Эдвин Гилберт - Камни его родины

• Название: Камни его родины
• Автор: Эдвин Гилберт
• Издательство: «Художественная литература»
• Жанр: Драматургия
• Год: 1966
• ISBN: 5-7715-0678-8

Книга американского писателя Э. Гилберта об искусстве и людях искусства в соверменном мире. Роман построен как цепь эпизодов из жизни трех молодых людей. Шаг за шагом автор прослеживает путь своих героев, которые появляются в романе студентами-выпускниками архитектурного факультета Иельского университета и покидают его зрелыми людьми, убеждения и принципы которых вполне сформировались. Книга воспринимается как увлекательный роман об Америке середины двадцатого столетия.

---

А когда они поднимались по лестнице, он еще вдобавок подал ей руку, и они вместе вошли в затененную гостиную, оклеенную пестренькими бело-зелеными обоями, и там, на бежевом диване...

Раш так резко выдернул руку, словно его кто-то ударил, и только тогда Нина вдруг заметила, что происходит прямо перед ней: она увидела лицо отца, искаженное мукой, и как он испугался, и здесь же, на диване – на том самом месте, где он сидел по вечерам с мамой, – нечто странное, Ужасное: чужая женщина в каком-то красном бумажном Платье, измятом и растерзанном на груди. Она обнимала отца – да, ее, Нининого, папу, только лицо у него было набрякшее, страшное, отвратительное, а женщина была моложе и, может быть, даже красивее, чем мама, и все старалась привести в порядок свое красное платье.

Раша и след простыл, слышно было, как он сбегает по ступенькам крыльца. И сама Нина, бледная, в холодном поту, чувствуя подступающую тошноту, побежала куда глаза глядят и забилась в гараж позади дома, и там было еще жарче, чем всюду, и стояли багрово-черные лужи пролитого масла, и ее тошнило все сильнее, словно она отравилась, и, казалось, этому конца не будет, точно так же, как не будет конца отвратительной муке, которую она увидела на отцовском лице...

– Нина... – Эбби пытался удержать ее, но она выскользнула из его рук, вскочила и убежала в ванную, оставив его в постели со всеми его муками и этой идиотской одышкой. Подождет.

Она отлично понимала, что ему это неприятно. Но ведь он сейчас не думает о том, что от этого рождаются дети. Придется ей позаботиться самой. Конечно, не думает: она убедилась в этом, как только вернулась из ванной и подошла к низкой широкой кровати; он думает только о ней, думает о той минуте, когда его протянутые дрожащие руки коснутся ее испещренной лунными бликами наготы.

Так оно и есть. И Нина стерпела остальное, памятуя о своем великом и запоздалом открытии, что у нее есть оружие куда более грозное, чем она предполагала. Неужто всем мужчинам можно причинять такие муки? – размышляла она.

«ОСТИН И ОСТИН», архитекторы

36 Мэйн-стрит

Тоунтон, Коннектикут

6 мая

Дорогой Рафф!

Видимо, наши письма разошлись в пути; к счастью, мое, адресованное в Портленд, тебе переслали. Это письмо я пошлю в Сан-Франциско, но пока оно дойдет – тебя, надо думать, и след простынет. Ты настоящий чемпион бродячих архитекторов.

Судя по тому, как ты отзываешься о зданиях, которые увидел, и о людях, с которыми познакомился, ты полон энтузиазма по поводу Великого Перелома. Тогда ты должен считать, что я стою на неверном пути. Представь же себе, как я был удивлен твоей рецензией на снимки нашего дома. Я уже почти слышал, как ты ворчишь: «Никакой это не Глассвилл, а самый настоящий Гадвилл!» Поэтому твои слова: «Чудесный, строгий, красивый дом. Неужели в нем будут жить люди?» – показались мне наивысшей похвалой. Вот уж не ожидал от тебя такого отзыва! Конечно, в самом проекте уйма ляпсусов: например, почти нет кладовых. Даже для нас двоих мало. Что ж, на ошибках учатся. Постараюсь избежать таких промахов, когда буду строить следующий дом (если только доведется еще что-нибудь строить). Первая страстная поклонница моего таланта – это мать Нины. Кстати, она, вероятно, будет моим следующим клиентом. Я подумываю выстроить для нее домик – совсем маленький. Собственно говоря, просто пристройку.

Раньше чем перейти к делам архитектурным, хочу спросить: собираешься ли ты вернуться в наши края к 22 мая? Дело в том, что мы, кажется, устраиваем грандиозное новоселье. Нина задумала какой-то неописуемо фешенебельный бал. Она считает, что это один из способов привлечения клиентов (ничему подобному нас в Уэйр-д-Холле не обучали, правда?). Словом, ты постарайся приехать. Конечно, будет Винс, и мы славно поболтаем – совсем как в былые времена.

Дядюшка представил банку свои чертежи и пребывает в ужасном волнении. Дело уже шло на лад, но строительному комитету банка что-то не понравилось, и Верн призвал на помощь меня. Я предложил кое-какие изменения, но комитет все еще недоволен. Верн вне себя. Им, изволите ли видеть, нужно здание, которое повысит их деловой престиж! Словом, этакий Храм Золотого Тельца. Винс завтра будет в наших краях, и я попробую поэксплуатировать его. Верн совсем падет духом, если это дело сорвется. Не говоря уже о деньгах.

Насчет Сан-Франциско – очень интересно. Новость прелюбопытная! Джимми Ву в компании с таким человеком, как Эрик Мендельсон! Может получиться замечательная фирма. Кстати: не помню, писал ли я тебе, что Бинк Нетлтон вернулся на Север? Поехал было домой в Алабаму, но не выдержал и удрал. Говорит, слишком там много южан. Теперь он в Нью-Йорке, а ты ведь помнишь, как Эйлин, его жена, ненавидит наши края. Только Бинк уперся – с места не сдвинешь. Винс пытается устроить его к «Гэвину и Муру»; по-моему, это очень мило с его стороны.

Наши столы по-прежнему пустуют. Если ты полагаешь, что фирма «Остин и Остин» завалена заказами, то разреши тебе сообщить, что это не совсем так. Неужели есть архитекторы, которым удается начать свою карьеру? Мистика, да и только! Итак, сидим в луже. И прочно.

Поговорим о вещах более веселых: Трой просит заверить тебя в ее «любви, нежности и прочих пылких чувствах». Конечно, она превесело проводит время в Нью-Йорке (уверен, что ты будешь в восторге). Она очень увлекается своей работой в картинной галерее на Пятьдесят первой улице. Кроме того, она что-то такое делает в Союзе демократических женщин и в целой дюжине других «жизненно важных» организаций. Уверяет, что ни в коем случае не выйдет замуж за Винса. Винс уверяет, что непременно выйдет. По-моему, это было бы ошибкой для обоих.

А вот еще новости: традиционный студенческий бал в этом году провалился с треском. Видимо, из-за отсутствия Блума – некому было ораторствовать спьяна. Кроме того, университет наконец решил пересыпать мрачный Уэйр-д-Холл нафталином, и Луис Кан[33] уже разработал проект нового здания архитектурного факультета.

Ну, как будто все. Напиши сразу по адресу конторы, приедешь ли на новоселье. Если нет, все равно напиши. Самые лучшие пожелания от меня и Нины.

Всегда твой

Эб.

12

К концу недели атмосфера тревоги в конторе «Остин и Остин» сгустилась до крайности: никак не удавалось найти способ удовлетворить строительный комитет правления Тринити-банка.

Растущее волнение Верна постепенно передавалось и Эбби, который боялся даже думать о том, что станет с дядей, если проект будет отклонен и заказ передадут другому архитектору. Верну впервые представился случай открыто примкнуть к современному направлению в архитектуре и отречься, таким образом, от своего эклектического прошлого. А Эбби был кровно заинтересован в этом заказе потому, что он внес много серьезных изменений в общий план и конструкцию здания. И поскольку другой работы у него не было, проект банка стал как бы началом его собственной карьеры, а ожидаемый (и к тому же весьма крупный) гонорар он, в отличие от дяди, рассматривал как реальный символ своей независимости.

Вот почему он так обрадовался, когда Винс Коул предложил заехать в Тоунтон по пути из Гринвича в Хартфорд и взглянуть на проект, так сказать, со стороны.

В одиннадцать утра Эбби встретил его на вокзале и повез в контору на маленьком сером «виллисе» (фордов-ский лимузин был в распоряжении Нины).

– Обрисуй мне в двух словах общую ситуацию, – сказал Винс, полагаясь на свою способность схватывать суть дела прямо на слух.

Эбби стал рассказывать; Винс слушал молча и кивал. Он рассеянно достал сигареты (теперь он признавал только «Парламентские»), закурил и, немного оживившись, повернулся к Эбби.

– Похоже, я не дал тебе выспаться, а?

Эбби свернул на Мэйн-стрит.

– Вид у тебя такой, словно вы с Ниной решили поставить рекорд в постели, – добавил Винс.

Эбби ответил улыбкой, которая должна была казаться веселой или по крайней мере загадочной, но получилась просто вымученной. «Ах, если бы Винс был прав!» – грустно думал он. Конечно, будь у него уйма работы, столько заказов, чтобы они поглотили всю его энергию без остатка, как было во время постройки дома, он, пожалуй, примирился бы с семейными неурядицами; во всяком случае, он терпеливо ожидал бы, когда у Нины пройдет это состояние, которое, как он теперь думал, было своего рода психологическим протестом против сексуальной жизни. А может быть, это просто холодность (до чего же неприятное слово!), которая усиливается всякий раз, когда она чем-нибудь расстроена, или озабочена, или?..

Если дело с банком наладится, ему сразу станет легче, он почувствует себя увереннее, и это благотворно повлияет на Нину. Его работа, его успех – все это страшно важно Для нее.

Но самое главное так и остается неясным. Если вообще тут возможна ясность. Вновь и вновь он задавал себе все тот же вопрос: возможно ли, чтобы такая прелестная Девушка, как Нина, девушка с идеально женственным телом, была равнодушна к физической любви – самой основе жизни? Сколько раз он допытывался у нее – может быть, это его вина, может быть, он сам чем-нибудь охлаждает ее? Но она всегда отрицала это.