Дмитрий Петров - Силь

• Название: Силь
• Автор: Дмитрий Петров
• Жанр: Фэнтези

В некотором смысле — действие происходит в мире «Сильмариллиона», только рассматриваемом не «сверху» — через восприятие высших сущностей, а «изнутри» — глазами эльфов, гномов, орков, людей. Стоит присмотреться к ним повнимательнее — чтобы, возможно, понять что-то в себе…

---

Усилие, которое затратил Дон на бросок кинжала, почему-то сожгло остаток сил, и Дон, не имея сил даже для того, чтобы удержаться на ногах, осел на землю. Как во сне, медленно, над ним поднималось огромное окровавленное лезвие ятагана, как вдруг кто-то положил замахивающемуся орку руку на плечо. Орк мгновенно развернулся, ятаган описал полукруг, но противник оказался проворнее. Поднырнув под лезвие, он пропустил его над собою, а потом спокойно выпрямился и нанёс удар орку в лоб тяжёлым тесаком, от которого орк рухнул как подкошенный. Без удивления Дон узнал в противнике орков давешнего здоровяка, который тотчас же бросился к Дону, помогая ему подняться.

Едва став на ноги, Дон, поддерживаемый здоровяком, поковылял к трупу — теперь уж действительно трупу — гоблина в чёрном плаще. Но его интересовал не гоблин — с трудом нагнувшись, так что закружилась голова, и сознание его едва не оставило, Дон поднял заряженный арбалет. И тут с удивлением обнаружил, что шум боя стих.

Встряхнув головой, чтобы разогнать туман, застилающий глаза, и едва не потеряв при этом сознание, Дон оглянулся вокруг. И причина исчезновения шума стала понятна — поле боя осталось за орками, из их противников, стоящих на ногах, остались только они со здоровяком. Бывшим здоровяком — ибо, посмотрев на него, Дон не мог не ужаснуться — несколько глубоких кровавых ран, а правая половина лица представляла собою сплошную рану… Видимо, только огромный запас жизненной силы, накопленной в мощном торсе здоровяка, позволял ему не только стоять на ногах, но и поддерживать Дона.

Орки ранее не спешили сближаться с Доном и здоровяком, резонно усматривая в этом опасность для своих жизней, ибо верно определили в них наиболее опасных противников. Но теперь, когда других противников у них не осталось, орки начали сужать круги вокруг двух израненных, едва стоящих на ногах людей. Дон направил на них арбалет — и они дружно отскочили назад, видимо, не понаслышке знакомые с этим грозным оружием. Дон его направил в другую сторону — и там орки также попятились назад.

Да они же боятся, боятся меня — хоть у меня всего одна стрела, и я смогу убить лишь одного из них, перезарядить просто не успею! Но они боятся… так трясутся за сохранение своей шкуры, что согласны отказаться от выполнения Долга! - пронеслось в голове Дона.

— Ну надо же, кого я вижу! — раздался знакомый издевательский голос. Дон поднял глаза на старосту, благополучно для себя пересидевшего заварушку на трибуне под охраной орков, и даже не подумав вмешаться.

— Дон в компании бандита, Дон под руку с уголовником! — продолжил издеваться староста. — Вот такие вы, эльфийские прихвостни!

Стоящий рядом здоровяк дёрнулся, как от пощёчины.

Он же прекрасно знает, мерзавец, что я ему не отвечу. Во рту полно крови, я и дышу-то с трудом — а говорить не могу вообще. Но смолчать в ответ на такое — это вообще немыслимо! Нужно ответить, нужно!

С трудом заставляя горло выговаривать слова, Дон прохрипел:

— Даже бандит — лучше таких, как ты!

Да, бандиты лучше… Или, вернее, вы — ещё хуже! Бандиты всего лишь грабят и убивают… отдельных людей — вы же ради оркского золота готовы бросить всю страну на разграбление и растерзание оркам! Угробить, уничтожить всю страну и всех жителей, вытравив из их душ предварительно всё светлое — во исполнение воли ваших оркских кукловодов. О, если бы я мог всё это высказать тебе в лицо!

Дон поднял голову и, сжав зубы, гордо выпрямился. Пошатнулся. Но устоял. Улыбкой ответил на непонимающий взгляд здоровяка. И направил арбалет на старосту — целясь тому прямо в лоб. Не переставая при этом улыбаться — странной улыбкой, с прикушенной губой, чтобы не застонать от боли.

Староста сначала застыл, не сразу осознав, что ему угрожает. Потом его глаза расширились от ужаса, и он заметался, как испуганный заяц, в панике отступил назад, дёрнулся вправо-влево, и понял, что никуда ему не деться. Тогда, отчаявшись, он с мольбой протянул руки к Дону:

— Дон, ты меня не так понял! Я очень хорошо отношусь к эльфам! Я — за развитие добрососедских отношений с нашими северными соседями… — залебезил он, заламывая руки.

Какой же ты всё-таки трусливый мерзавец, - подумал Дон с бесконечным отвращением. — Только что оскорблял эльфов, а теперь "хорошо отношусь". Неужели ты всех считаешь такими же идиотами, как ты сам?

— Мой отец тоже всегда очень любил эльфов! — выкрикнул староста, видя, что арбалет и не думает опускаться.

Да, если бы я мог говорить — многое бы рассказал про папашку твоего героического. Наслышан, знаете ли. Но вот в чём он точно не был замечен, как впрочем, и ты — так это в любви не то что к эльфам, а к кому-либо, кроме самого себя.

— А с орками мой отец воевал! — продолжил староста свои излияния.

Знаю я, как он воевал — в первом же бою перебежал на их сторону, а потом в лагерях для пленных работал надсмотрщиком. А когда эльфы освободили пленных, удачно прикинулся одним из них. Предатель, как и ты. Яблочко от яблони…

— Меня заставили! — пал на колени староста, с ужасом наблюдая за нацеленной в него арбалетной стрелой. — Я долго отказывался!

Ага, долго… торговался.

— Заткнись, предатель! — прохрипел Дон, и староста послушно умолк.

Орки опять предприняли попытку приблизиться к Дону со здоровяком, и пришлось опять пугать их арбалетом, от которого они вновь шарахнулись, как мышь от кошки.

Они боятся арбалета, - напряжённо размышлял Дон. - Значит, в принципе возможно, отпугивая их, уйти с площади, а там и из города… Но тогда придётся оставить этого мерзавца в живых, — Дон поглядел на старосту, который заметно приободрился, видя, что арбалет больше на него не нацелен. — С другой стороны, велик шанс в этого старосту вообще не попасть — я из арбалета никогда не стрелял, и из-за тумана в глазах я вижу этого старосту — лишь как нерезкое белое пятно. Может быть, уйти, сохранить жизнь себе и ему — этому здоровяку? Ведь мой выстрел в старосту станет смертельным приговором для нас обоих, тогда как, уходя с площади, есть шанс спастись… Да, это хорошая мысль! Мы уйдём, выберемся из города, залечим раны — а потом я вернусь вместе с друзьями, с войском — Эльвинг не откажет! Тогда и покончу со старостой, с орками и их приспешниками…

Дон оглядел устеленную трупами площадь и покачал головой:

Нет, нельзя! Сейчас у орков остался лишь один сторонник из людей — староста! Ишь ты, он уже встал с колен, и слёзы вытер, смотрит гоголем — уверен, что я не выстрелю! А если оставить в его руках город — скольких людей староста, тоже человек, сумеет склонить на сторону орков, на сторону Врага? И скольких потом обратит ко злу каждый из новообращённых? Это будет подобно эпидемии — количество оркских прислужников будет так быстро множиться, что не помогут никакие меры… Или помогут, но придётся залить страну кровью. Пока болен лишь один человек, болезнью под названием «предательство». Я не должен дать ему возможность заразить других!

А как же Миралисса? - возникла ещё одна мысль, заставившая мучительно заныть сердце. — Ты подумал, что будет с ней, если ты погибнешь? Она ведь этого не переживёт, она ведь тебя любит — по-настоящему! Ты готов убить любимого человека? Убивая старосту, ты убиваешь и её…

Староста осмелел настолько, что решился продолжить свои уговоры, видя мучительную борьбу в душе Дона:

— Дон, мальчик мой, да ты ещё молокосос! Ты не понимаешь, что в жизни главное — хорошо устроиться! Получать хорошие деньги! Тогда у тебя будет всё, чего душа пожелает, все красавицы тебя будут любить! За этим — будущее, а красивые, но бесполезные слова — останутся в прошлом!

Арбалет вновь уставился на старосту, и тот резко, на полуслове испуганно осёкся.

— Душа пожелает… — горько прошептал одними губами Дон. — Не душа, а душонка, жалкая, мелочная душонка… То, что тебе дадут в обмен на деньги — это что угодно, но не любовь! Но ты прав в одном — я тебя не понимаю. Ибо — не хочу этого понимать. Что же касается Миралиссы… Я осознал только сейчас — Миралисса меня любит, а значит — поймёт!

Непослушный палец с трудом подобрался к спусковой скобе.

— Может, когда-то, в будущем, такие, как ты, и восторжествуют, — негромко проговорил Дон, глядя сквозь застилающий глаза туман на расплывающуюся белую фигуру. — Но я постараюсь, чтобы это будущее… мерзкое будущее — наступило как можно позже.

Указательный палец нажал на спусковую скобу арбалета.

И наступила темнота.

* * *

Миралисса со сдавленным стоном осела на землю.

— Не могу… Не могу больше… Я исчерпалась, отдала всё, что у меня было… — шептала Миралисса, невидяще шаря руками вокруг в поисках опоры.