ловкость рук.

— Назначаю новую цену, — зловеще произнес Камачо. — Моя цена — золотой мухур и двадцать пять сантиметров толедской стали. — Нож, казалось, возник в его руке из воздуха, он нацелил его острие в живот Манго Сент-Джона. — Проваливай, янки, а то я заберу и женщину, и твоего золотого двуглавого орла.

Публика кровожадно взвыла и быстро расступилась, образовав круг. Люди расталкивали друг друга, чтобы лучше видеть.

— Ставлю сто рупий, что Мачито выпустит янки кишки.

— Идет! — В толпе нарастал гам, делались и принимались ставки.

Манго Сент-Джон не переставал улыбаться. Не сводя глаз с лица португальца, он вытянул правую руку.

Из публики вынырнул огромный, похожий на жабу человек с головой, круглой и лысой, как пушечное ядро. Проворно, как пресмыкающееся, он приблизился к Манго Сент-Джону и вложил в протянутую руку нож, потом развязал на поясе вышитый кушак и протянул капитану. Продолжая мягко улыбаться про себя, Манго обмотал кушак вокруг левого предплечья.

Капитан ни разу не взглянул на Робин, а она не могла отвести глаз от его лица.

В этот миг он казался ей похожим на Бога, все в нем: суровые классические черты лица, могучие плечи под белой рубашкой, тонкая талия, перетянутая широким кожаным ремнем, сильные стройные ноги в облегающих брюках и забрызганных грязью кожаных сапогах — было величественным, словно он сошел прямо с Олимпа. Она бы с радостью бросилась к его ногам и сотворила молитву.

Камачо, стоявший прямо перед Робин, стянул куртку и обмотал ею левую руку. Потом взмахнул правой рукой и рубанул наотмашь ножом, сталь просвистела и растворилась в воздухе серебристым облачком, как крылья стрекозы. При каждом ударе он слегка наклонял голову и сгибал колени, разминая и разогревая мускулы, как спортсмен перед состязанием.

Потом он, легко ступая по предательской грязи, шагнул вперед и покачал острием ножа, чтобы отвлечь и запугать противника.

Улыбка слетела с губ Манго Сент-Джона, его лицо стало суровым и внимательным, как у математика, размышляющего над сложной задачей. Нож он держал низко, прикрывая обмотанное кушаком предплечье, и, легко переступая с ноги на ногу, выпрямился во весь рост и развернулся лицом к португальцу, который попытался зайти сзади. Робин вспомнила ночь, когда видела его в танцзале Адмиралтейства: он был так же высок и изящен, так же хорошо владел своим телом, каждое движение его было уравновешено.

Зрители наконец притихли и вытянули шеи, ожидая первой крови. Камачо атаковал, и толпа взревела, как публика на корриде, когда на арену выбегает бык. Манго Сент-Джон едва заметно шевельнулся, качнув бедрами так, что нож проскользнул мимо, и снова оказался лицом к противнику.

Португалец нападал еще дважды, и оба раза Манго Сент-Джон без видимых усилий уклонялся от ударов, но каждый раз он чуть-чуть отступал и в конце концов оказался вплотную прижатым к первому ряду зрителей. Они начали расступаться, освобождая американцу место для драки, но Камачо ощутил, что перевес на его стороне: Манго был зажат толпой, как боксер, загнанный в угол ринга. Камачо замахнулся в очередной раз. В этот миг, словно все было подстроено заранее, из толпы высунулась обутая в сапог нога.