Шеннон Дрейк - Русалка

• Название: Русалка
• Автор: Шеннон Дрейк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01239-6

Лорд Четхэм, решительный человек с пронзительным взором и железной волей, имел множество любовниц — но, во исполнение своих тайных планов, нуждался в жене. И тогда ему пришла в голову шальная мысль — спасти незнакомую женщину от эшафота и обвенчаться с ней. Однако прекрасная Ондайн была не преступницей, а невинной жертвой чужого преступления. Окруженные врагами, в сетях интриг, «супруги поневоле» внезапно понимают, что вынуждены сражаться прежде всего с неистовой и неуместной страстью друг к другу…

---

— А что Карл думает о новой графине, Уорик? Насколько я знаю его величество, он наверняка рвет на себе волосы от досады, что не успел первым!

— Они не встречались… пока, — ответил Уорик, попивая вино и тоже поглядывая на Ондайн. Она через силу улыбнулась.

— Если бы она была моей женой, — задумчиво произнес Юстин, — я бы сделал все возможное, чтобы они не встретились никогда!

Разговор снова переменил направление и вернулся к делам в Северной Намбрин. Ондайн заметила, что Уорик держался с Юстином слишком сурово.

Юстин объяснил ей суть дела, подтрунивая над собой так же, как минуту назад — над братом:

— Меня изгнали из дворца его величества… за дуэль. Мой брат решил воспользоваться этим удачным случаем, чтобы вытащить меня из компании Рочестера и ему подобных и оградить мой… хм… слабый характер от их влияния. Так что, увы, я теперь под арестом, пока не докажу свою пригодность к самостоятельной жизни.

Он, по всей видимости, не принимал суровость брата близко к сердцу. Окажись она на месте Юстина, думала Ондайн, то не потерпела бы такого обращения.

Она улыбнулась Юстину:

— Вы не находите, что ваш брат — суровый надсмотрщик?

— Ужасный, — весело подтвердил Юстин. — Но кроме того… он — гордость семьи. Ах, как поворачивается судьба! Видите ли, мне было всего десять лет, когда мы, к несчастью, ввязались в войну с датчанами. Уорику тогда было пятнадцать, но Четхэмы растут очень быстро. Он сбежал, присоединился к Королевскому флоту под флагом герцега Йоркского и почел за счастье стать в шестнадцать лет моряком и героем. Во всем флоте никто не владел мечом лучше моего брата. Так что я утешаюсь, сударыня, вспоминая о его достоинствах.

— Юстин, — нетерпеливо перебил его Уорик, — сейчас мы обсуждаем настоящее. Что с лошадьми?

— Ах да, перебоев с навозом не наблюдается! Клинтон оказался прав относительно выращивания арабских скакунов, и у нас теперь самые быстрые жеребцы! Они прекрасно подойдут для скачек. — Он обернулся к Ондайн. — Вы бывали на скачках в Ныомаркете? Что за веселье!

— Смею заметить, — пробормотал Уорик, — если бы не скачки, ты, возможно, избежал бы дуэли.

Юстин поморщился:

— Если бы Карл ради меня организовал турнир, как он сделал для тебя и Хардгрейва… — Его голос вдруг оборвался, потому что Ондайн переменилась в лице, как будто услышала что-то невероятное.

Ее дыхание сделалось прерывистым, а глаза впились в мужа, сидевшего во главе стола. Так это был он! Он — один из рыцарей, сражавшихся на арене в тот день. День, когда ее жизнь превратилась из сказки в бесконечный кошмар. Господи Боже, лишь по прихоти судьбы они не встретились раньше, и он не знает о ней… беглянке, дочери изменника, изменнице.

Она опустила голову, не желая обнаружить пронзившую се боль. Но Уорик даже не взглянул на нее, целиком поглощенный разговором с братом. С его лица исчезли суровость и напряженность.

Юстин откашлялся.

— Дракон поживает прекрасно, как, впрочем, и всегда. Чуть не вырвался из стойла, когда ты уехал. Он будет счастлив, когда ты снова оседлаешь его.

— Он свое получит, — отозвался Уорик, глубоко погруженный в размышления. — Завтра я проедусь на нем по графству. Он еще пожалеет о спокойной жизни.

Юстин продолжал докладывать: несколько крестьян просят аудиенции — хотят подать прошение. Затем он извинился перед Ондайн, что нагоняет на нее скуку подобными разговорами. Она ответила, что, напротив, ей все внове и потому интересно.

Во время разговора девушка время от времени чувствовала на себе пронзительный взгляд мужа, но так и не сумела понять, доволен ли он ею. Лишь теперь она постигла глубину его обмана: тайну их брака знал только Джек. Уорик не хотел делиться даже с собственным братом.

За дверью послышался шум, и через некоторое время в зал вошел человек. Он казался ровесником Уорика. На нем были простые, но прекрасно сидящие коричневые панталоны и кожаный жакет грума. Волосы были черны как вороново крыло, а загорелое лицо загрубело от солнца и ветра.

Граф поднялся при его появлении и приветливо улыбнулся:

— Клинтон!

— Уорик! — Клинтон подошел к хозяину замка и пожал ему руку. Ондайн с удивлением смотрела на обмен любезностями. Клинтон, похоже, работал в поместье, но они с графом приветствовали друг друга без церемоний. Впрочем, поведение Уорика вообще отличалось от общепринятого: он был любезен с людьми более низкого общественного положения, что, однако, нисколько не умаляло его собственное.

— Познакомься, Ондайн, это Клинтон, хозяин конюшни, — представил Уорик. — Клинтон, это леди Ондайн.

Клинтон повернулся к ней. Она посмотрела в его темно-зеленые глаза. В его лице ей почудилось что-то очень знакомое. Ондайн испугалась, лихорадочно вспоминая, где могла с ним встречаться. Но его слова и почтительное поведение сгладили страх, она вновь обрела спокойствие и уверенность.

Клинтон отвесил поклон:

— Моя леди, ваш покорный слуга.

— Хочешь вина? — спросил его Юстин, и Ондайн еще раз удивилась непринужденному обращению с конюшим.

— Если не помешаю.

— Нет… Я хочу порасспросить тебя про лошадей, — сказал Уорик и улыбнулся. Игривый блеск в глазах придавал ему плутоватый вид. Ондайн не сомневалась, что любая женщина, очарованная этой дьявольской улыбкой и взглядом, с легкостью пошла бы на что угодно ради утоления страсти, даже зная, как это опасно.

Уорик вдруг поднялся с места и проговорил:

— Прошу прощения, сначала я провожу жену в спальню…

— Но… — хотела возразить Ондайн, но Уорик уже подошел сзади и отодвинул стул, помогая ей выйти из-за стола.

— У вас был длинный день, — напомнил он таким тоном, что она сочла за лучшее не спорить. Юстин и Клинтон встали, поклонились и пожелали спокойной ночи.

Граф вцепился ей в руку, не позволяя даже достойно им ответить, и потащил через портретную галерею. Теперь здесь было темно; наступила глубокая ночь, и только несколько свечей слабо поблескивали из зала. Ондайн старалась идти в ногу с Уориком и пыталась понять, почему он так неожиданно решил избавиться от ее присутствия.

— Милорд! — осмелела она, подходя к очередным дверям. Уорик вошел в комнату, очень похожую на предыдущую, только обставленную по-другому. Вдоль восточной стены тянулись полки с книгами; налево друг против друга стояли массивный стол и маленький, изящный секретер; справа на плетеном коврике — клавикорды и арфа. Пламя свечей создавало уют.

— Вот и наша половина, — спокойно сказал Уорик и, не дав ей даже осмотреться, не останавливаясь, прошел дальше через маленькую дверь в заднюю комнату. Ондайн увидела просторную мужскую спальню с туалетным столиком, умывальником и огромной кроватью под балдахином, к которой вели высокие ступени. Шпалеры, расшитые маленькими зелеными дракончиками, украшали стены, а богатые драпировки закрывали окна.

Но и здесь они не остановились. Уорик открыл дверь еще в одну комнату, такую же большую, как спальня. У задней стены стояла белая эмалированная ванна невероятных размеров. Рядом с ней — деревянная подставка с зеркалом для бритья, туалетный столик с раковиной. Решетчатые двери вели наверняка в гардеробную.

В этой комнате Ондайн тоже ничего не разглядела. Уорик толкнул третью дверь, и они наконец остановились.

— Ваша спальня, мадам… — Он приподнял бровь и отпустил руку девушки. — Здесь вы в полной безопасности, уверяю вас.

Ондайн не обратила внимания на его слова и прошлась по комнате. Роскошная спальня пленяла со вкусом продуманным убранством. Над широкой кроватью свешивался полог из расшитой цветами легкой ткани. Серебристо-голубой цвет постельного белья гармонировал с драпировками на окнах. В углу стоял туалетный столик из отполированного до блеска вишневого дерева, а на нем — кувшин и ваза из белой глазури, расписанной голубыми маргаритками. Рядом — еще один столик с зеркалом в оправе. В задней стене виднелся встроенный альков, тоже задрапированный серебристо-голубой материей.

— Уборная, — сообщил Уорик.

— Спасибо, — смущенно ответила она.

— Вы найдете нижние рубашки в шкафу, а платья висят в гардеробной. Кувшин всегда полон, если вам ночью потребуется вода. Есть еще какие-нибудь пожелания?

— Нет, — пробормотала Ондайн.

— Пока у вас нет горничной, хотя Лотти…

— Мне никто не нужен.

— Нет, вам должен быть кто-то нужен, — сказал Уорик с нетерпением.

— Тогда Лотти подойдет.

Он кивнул:

— Ну, если у вас больше нет пожеланий…

— Есть! — неожиданно выпалила она, смотря прямо в его глаза с блестящими золотыми искорками.

— И что же это, мадам?

— Я требую объяснений!

— Каких? — Он стоял со скрещенными на груди руками. Его голос стал глухим. Наверное, от гнева.

— Что значит вся эта шарада!

— Мадам, вы предпочитаете, чтобы я вернул вас на виселицу? Ондайн опустила глаза. Он выругался вполголоса и вдруг взорвался: