Франсуа Бедарида - Черчилль

• Название: Черчилль
• Автор: Франсуа Бедарида
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02563-6

Политическая карьера этого выдающегося британского государственного деятеля протекала на фоне двух крупнейших событий XX века — Первой и Второй мировых войн, которые и предопределили его судьбу, всю его жизнь. Три четверти столетия длилась политическая деятельность Черчилля, познавшего и блистательные взлеты, и катастрофические падения. Но его звездный час приходится на труднейший период человеческой истории — Вторую мировую войну, когда, получив пост премьер-министра, он призвал свою нацию сплотиться на борьбу с гитлеровской Германией и стал инициатором союзнической коалиции — Великобритания — СССР — США, завершившуюся великой Победой.

Автор книги Франсуа Бедарида — французский историк, специалист по английской истории, основатель Института современной истории. На обширной документальной основе он описывает биографию Черчилля, привлекая читателя ясным, доступным языком и несомненным стремлением к объективности изложения.

---

Второй его козырь состоял в том, что созданное им коалиционное правительство объединило представителей всех политических направлений — от правых консерваторов через державшихся посередине либералов до левых лейбористов. Теперь лишь немногочисленные маргинальные группы по-прежнему «недружелюбно» относились к Черчиллю — фашисты, чей лидер Мосли был заключен под стражу, леваки из независимой партии лейбористов, коммунисты, зациклившиеся на пораженческой пропаганде. Впрочем, в 1941 году эти самые коммунисты стали активно выступать за войну до победного конца. По правде говоря, участие лейбористов в управлении страной имело огромное значение, ведь теперь рабочие официально включились в борьбу за родину, а значит, и битва с врагом приобрела истинно демократический смысл. Работа на предприятиях пошла веселее — люди сражались с агрессором, стоя у своих станков. На этот трудовой подвиг их вдохновил министр труда — профсоюзный лидер Эрнест Бевин, с которым Черчилль очень быстро нашел общий язык. Отныне воспоминания о безрадостных эпизодах прошлого — Тонипэнди и всеобщей забастовке — перешли в небытие. Тем более что в общем-то старый аристократ Черчилль не походил ни на черствых заводчиков изБлэк Кантри[267], ни на банкиров из Сити. Итак, повсюду в стране царило согласие, в тот момент Англия являла пример единения нации.

И военных, и мирных граждан, не участвовавших непосредственно в сражениях, воспламеняло в первую очередь сознание того, что отныне бороться с врагом предстояло на родной земле, за родной дом, за родных людей, а не где-то за тридевять земель, как это было до сих пор. Люди знали, что им предстоит защищать от захватчика-варвара (как-то само собой так вышло, что немцев стали называть «гуннами») свою уникальную культуру, привычный с детства мир — повседневный мир Англии с ее коттеджами, маленькими городками, кафе, футбольными и крикетными полями. Они не хотели терять завоеваний цивилизации, развивавшейся две тысячи лет, да что там — речь шла о сохранении цивилизации вообще. Вера Бриттейн, феминистка и, кроме того, пацифистка, придерживавшаяся левых взглядов, полностью разделяла воинственный настрой своих соотечественников: «Отныне линия фронта пролегла через нашу повседневную жизнь. (...) Не только сухопутные войска, эскадрильи и военные корабли участвуют в сражении, но и мы все, весь наш народ, рабочие и домохозяйки встали плечом к плечу на защиту родины»[268].

В то время употреблялось выражение «война граждан», придуманное романистом Ж. Б. Пристли, повсюду говорилось о «народной войне». Однако бесспорным остается тот факт, что Черчилль, возведенный в ранг спасителя, благодаря своей неиссякаемой энергии и вдохновению сумел сплотить народ ради общей благой цели и ради сохранения свободы и христианства (Gesta Dei per Anglos).

Тем временем военные инженеры, откликнувшись на призыв премьер-министра, лихорадочно готовились к достойной встрече врага, который не сегодня-завтра мог попытаться высадиться на английской земле. На южном побережье поля, луга, площадки для гольфа ощетинились столбами, противотанковыми «ежами», всевозможными заграждениями — в ход шли старые автомобили, тележки, кроватные сетки... Британская земля была изрыта траншеями, оплетена сотнями километров колючей проволоки. Чтобы запутать врага, сняли все дорожные указатели, все щиты с названиями деревень и железнодорожных станций. В предстоящей оборонительной операции особая роль отводилась полувоенному-полугражданскому корпусу добровольцев —Home Guard. Отряды местной обороны были созданы в мае 1940 года и назывались поначалу не очень благозвучно — «Добровольцы местной обороны». В июле Черчилль, прославившийся своим умением высокопарно изъясняться, переименовал их в «Родную гвардию». Вскоре она уже насчитывала полтора миллиона ополченцев.

В это же время произошло еще одно событие, не столь значительное, но красноречиво свидетельствовавшее о твердой решимости премьер-министра. Когда Эдуарду VIII пришлось отречься от власти, Черчилль, как мы помним, встал на сторону влюбленного монарха и усерднее всех его поддерживал (увы, ему пришлось дорого заплатить за свою верность). Теперь же, после поражения Франции, премьер-министр не на шутку был встревожен опрометчивым поведением бывшего короля. И было от чего забеспокоиться: герцог Виндзорский сначала уехал в Испанию, затем — в Португалию. Военный совет опасался, как бы гитлеровская пропаганда не воспользовалась во вред Британии необдуманными двусмысленными заявлениями герцога, более того, как бы немцы не похитили бывшего короля Англии и не восстановили его на троне, захватив Альбион. Тогда в стране начались бы раздоры из-за выяснения наследственного права на престол. Черчилль намеревался любой ценой помешать врагу нанести удар в ахиллесову пяту британской королевской династии. И чтобы разом покончить с этой проблемой, он решил услать Эдуарда подальше, а именно губернатором на Багамы. Однако герцог попытался увильнуть от столь почетной должности, и тогда премьер-министр посчитал нужным надавить на бывшего короля. Он направил ему несколько угрожающих телеграмм, в которых предлагал немедля подчиниться требованию Лондона[269].

Осенью 1940 года положение Черчилля упрочилось, особенно в парламенте, поскольку его избрали лидером консервативной партии. Ведь до тех пор вопреки британской политической традиции лидером партии парламентского большинства был не премьер-министр, а Чемберлен. Однако за лето состояние бывшего премьер-министра, пораженного раком, сильно ухудшилось, и он был вынужден окончательно уйти из политики (уже в ноябре 1940 года Чемберлен умер). Так что консерваторам поневоле пришлось выбирать себе нового лидера. Клемми пыталась было отговорить мужа, но он все же согласился возглавить партию тори, несмотря на то, что в свое время консерваторы оскорбляли его при каждом удобном случае. Это решение Черчилля, как обычно, было продиктовано одновременно тактическими соображениями и романтическим мироощущением. Ведь таким образом он мог закрепить за собой репутацию выдающегося государственного мужа, не зависевшего от партий и фракций и способного поставить под свои знамена все классы и все политические направления. К тому же многие консерваторы считали небесполезным воспользоваться огромной популярностью Черчилля. И вот 9 октября 1940 года его торжественно избрали главой партии. На этом посту Черчилль оставался почти пятнадцать лет, пока не удалился от дел весной 1955 года.

* * *

Но не все было так гладко. В 1940 году Англия, вопреки распространенному мнению, увы, не являла собой безупречный оплот героизма. Этот миф, так глубоко укоренившийся в сознании людей и так старательно культивируемый начиная с 1940 года, был опровергнут в ходе исследовательских работ, начатых двадцать лет назад. Вырисовывающаяся в результате этих исследований картина вовсе не так однозначна, и по-рыцарски вели себя далеко не все, тогда как традиционные героико-патриотические «сказания» убеждали нас в обратном. Конечно, в общих чертах официальная историография верно описывала ситуацию и настроения, царившие в Британии в начале войны, однако многочисленные второстепенные факты говорят о том, что и у этой красивой медали имелась своя оборотная сторона.

В действительности не духом единым самопожертвования были живы англичане в то время, они испытывали и страх, и малодушие, не все верили в победу. Так было на всех ступенях социальной лестницы. И уж конечно, не обходилось порой без путаницы, проявлений косности, не все разногласия были улажены. Политики, управлявшие страной, плели интриги с целью сместить Черчилля и заключить с врагом мир на компромиссных условиях. Опросы же общественного мнения, проведенные «Масс Обсервэйшн», а также официальные доклады министерства информации (опиравшиеся, помимо прочего, и на сведения, полученные при перлюстрации писем) показали, что многие граждане, главным образом из простого народа, не верят в победу, не верят даже в то, что у англичан есть шансы продержаться хотя бы некоторое время, причем число этих «пессимистов» было поистине угрожающим.

Что же касается военных, то в их маневрах зачастую отсутствовали ясность и согласованность. Летом нужно было отправить в отставку по служебному несоответствию многих генералов и старших офицеров. Гражданские чиновники тем временем, как всегда, боролись за власть, показывали себя мелочными и ограниченными людьми. Один дипломат с мрачной иронией заметил, что для многих чиновников «битва за Уайтхолл гораздо важнее, чем битва за Англию»[270]. К счастью, Черчилль не дремал, ловко пользуясь своим несравненным даром внушать доверие собеседнику, он подбадривал тех, кому не хватало сил и присутствия духа. Премьер-министр буквально излучал мужество, вселял в людей веру и надежду. Бесспорным козырем Черчилля была его воля к действию, он мог вдохновить человека на поступок, который сам человек считал за пределами своих возможностей. Черчилль постоянно ездил по стране, осматривал береговые укрепления, авиационные и морские военные базы, посещал разрушенные бомбежками кварталы. И повсюду он встречал сердечный, радушный, порой даже восторженный прием, ведь это был «добрый старый Уинни», «народный Уинни». Иногда при виде разрушений, произведенных в Лондоне бомбежками, Черчилль не мог совладать с собой, и тогда по его щекам катились слезы. Это проявление любви к городу и народу неизменно покоряло толпу кокни (лондонцы из низов), тесным кольцом окружавших премьер-министра. О Черчилле говорили, что он ниспослан Англии Провидением, что он именно тот человек, который нужен стране в данный момент («the man for the moment»). Однако Черчилль всегда оставался верен себе, и в «данный момент» он вовсе не «применялся» к обстоятельствам, он просто был самим собой и по-прежнему руководствовался своими неизменными принципами. В 1940 году он заявил: «Нет причин отчаиваться от того, что война приняла такой оборот. Мы переживаем тяжелые времена, и, быть может, нам придется перенести еще горшие беды, прежде чем наше положение улучшится. Но если мы будем стойкими и не испугаемся испытаний, то и на нашу улицу придет праздник. В этом я нисколько не сомневаюсь». На самом деле это заявление было не чем иным, как отрывком из его же речи, произнесенной аж в 1915 году![271]