Наталия Осс - Антиглянец

• Название: Антиглянец
• Автор: Наталия Осс
• Издательство: Эксо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24519-2

«Антиглянец» – это роман о любви к деньгам, которую проповедует глянец. И о том, есть ли чувства сильнее этой любви...

Алена Борисова, журналист деловой газеты, попадает в редакцию глянцевого журнала Gloss, где и знакомится с оборотной стороной гламура – стихией VIP-потребления. Как сказал кто-то умный: деньги – самый сексуальный объект в нашем мире. Наверное, поэтому современные Золушки выбирают олигархов, а не нищих.

---

– …даем советы по созданию собственного стиля, создаем для наших читательниц идеальный образ потребления, – я цитирую медиа-кит, выданный мне в первый же день Иркой.

– Не надо мне сейчас этой агитации! Вы главное поймите – это культовый проект! Лучший в стране! Здесь все лучшее должно быть – звезды, съемки… Сотрудники тоже.

Рыбы напротив напряглись. Я тоже нервничала. Какой черт принес меня в этот проект?

Она вдруг перестала злиться, как будто переключилась на другую программу, закурила.

– Вы опережать должны – не идти за другими журналами, а задавать тенденцию. На самом деле это очень интересно. Вы поймаете эту волну. Вам сейчас нужно больше читать западных журналов, кино смотрите культовое, Голливуд 40 – 50-х. Там есть стиль. Ходите больше по магазинам. Вот вам, например, подошла бы Прада. Такая сдержанная сексуальность, белое и черное, строгие очки. Подумайте об этом!

– Хорошо, спасибо.

У меня всегда была эта дурацкая привычка говорить «спасибо», получая задание, но в данном случае «спасибо» относилось к моему будущему воплощению в образе Прада. А что? И я буду как дьявол.

– Значит, мы договорились: Устинова, Ургант, Бондарчук, Билан. Гусева под вопросом. И Заворотнюк не забудьте.

Она была довольна. Рыбы в аквариуме счастливо улыбались.

– Обращайтесь, если что.

Аудиенция была окончена. Рыбы уплыли на темную сторону аквариума. Я шла по коридору в редакцию, размышляя о темных сторонах женской психики.

Девушки уже собирались на презентацию. В приглашении значилось: «Андрей Кончаловский и журнал Gloss приглашают вас на съемки фильма „Глянец“. Вы станете гостем модного показа знаменитого дизайнера и сыграете роль одного из главных персонажей светской Москвы». Внизу: «Dress-code: overdress».

Слишком модно. Чересчур роскошно. Гиперглянец.

Коллектив раскололся на группки – девушки из красоты и девушки из моды, – и каждая команда работала на результат в соответствии с избранной стратегией.

В дальнем углу отдел красоты разбил свой лагерь. Закрытые обычно на ключ шкафы, хранившие трехмесячные запасы парфюмерных новинок, были бесстыдно распахнуты настежь. Внутри стояли коробки с надписями – «Макияж. Лето», «Солнцезащитные», «Новинки анти-эйдж октябрь», «Для подарков. Не брать!». На верхней полке – стеклянные флаконы духов. Кристаллы, шары, спирали, тубусы, пирамидки, овалы, квадраты. Торжество формы, тайна содержания. По столу Лены Красновой перекатывались разноцветные колбаски туши для ресниц, валялись круглые коробочки с тенями, банки с тональными средствами, кисти, румяна, карандаши.

Девушки красились со знанием дела. Для меня их тексты про то, как сделать макияж этой осени – «линию глаз прочертите черным, он добавит глубины взгляду и создаст гламурный look» – являлись полем, по которому я ходила с тяпкой, выпалывая стилистические сорняки. Ирка поручила мне, пока ее нет, редактировать материалы отдела красоты. Мы садились с Леной и разбирали, что же она имела в виду. Краснова описывала на пальцах, как делать макияж, а я переводила ее инструкции на русский.

Для Лены и ассистентки Аллочки корректоры и карандаши были инструментами, с помощью которых любой запущенный сад обретал вид регулярного английского парка. Мрачные провалы синяков под глазами исчезали под слоем корректирующей штукатурки. Ресницы вытягивались вверх, толстели и загибались под воздействием удлиняющей туши со специальным ершиком. Носы и лбы, бликующие в помещении, очищались, тонировались и покрывались тонким слоем пудры. Эти манипуляции напоминали мне мои действия по реставрации бабушкиного старинного киота. Я очищала киот от пыли и грязи, шкурила, покрывала олифой и вбивала легкими движениями кисти в кожу дерева мелкий золотой порошок. Девушки в редакции вбивали в кожу золотую пудру, втирали молочко для тела с золотыми блестками, брызгались лосьонами с блестящими светоотражающими частичками. В ход шло все, что имело отношение к блеску. К глянцу.

В углу, где дислоцировался отдел моды, среди тюков с вещами, забаррикадировались Лия и ее подружка Жанна Лейнс, директор по маркетингу.

Лия доставала из мешков бусы, заколки и брошки, прикладывала к Жанниной зеленой блузке, примеряла, отвергала – и снова рылась в своих запасах.

– А ты уже отдала те стеклянные браслеты?

– Какие? – Лия очень глубоко внутри мешка.

– Ну пластиковые такие, прозрачные, помнишь?

– Да, вчера отвезли в магазин.

И опять шуршание. Не знаю, есть ли в русском «Воге» гардеробная, где оседают дизайнерские сокровища, аналогичная кладовой американского Vogue, в которой с щенячьим восторгом рылась Керри Бредшоу. У нас такой сокровищницы не было. Единственная поблажка – мы могли здесь что-нибудь купить. Не дешевле, по той же цене, по которой это продавалось в магазинах. Смысл? Просто не надо ездить по Москве в поисках этакой штучки, эту работу уже проделал стилист. И в магазине на тебя давит тысяча обстоятельств – мнение продавца, интерьер, цена, другие покупатели, а здесь, в редакции, можно проникнуть в суть вещи. Вырванная из привычных обстоятельств, из товарообменных отношений, она представала в своей чистой форме. Я лично решила, что покупать в редакции буду.

– Вот, давай эти бусы с бантами! – Лия достала нитку из бархатных овальных бусин – такими обшивают шторы в киноинтерьерах XIX века.

– Это чье?

– Да считай ничье. Дешевка, в принципе. Но они в магазине уже кончились. Будешь всем говорить, что в Париже купила.

Лия увидела, что я отвлеклась от текста, и немедленно отреагировала:

– Ты письмо сделала? Через десять минут сдашь!

Editor’s letter.doc, с тех пор как я побывала на красных диванах, обогатился всего на четыре фразы. Я судорожно застучала по клавиатуре.

«Выбор этого октября – компромисс, без которого невозможны ни современная геополитика, ни современная фешн-стратегия».

Буквы вылетали из-под клавиш с удивительной скоростью. Я перестала думать о сути и просто лихо заплетала фразы, для надежности нанизывая на нитку тяжеловесные бусины слов из вчерашнего выпуска новостей. Газета не давала мне покоя. Газета давала надежду, что под прессом «геополитики» и «компромисса» не разлетится по ветру глянцевая словесная шелуха и моя карьера редактора тоже не вылетит в трубу.

В комнату влетела Аня. Она, и правда, как будто влетала – легкая, на тонких каблуках и всегда с идеей, которую начинала озвучивать еще в дверях. Девушки встрепенулись и спешно попрятали свои инструменты.

– Наташа, покажите верстку моды! Уже есть?

Арт-директор Наташа Артюхова, хрупкая маленькая девушка с копной вьющихся рыжих волос, закивала. Позавчера снимали модель для октябрьского номера – брюнетку с детскими пластмассовыми глазами. Я видела ее в редакции и даже не сразу поняла, что она модель. Думала, что это кто-то на собеседование пришел, на секретаря.

Отдел красоты, которого это не касалось, снова погрузился в мир теней и подводок. Лия устремилась к компьютеру арт-директора. Именно там сейчас происходило биение пульса.

– Это все, что Гордиев принес? Вам нравится? – спросила Аня.

Тишина. Стас Гордиев был модный глянцевый фотограф. Сегодня утром приходил в редакцию, приносил съемку. Высокий, довольно симпатичный, но очень какой-то гордый. Со мной даже не поздоровался. Гордиев знал в редакции трех человек – арт-директора Наташу, Лию, которая как редактор отвечала за съемки, и Аню, которая определяла сумму гонорара. Остальных Гордиеву знать было и ни к чему.

– Это в стиле Гордиева, – уклончиво ответила Островская.

Компромисс был Лииной стратегией, пока мнение начальства не ясно, она всегда жонглирует скользкими фразами.

– Но вам-то нравится? – Аня быстро распознала маневр и сделала выпад снова.

– Это интересно. В стиле итальянского неореализма.

– А вы что думаете? – спросила Волкова Наташу.

– Мне нравится, – сказала та.

Насколько я успела заметить, у арт-директора было слишком мало времени, чтобы демонстрировать грани своего интеллекта по любому поводу.

– По-моему, супер! Стас – это Стас. Какая съемка!

Аня улыбалась. Ей нравилось.

Это был сигнал. Девушки вскочили с мест и побежали к компьютеру – что, что там, покажите! Успех здесь делился на всех.

За спиной у Наташи и Ани собралась толпа. Все загалдели:

– Да, а это будет потрясающе смотреться в че-бе!

– Вот эта, в синем платье, просто потрясающая!

– А мне нравится, что она так смотрит в камеру – исподлобья, вызывающе… Давайте скадрируем здесь – пусть будут крупно детали – туфли, пояс.

– Пояс потрясающий. Это что, Ферре?

– Нет, Диор.

Птичий клекот. Мирный ровный фон, на котором так хорошо было сосредоточиться. Я заканчивала текст, и девичье щебетание меня вдохновляло быстрее бежать к финишу.

– Лия, покажите письмо! Уже готово?

– Да, через пять минут принесу.

– Я так, с экрана прочитаю. Не надо распечатывать.