Сергей Мельгунов - Мартовскіе дни 1917 года

• Название: Мартовскіе дни 1917 года
• Автор: Сергей Мельгунов
• Жанр: История
• Год: 1961

Историческое исследование известного русского историка посвящено Февральской Революции. Блестящая работа с источниками и бесценная возможность общаться с участниками исторических событий делают книгу интересной как для профессиональных историков, так и для любителей.

Текст в старой орфографии по парижскому изданию 1961 года

OCR boomzoomer 2007-2008 г.

---

[249]

У мемуаристов разнаго ранга «удивительным образом» можно встрѣтить выраженіе сожалѣнія или злорадства по поводу того, что в Россіи не нашлось вѣрных ландскнехтов, погибших защищая монархію, на подобіе швейцарцев Людовика XVI. Условія осады Тюльерійскаго дворца весьма мало походили на условія пребыванія царской семьи в Александровском дворцѣ. Параллель здѣсь не умѣстна.

[250]

Князь Палѣй утверждает, что корреспондент пришел к ним под видом «офицера», и что Великій Князь отказался с ним бесѣдовать — это не помѣшало появленію длиннѣйшаго интервью. Откуда корреспондент мог узнать факты, о которых говорится в интервью и которые соотвѣтствовали дѣйствительности? В. Кн. написал опроверженіе, которое с большими измѣненіями воспроизвело «Новое Время».

[251]

Характерно, что А. Ф. уловила лишь первый абзац «манифеста» в то время, как его сущность была как раз противоположной.

[252]

О нем упоминает кн. Палѣй, разсказывая, как составлялся в 4 часа дня перваго марта кн. Путятиным, причисленным к Мин. Двора, Бирюковым и Ивановым — «Манифест».

[253]

Это утверждает снова кн. Палѣй. Ей разсказывали, что ф. Гроттен на колѣнях просил А. Ф. дать свою подпись.

[254]

«Носи Его (т. е. Распутина) крест, если даже неудобно, ради моего спокойствія». — добавляла А. Ф. почти обычную свою просьбу.

[255]

В воспоминаніях Палѣй сообщает, что в. кн. Павел был освѣдомлен ранним утром 3-го об отреченіи «вѣрным» человѣком, присланным ген. Рессином, командиром Своднаго полка в Ц. Селѣ, и уже в 4 ч. 30 м. утра читал сам Манифест.

[256]

Разговоры об этом «планѣ» должны быть, сопоставлены с пресловутыми сплетнями о сепаратном мирѣ, который будто бы подготовлялся наканунѣ революціи в нѣкоторых правых политических кругах. Эта легенда разсмотрѣна о первой части моей работы.

[257]

Насколько в великокняжеской семьѣ неясно представляли себѣ и впослѣдствіи ход событій, показывают воспоминанія Палѣй, разсказывающей, что ген. Иванов достиг Колпина, гдѣ был арестован мятежными войсками.

[258]

Так могло быть, если свиданіе в. кн. Павла с Императрицей происходило вечером. Кн. Палѣй говорит про 11 час. утра. В это время сам Родзянко знал подробности лишь по «слухам», как видно из его разговора со Ставкой.

[259]

Легенда о «трюкѣ» при желаніи может быть расширена. Судя по откликам русской печати революціоннаго времени, нѣкоторыя англійскія газеты в назначеніи в. кн. Н. Н. верховным главнокомандующим усмотрѣли «макіавеллистическій пріем», хитро придуманный Царем в разсчетѣ «вызвать смуту».

[260]

Половцов нѣсколько по иному разсказал эту исторію, вызвавшую в прошлом нѣкоторую полемику на страницах бурцевскаго эмирантскаго «Общаго Дѣла».

[261]

Львов, повидимому, был молчаливым свидѣтелем.

[262]

Датированіе разговоров в публикаціи «Кр. Арх.» расходится с датами в копіях, напечатанных в эмигрантских изданіях. В первом случаѣ разговор с Алексѣевым помѣчен 6 ч. 46 м., а с Рузским в 8 ч. 45 м.; во втором разговор с Рузским помѣчен 5 час. (у Вильчковскаго) и 6 ч. у Лукомскаго. Копія разговора с Алексѣевым вообще отсутствует в зарубежных публикаціях. Не имѣя возможности документально разъяснить разнорѣчія, считаю болѣе логическим эмигрантское датированіе; в концѣ разговора с Псковом имѣется замѣчаніе Рузскаго: ...«не забудьте сообщить в Ставку, ибо дальнѣйшіе переговоры должны вестись в Ставкѣ, а мнѣ надо сообщать только о ходѣ и положеніи дѣл». 8 ч. 46 мин. вообще время слишком позднее, принимая во вниманіе растерянность, которую вызвала в Петербургѣ ночная телеграмма Гучкова. По записи ген. Болдырева тоже выходит, что Родзянко прежде говорил с Алексѣевым, но запись Болдырева явно сдѣлана позже, ибо в ней попадаются такія слова «как это потом и оказалось».

[263]

Объективная оцѣнка этой характеристики была сдѣлана выше.

[264]

В разговорѣ с Алексѣевым Родзянко говорил, что «соглашенія» достигнуть не удалось, « установлено только «перемиріе».

[265]

В разговорѣ с Алексѣевым упоминались: Верховный Комитет и Совѣт министров.

[266]

Алексѣеву Родзянко говорил болѣе рѣшительно о «колоссальном подъемѣ патріотических чувств», о «небывалом подъемѣ энергіи», об «абсолютном спокойствіи в странѣ», которые обезпечивают «самую блестящую побѣду».

[267]

Ср. показанія Гучкова в Чр. Сл. Ком.;

[268]

Эти знаменательныя «обмолвки» Родзянко будут разобраны ниже.

[269]

Как фактически отразилась задержка с опубликованіем манифеста в войсках, будет разсмотрѣно ниже.

[270]

В телеграммѣ, посланной в 9 ч. 11 мин. веч. кн. Львову, Ник. Ник. высказывал опасенія, что «отреченіе в пользу в. кн. Мих. Ал., как императора... неизбѣжно усилит смуту в умах народа. Опасеніе это усугубляется неясной редакціей манифеста и отсутствіем указанія в нем, кто является наслѣдником престола» .. По поводу свѣдѣній о «якобы готовящемся соглашеніи между Правительством и Совѣтом Р. Д. по вопросу о созывѣ через полгода Учр. Собранія», Ник. Ник., как «отвѣчающій перед родиной за успѣх наших армій», «категорически» высказывался, что заключеніе подобнаго соглашенія было бы величайшей ошибкой, грозящей гибелью Россіи".

[271]

Алексѣев приводил в примѣр Ревель, гдѣ при ознакомленіи с текстом манифеста образовалось «хорошее приподнятое настроеніе».

[272]

В некрологѣ Милюкова, напечатанном в «Новом Журналѣ»: Керенскій говорит, что на ночном совѣщаніи первым о невозможности воцаренія в. кн. Михаила высказался Родзянко.

[273]

Мстиславскій, повторяя ходячую версію, говорит об арестѣ Гучкова его «чуть не поставили под разстрѣл» и пр.

[274]

Эти рѣчи мемуарист, конечно, сотворил в духѣ будущих большевицких трафаретов — о милліонах сахарозаводчика Терещенко, «князей и графов» из Врем. Прав. и т. д. Терминологія выдает мемуариста — ни один из ораторов-рабочих не мог 3-го говорить о «революціонной демократіи» (позднѣйшее словоупотребленіе, едва ли не введенное Церетели).

[275]

По разсказу Родзянко делегаты были освобождены дежурной ротой. Об этой ротѣ, явившейся с пулеметом, упоминает и Шульгин. Шляпников утверждает, что потребовалось вмѣшательство Совѣта, и Гучков был освобожден только послѣ переговоров с Исп. Ком. По свидѣтельству еще одного современника (Б. Н. Б.). выступавшаго на столбцах эмигрантскаго бурцевскаго «Общаго Дѣла», «вмѣшательство Совѣта» выявилось в том, что был арестован комендант станціи полк. Т., который со взводом петраградскаго полка высвободил Гучкова.

[276]

Кн. Путятина, воспоминанія которой точностью не отличаются, утверждала, что Родзянко на Милліонную прибыл за час до остальных и убѣждал Мих. Ал. принять власть. Вѣроятно, автор спутал с тѣм, что было наканунѣ, когда, по ея словам, Родзянко нѣсколько раз посѣтил Великаго Князя и говорил ему о регентствѣ. Вечером 2-го в тѣх же цѣлях квартиру Путятиной посѣтил и вел. кн. Ник. Мих.

[277]

По словам Милюкова, послѣ Родзянко говорил Керенскій. Шульгин утверждает, что Керенскій выступил послѣ перерыва. В рѣчи Керенскій возражал Милюкову. Так как я могу слова Керенскаго изложить только по Шульгину или дать их из третьих уже рук — в описаніи в. кн. Андрея, то откладываю их на время послѣ перерыва. Возможно, что Керенскій выступил два раза. Шульгин с Гучковым опоздали к началу бесѣды.

[278]

На другой день Палеолог, дѣйствительно, обратил вниманіе на то, что Милюков постарѣл «на десять лѣт».

[279]

Очерк Алданова носит в себѣ черты слишком опредѣленнаго юбилейнаго преувеличенія. Между прочим, он заключает: «Обращаясь к документам (!) того времени, историк признает, что такого яснаго истинно вѣщаго предвидѣнія надвигающейся на Россію катастрофы не имѣл в первый час революціи ни один другой политическій дѣятель». Послѣдующее изложеніе, стилизирующее факты, устраняет эту иллюзію «предвидѣнія» в отношеніи Милюкова. «Вѣщих предсказаній» о «гибели Россіи» было много, даже слишком много — и особенно перед революціей. Все это больше словесная мишура, которую навѣвали летучія переживанія в данный, иногда короткій отрывок времени.