Эдвин Гилберт - Камни его родины

• Название: Камни его родины
• Автор: Эдвин Гилберт
• Издательство: «Художественная литература»
• Жанр: Драматургия
• Год: 1966
• ISBN: 5-7715-0678-8

Книга американского писателя Э. Гилберта об искусстве и людях искусства в соверменном мире. Роман построен как цепь эпизодов из жизни трех молодых людей. Шаг за шагом автор прослеживает путь своих героев, которые появляются в романе студентами-выпускниками архитектурного факультета Иельского университета и покидают его зрелыми людьми, убеждения и принципы которых вполне сформировались. Книга воспринимается как увлекательный роман об Америке середины двадцатого столетия.

---

– Рафф, это потрясающая штука! – Эбби рассматривал маленькое растение. – Знаешь, я уже придумал, куда его высадить.

– Высаживай на здоровье, – отозвался Рафф. Эбби показалось, что он еще больше вытянулся и отощал; его угловатое лицо было обветрено, а глаза стали синее и прозрачнее.

– Ах ты кривоносый ублюдок! – воскликнул Бинк. – До чего же приятно снова увидеть тебя!

– Вы дивно выглядите, Рафф, – сказала Трой.

Рафф бросил на нее сердитый взгляд.

– Замечательно, просто замечательно, – не унималась она. – Вы, наверное, влюблены.

Он отвернулся от нее и обратился к Эбби, сделав широкий жест рукой:

– Ну, Эбби, я видел все своими глазами. Кого бы я ни встретил по пути, с кем бы ни познакомился – все стремились на Запад, словно в землю обетованную. Вдруг получаю твое письмо с приглашением на новоселье. И тут я почувствовал, что этот милый штатик соскучился в разлуке и зовет меня. Этого было достаточно. – Помолчав немного, Рафф добавил: – Я приехал бы раньше, но у меня прямо из-под носу увели машину. Правда, потом она нашлась – за вычетом кое-каких деталей вроде... – Он запнулся, не желая омрачать радость встречи. Схватив Эбби за руку, Рафф притянул его к себе и крепко обнял. – Ну, как живешь, сукин ты сын, йог несчастный?

Эбби ответил, что превосходно, и в данную минуту это было правдой. А Нина спросила:

– Что вы будете пить, Рафф?

– Пить? Я голоден, Нина! – Он посмотрел в сторону кухни. Потом снова обвел глазами комнату. – Дом восхитительный, Эбби. Ты не только разделался с Булфинчем[35], ты предал его забвению во веки веков и еще на год сверх того, аминь! А вы, Нина, прямо расцвели. И какое платье! Все понятно. – Критически разглядывая Эбби, он добавил: – Самый приятный способ похудеть, а?

Улыбаясь и не глядя на Нину, Эбби потянулся за сигаретой.

– Так как же насчет еды? – не унимался Рафф. – Или в этой бонбоньерке, которую вы называете домом, кроме дамских лакомств, ни черта нет?

Нина направилась в кухню.

– А чего бы вам хотелось? – спросила она.

– Только не хлопочите! – сказал Рафф. – Никаких деликатесов. Что-нибудь попроще, чтобы набить брюхо. Какое-нибудь традиционное американское блюдо: скажем, цимес или фаршированная щука. Найдется?

– Нет, – рассмеялась Нина. – Зато у нас осталась холодная индейка. И в любом количестве.

Рафф двинулся на кухню. Он разыскал в холодильнике индейку, оторвал кусок побольше – целую ногу! – открыл жестянку пива и вернулся в гостиную. Он стоял у камина, а Эбби не спускал с него глаз и думал о том, какая пустота образовалась в его жизни после отъезда Раффа и как хорошо снова почувствовать его присутствие и поддержку.

– Единственное критическое замечание, Эб, – сказал Рафф. – Вот этот камин, он что – для лилипутов? Какого дьявола ты не построил здесь настоящий камин для мужчины? Подумать только, я – Рафф Блум! – должен рассказывать тебе о самых святых традициях американской доколониальной архитектуры! Камин так камин: футов пять в высоту и не меньше семи футов шириной. А в глубину хватит и двадцати четырех дюймов. Вот! У такого камина можно и пятки поджарить и спину, да кое-что еще... не будем уж уточнять. Словом, камин – это сердце всего дома.

И Рафф занялся индейкой.

– Как ты думаешь, он долго пробудет у нас? – Нина сидела у туалетного столика и наносила на лицо кольдкрем.

– Не знаю, – ответил Эбби, застегивая пижаму. – А что?

– Да нет, ничего, – сказала Нина. – Только он такой неряха. К тому времени, когда он отправился спать, наша гостиная была разгромлена начисто.

– Да, – согласился Эбби, который тоже не любил неопрятных людей, но делал исключение для Раффа. – А как все-таки мило с его стороны достать для нас это деревце и тащить его сюда через весь континент!

– Угу! – сказала Нина, что могло означать вежливое согласие. По отношению к Раффу она всегда была чрезвычайно лояльна.

– Ох, вспомнил! У него ведь нет сигарет. – Эбби накинул халат, взял с бюро нераспечатанную пачку и направился к двери. Я сейчас вернусь. – Оглянувшись на Нину, он вдруг закрыл дверь, вернулся и поцеловал ее в губы, обведенные белой полоской крема.

– Остин, что ты! Ведь я намазалась! – Она состроила гримаску своему отражению в зеркале.

– Я моментально вернусь, – повторил Эбби, не отрывая глаз от зеркала, в котором отражались ее худенькие белые плечи и молодые груди, чуть розовевшие сквозь ночную рубашку. – Ты подожди меня, Нина, хорошо? Я сейчас.

– Ох, Эб, так поздно!.. Я устала.

– Ну, на террасе в обществе Уоллеса Гришэма ты не выглядела усталой, – вырвалось у него.

– Эб, ради бога!..

В глазах у нее мелькнула такая досада, такое раздражение, что он поспешно сказал:

– Прости, я не хотел... не собирался вспоминать об этом. – Он виновато погладил кончиками пальцев ее плечо и вышел из комнаты, отлично понимая, что с возвращением можно не спешить.

Проходя через гостиную, он заметил на террасе белую фигуру. Это была Трой: она сидела на железной скамье в купальном халате и курила. В ночном сумраке ее лицо казалось особенно бледным.

– Ты почему не в постели, Эб? – спросила она, когда он подошел к ней.

– Хочу отнести Раффу сигареты, – ответил он. – Я как раз собирался задать тебе такой же вопрос. А где Винс? – Он пристально посмотрел на нее. – Что-нибудь не в порядке, Трой?

– Не спится. Хотела постучать к вам, но потом решила, что это будет бессовестно. Вы ведь как-никак молодожены.

– Нет, я... – Он оглянулся на окна гостиной. – Вот только отнесу это Раффу...

– Я, пожалуй, еще посижу тут, – сказала Трой и добавила ему вдогонку: – Знаешь, тут в кустах сирени какие-то птички свили себе гнездо.

Проходя по коридору, он ломал себе голову – что могло случиться у Трой.

Вот и спальня Раффа. Эбби негромко постучал.

– Я вспомнил, что ты без сигарет, – сказал он, когда Рафф открыл ему.

Рафф стоял в дверях: нижний этаж обмотан голубым мохнатым полотенцем, волосы мокрые – он принимал душ.

– Вот это сервис, Эб! – воскликнул Рафф, тут же открывая пачку. – Только ты лучше не балуй меня, не то я застряну здесь надолго. Помнишь, я рассказывал тебе анекдот о женщине, которая пожаловалась раввину, что у нее в доме слишком много народу?

Эбби кивнул и улыбнулся:

– Эта комната записана у нас за тобой.

– Благодарю. – Рафф подошел к огромному окну и плюхнулся в большое плетеное кресло.

– Кстати, – заметил Эбби, – твои готовальни и книги у меня в кабинете.

Он тут же пожалел, что сказал это, так как Рафф добавил:

– И они обошлись тебе в семьдесят монет.

– Я ведь не к тому, Рафф.

– Знаю, что не к тому.

– Но если ты опять собираешься их продать, – сказал Эбби, – то я предпочел бы, чтобы они остались здесь.

– Самое надежное место, – сказал Рафф, закуривая.

Они немного помолчали.

– Черт побери, Рафф... Мы с Верном все-таки получили этот заказ Тринити-банка, так что я чувствую себя крезом... Насколько я понимаю, ты сейчас на перепутье, и я мог бы...

– Совсем забыл сказать тебе, – перебил Рафф. – С понедельника я приступаю к работе.

– Да ну? Вот так новость! – Эбби присел на край низкой двухспальной кровати. – Где? У кого?

– В Нью-Йорке.

Пораженный Эбби смотрел на него во все глаза.

– Понимаешь, это не совсем то, чего бы мне хотелось, – объяснил Рафф, – но все сложилось так, что я почувствовал: нужно соглашаться. Хоть я и не суеверен.

– Ну, это как сказать!.. – Эбби закурил, но после первой же затяжки закашлялся. В груди у него хрипело. Он отложил сигарету.

– Разве что чуть-чуть: унаследовал от матери, – уступил Рафф.

– А что за работа?

– Видишь ли, это началось еще весной; я встретился на западном побережье с Гомером Джепсоном, и он дал мне два письма: одно к «Гаррисону и Абрамовичу», а другое – к «Скидмору, Оуингзу и Меррилу». Как-то утром я пошел в контору Гаррисона и на Рокфеллер-плаза столкнулся с Мэтью Пирсом, повелителем Уэйр-д-Холла. Он спрашивает, куда я иду, а я говорю – к Гаррисону; он спрашивает – зачем, а я говорю – насчет работы; он говорит, что у него в конторе есть для меня место, хотя им и не часто приходится строить бордели из стекла, а я... Словом, не успел я оглянуться, как уже пожимал руку его главному архитектору. Предприятие у них огромное – короче говоря, это как раз то, чего мне чертовски хотелось бы избежать. Но потом я решил, что будет полезно поработать в большой фирме и в большом городе, чтобы подучиться.

– Рафф... – Эбби указал приятелю на сигарету, которая догорела до самого мундштука. Рафф посмотрел на нее, вздрогнул, и окурок упал на пол. Эбби быстро нагнулся, поднял его и бросил в пепельницу.

– Чуть без пальцев не остался, будь она проклята! – Рафф помахал рукой. – А может, это примета, намек?