Клаус-Петер Вольф - Под увеличительным стеклом

• Название: Под увеличительным стеклом
• Автор: Клаус-Петер Вольф
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988

Молодые журналисты издают в небольшом городке собственный независимый журнал «Лупа», где открыто высказывают свое мнение, выражая несогласие с проводимой официальными городскими властями «негласной» политикой. Многое в этом романе взято из жизни. Что-то из того, что здесь описано, стало уже достоянием общественности. Преступления, совершаемые по отношению к больным и беспомощным, старикам и детям, порождаются разными причинами, но они были бы просто невозможны, не будь нашего равнодушия.

---

– Густав? – испуганно позвала мать.

– Я здесь, – облегченно закряхтел Густав. – Скорее открывай. Дежурный запер дверь на ключ. Меня тут чуть пе накрыли.

– Дело плохо.

– Что такое?

– Он взял ключ с собой.

– Ну, дьявол…

– Ах, Густав!

– Надо же такому случиться!

– Что нам теперь делать?

Матери пришлось идти за ключом. Она пробралась к комнате дежурного по отделению. Может быть, он оставил ключ где-нибудь здесь на столе? Ключа не было. Санитар уже возвращался назад. Мать прыгнула к шкафу и встала сбоку от него, прижавшись к стене. Шкаф был невысокий, и мать пригнулась, чтобы оставаться незамеченной. Но если санитар вдруг полезет в шкаф за лекарствами, он обнаружит ее.

Он налил себе кофе, сел на стул и уткнулся в ковбойский роман.

Выждав немного, мать осторожно выглянула из своего укрытия. Санитар сидел, положив ноги на стол, и читал.

«Сколько же мне тут теперь стоять, – думала она. – И что там делает бедный Густав? Наверное, ни жив ни мертв от страха. И Марлен с Хедвиг волнуются, ждут нас. А наши там, за воротами!»

Протекли десять томительных минут. Санитар вдруг поднялся и направился к шкафу. В этот момент раздался звонок. Кто-то его вызывал. Он не торопился идти. Поставил чашку на шкаф, выдвинул ящик стола, достал оттуда другой «вестерн» и принялся листать. Потом отложил книгу и не спеша пошел посмотреть, кто звонил.

Мать поняла, что, пока санитар будет топтаться туда и сюда, ничего с побегом у них не выйдет. Она уже сообразила, что ей надо делать. В одну секунду она достала из шкафа снотворное, бросила в кофе четыре таблетки, хорошенько размешала и кинулась к выходу, надеясь успеть проскочить в туалет. По не вышло – санитар уже шел назад, и мать снова шмыгнула в свое укрытие.

Он взял чашку, сел на прежнее место и, устроившись поудобнее, принялся читать.

Прошло около часа, который ей показался вечностью. Он сидел не двигаясь, ноги на столе, в руках книжка. Мать готова была поклясться, что он спит, и все же не решалась выйти из своего укрытия. А вдруг сон еще не такой крепкий…

Снова позвонили. Санитар сидел неподвижно.

Мать осторожно выступила из-за шкафа. Она подошла совсем близко и тихонько вытащила у него из кармана ключ. Голова его откинулась набок.

«Если он еще раз повернется во сне, то непременно проснется, – подумала мать, – потому что грохнется со стула».

Пока мать ходила за ключом, Густав отобрал еще два кресла-коляски. Эти не скрипели, так что масло теперь было не нужно.

Они осторожно подкатили оба кресла сначала к комнате Хедвиг. Она сильно нервничала. Еще больше нервничала женщина на соседней койке.

– Если вам удастся, если вам удастся… – причитала она.

– Я вам тысячу раз говорила, пойдемте с нами! – отвечала Хедвиг.

– Да куда же мне идти? Я там никому больше не нужна…

– А что здесь? Лучше, что ли?

– У нас нет времени для дискуссий, – прервал их Густав.

Вдвоем с матерью они подхватили Хедвиг на руки и перенесли в кресло-коляску.

– Мне холодно.

– Что бы такое на тебя накинуть… Пальто у тебя есть? Или что-нибудь еще из вещей?

– Куда мы потащимся сейчас с чемоданом, – фыркнул Густав.

– Да у меня все равно ничего нет.

Мать стащила с кровати одеяло и укутала им ноги Хедвиг.

– Спасибо. Этого вполне достаточно.

– Ну все, пошли.

– Всего вам доброго, фрау Михаэлис. Я черкну вам открытку, если только выберусь отсюда.

– Если вам удастся, боже праведный, если вам удастся…

Густав вывез Хедвиг в коридор.

Теперь к Марлей. Им предстояло пройти мимо спящего санитара. Звонок все еще звонил. Густава как будто что-то кольнуло в сердце: если кому-то действительно очень нужен сейчас санитар?

У Марлен была приготовлена полиэтиленовая сумка с вещами. Ее сразу посадили в коляску. Соседка по комнате даже не проснулась. Теперь можно было и трогаться.

– Вы ждите здесь в комнате. Я тихонько пройду один и посмотрю, спит ли сторож, открою дверь и ворота и вернусь к вам. Если мы двинемся все вместе, можем наделать шуму. Кроме того, одному мне будет легче спрятаться в случае чего.

– Удачи тебе, Густав.

Сторож спал мертвецким сном. Густаву оставалось проникнуть в его будку, нажать на кнопку и открыть ворота – все проще простого, и входная дверь – сущий пустяк… Только Густав не знал, что за ним следили.

Ночная сестра спустилась вниз, чтобы поболтать со своим приятелем-сторожем. Но нашла его в бессознательном состоянии. Она заподозрила что-то неладное. Побеги случались здесь часто.

Она притаилась за выступом стены и ждала уже с полчаса… Она не хотела раньше времени бить тревогу. Если ее приятель-сторож хватил лишнего, он получит нагоняй. Другое дело, если бы она выследила какого-нибудь беглеца. Это сильно возвысило бы ее в глазах начальства. Одному санитару, предотвратившему побег, дали, например, внеочередной отпуск. Четырнадцать дней. С сохранением содержания.

Итак, она хотела действовать наверняка.

Наконец она увидела, как судья крадучись прошел в комнату.

В то время как он потирал руки, довольный тем, что все шло как нельзя лучше, она тихонько поднялась наверх и доложила санитарам.

Густав весело толкал перед собой коляску с Марлен и только из осторожности не насвистывал; он уже подкатил ее к выходу и хотел отворить дверь со словами «Сезам, откройся», как вдруг его жестко схватили за плечо.

– Ага, дед, попался! Тебе, видно, надоело ноги таскать, ты лежать захотел!

У Густава сердце оборвалось. Это конец. Ни о каком новом побеге теперь и думать нечего. Рухнула последняя надежда. Его ждут уколы, парализующие движения, медленное угасание… Есть ли смысл сопротивляться? – пронеслось в его сознании. Их двое, молодых крепких мужчин, третья – сестра. Он – стар, слаб, куда ему тягаться с ними. Это он когда-то был виртуозом в фехтовании на шпагах…

Они еще не знали, что там. в коридоре, моя мать и Хедвиг. Те двигались медленнее и отстали от Густава. Услышав шум, мать притаилась за углом и стала выжидать…

Хотя Густав не пытался сопротивляться, один из санитаров ударил его в правую почку. Он свалился на пол. Санитар нанес ему еще удар в подложечную впадину. Густав зашелся кашлем и рвотой.

– Это уж лишнее, – прошипела сестра. Марлен потеряла сознание.

Они заставили Густава вытереть блевотину. Потом подхватили его под мышки и поволокли в карцер. Сестра осталась у двери.

Мать собралась с духом и, толкая коляску, во весь опор устремилась к выходу. Надо пробежать только 500 метров! Там, за воротами, спасение.

Сестра бросилась наперерез матери, загородив дорогу. Мать с размаху влепила ей две увесистые пощечины – куда увесистее тех, что доставались когда-то мне. «Не тронь, мучительница!» – крикнула она и, с силой толкнув коляску, ринулась в дверь. Сестра стояла как вкопанная и тупо смотрела ей вслед. Выкатив коляску во двор, мать свернула в сторону от гравийной дорожки и устремилась прямо через лужайку к кустам. Оттуда было всего сто метров до ворот.

Сестра, опомнившись, испустила дикий вопль. Не прошло и минуты, как в конусе света, падавшем из раскрытой двери в сад, возникли фигуры двоих санитаров. Они стали всматриваться в темноту.

– Карманные фонарики! – выругался один.

Тут выскочил третий санитар – не лучше ли теперь сказать: охотник? Один помчался без фонарика наугад по гравийной дорожке.

– Вое равно не уйдешь, старая ведьма! – кричал он. Второй санитар уже выбежал с фонариком и стал светить на лужайку в сторону тополей.

Мать бежала что есть силы.

– О Хедвиг, если бы не твои ноги, мы могли бы еще успеть…

– Беги одна, беги, пока они не сделали с тобой то же, что со мной.

Быть может, мать и обольстилась на миг этой мыслью – и кто бы мог ее упрекнуть? Но она бежала и толкала перед собой коляску. Луч карманного фонарика шарил по лужайке, метался в темноте и вот-вот мог настигнуть их… Ворота еще были открыты. Санитары впопыхах, видно, не заметили, что они вообще были открыты.

Мать и Хедвиг достигли кустов. Тут они могли уже не опасаться фонарика. Они остановились передохнуть. Матери надо было собраться с последними силами, чтобы преодолеть остаток пути. Вдруг она увидела санитаров – все трое теперь бежали через лужайку к воротам. Сейчас они, конечно, увидят, что ворота открыты.

Мать рванулась с места. Последний шанс. Все или ничего!

– Вот она!

Луч света полоснул ее. Она налегала изо всех сил. Санитары бежали втрое быстрее моей матери, но они еще намного отставали от нее.

– На помощь! Убийцы! – заголосила Хедвиг.

До ворот оставалось всего каких-нибудь пятьдесят метров, не больше. Вдруг застопорилось колесо. Раздался щелчок. Коляска резко накренилась, и Хедвиг вывалилась на дорожку. Мать споткнулась об опрокинувшуюся коляску и рухнула на нее всем телом. Колесо соскочило с оси.

– Вот дьявол! – вскричала мать, и это слово исторглось из ее губ, наверное, первый раз в жизни.