Пола Вольски - Наваждение

• Название: Наваждение
• Автор: Пола Вольски
• Издательство: Александр Корженевский, Русич
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1995
• ISBN: 0-553-08145-4, 5-87917-019-5, 5-88590-322-0, 0-553-08145-4, 5-87917-020-9, 5-88590-323-9

Мир, в котором, в отличие от нашего, есть магия, погружается в хаос. Стране Вонар угрожают политические волнения, а крестьянские философы публично подвергают сомнению врожденные волшебные силы Высшего правящего класса. В это самое время молодая дворянка Элисте во Дерриваль интересуется жизненно важными вопросами – в первую очередь, своим дебютом при королевском дворе Шеррина. Девушка еще не подозревает о грубой силе, которая скоро разрушит её беспечную жизнь. Мир рушится, наступает время террора, и, чтобы выжить, героине вскорости придется вспомнить о своих ныне бездействующих волшебных силах.

---

– Зачем слушать, когда все ясно и так? Я знаю вас, Дреф. Вы отчаянны и безрассудны. Всегда говорите и делаете что взбредет в голову, а там хоть трава не расти. Распоряжаться собой – ваше право, но втягивать дядюшку Кинца в ваши безумные проекты просто несправедливо. Кинц – совсем другой человек – мягкий, доверчивый, не от мира сего. Он не отличит экспроприациониста от нирьениста. Он непрактичен и не представляет, во что может быть втянутым. Несправедливо так с ним поступать.

– Несправедливо… Любопытно, что вы произнесли это слово, ибо я считаю верхом несправедливости, а также самонадеянности принимать решения за вашего дядюшку. Разве он ребенок, простофиля или впал в детство, что ему отказывают в праве решать за себя?

– Да неужели у него останется выбор, после того как вы опутаете его паутиной своих речей? Стоит вам до него добраться – и он пропал. Вы так заговорите его, что он согласится на все, что вы…

– Бросьте. Не стоит переоценивать мой дар убеждения и недооценивать ум вашего дяди. Не такой уж он беспомощный блаженный дурачок, каким вам представляется.

– Вот именно, такой он и есть.

– Он гениальный, блестящий ученый и опытный человек, личность…

– Он не знает настоящей жизни и…

– Кроме того, – оборвал Дреф, не обращая внимания на ее возражения, – мастер Кинц, как Возвышенный и вонарец, лично заинтересован в конечном исходе нынешней схватки. Ведь это его сородичам – Возвышенным – ныне как сословию грозит полное истребление. Это они, в том числе, возможно, его добрые знакомые и их дети, томятся сейчас в «Гробнице», ожидая казни. И это его соотечественников Революция и ее нынешние вожди обманывают, предают, лишают обещанных прав, грабят, гонят на подневольный труд и безжалостно убивают, и так будет продолжаться, пока у власти находится Уисс Валёр со своими присными. Неужели вас удивит, если Кинц во Дерриваль согласится – и даже захочет посодействовать правому делу?

– Он на все согласится, послушав вас, – возразила Элистэ, – но ему это не нужно. Он старенький, затея опасная, и…

– Чем вы оправдываете то, что отказываете ему в праве решать за себя?

– Для его же блага…

– И вы тут верховный судья?

– Не хуже любого другого.

– Значит, его слова никто и не спросит?

Знакомая фраза. «Значит, моего слова тут никто и не спросит, мастер Лишай?» – вспомнила Элистэ и сдалась.

– Я не это имела в виду. Конечно, его нужно спросить…

– А вот это по справедливости, и я рад, что вы согласны.

– Что вам до моего согласия! Вы все равно своего добьетесь, согласна я или нет.

– На сей раз вы ошибаетесь. Связаться с мастером Кинцем, как вы, понимаете, непросто. Возможно, он уже за пределами Вонара…

– Ни в коем случае. Он никогда не сбежит за границу. Он привязан к своей земле. Уверена, что он по-прежнему безбедно живет себе в Дерривале.

– Будем надеяться. О том, чтобы ему написать, не может быть и речи. Нужно подумать, как мне съездить в Фабек и лично встретиться с ним. Тут, однако, возникает другая загвоздка: ваш дядя – человек в высшей степени осторожный и неуловимый…

– А-а, понимаю. Понимаю. Без моей помощи вам до него не добраться. Теперь все ясно. Вот почему вас так необъяснимо волновало мое согласие… Да, все ясно как день.

– Цинизм вам не к лицу – он вас не красит. – Дреф слегка улыбнулся в ответ на ее рассерженный взгляд. – Помнится, домик мастера Кинца в холмах, что над сеньориальными угодьями, защищен от чужих глаз чародейным наваждением и к нему невозможно пройти. Однако, если не ошибаюсь, вы частенько наведывались туда. Вам удавалось одолеть чародейную преграду?

– Не совсем так. У нас был условный знак. Я нажимала на рычаг в нише, укрытой под камнем у старого пня, дядюшка Кинц спускался и проводил меня через скалу.

– Сквозь скалу?

– Ну, не настоящую.

– Конечно, конечно. Мне нужно знать, как найти камень, пень и скалу. Рычаг поворачивается как-нибудь по-особенному?

– Дреф, у вас ничего не выйдет.

– Попробуем заставить вас передумать.

– Это дядюшку Кинца нужно заставить, а не меня. Вас он никогда не пропустит к себе. Нет, вы ему по душе, но я не об этом. Он все тот же, я уверена. Однако дядюшка Кинц и в мирное время отличался застенчивостью, а уж сейчас… Он знает, что вы родились серфом, а теперь, когда такое творится и все охотятся за Возвышенными… он не рискнет вам довериться. Нет, правда, он вас не пустит.

– И будет прав, учитывая, что происходит. Над этим нужно подумать. Может, мне оставить письмо с объяснением под камнем, о котором вы говорили? Нет, не пойдет. Если он не доверится мне лично, с какой стати ему брать на веру мои слова? Пожалуй, напишите-ка ему сами. Ваш почерк он, разумеется, знает…

– Знает, но это не имеет значения, потому что я не стану писать. Путь до Фабека неблизкий, у вас будет при себе изобличающее письмо, и если вас вдруг задержат и обыщут – что тогда? А такое бывает, я знаю.

– Ерунда. Если я спрячу бумагу, ее невозможно найти.

– Можете говорить что угодно, но, по-моему, это слишком опасно, к тому же это не все. Дядюшка Кинц застенчив и робок, как птица лесная. Он может решить, что вы подделали почерк, чтобы его обмануть. Он знает, как вы находчивы и что подделать чужой почерк для вас пустяк.

– Спасибо на добром слове. Но в действительности…

– Нет, письмо не убедит его. Я вообще не представляю, что может его убедить, разве если появлюсь сама собственной персоной. Уж мне-то он поверит, в этом можно не сомневаться. Но вам придется поставить крест на своих планах, потому что мое появление там невозможно.

– Невозможное нередко осуществляется.

– Поскольку мне нет хода из Шеррина…

– Разве?

– Что вы хотите сказать?

– Частица «разве» имеет много оттенков; в данном случае она выражает сомнение, – пояснил Дреф.

– В чем именно?

– В том, что вам «нет хода». Возможно, положение не так безнадежно, как вам представляется.

– Неужели? Рада слышать. Как я понимаю, мне остается всего лишь спокойно выйти через Северные ворота в буквальном смысле под носом у Чувствительницы Буметты, каковая в это время, конечно, забудется сном.

– Не выйти и не спокойно. Все не так просто, и тем не менее думаю, мне удастся вывезти вас из столицы.

– Что вы хотите сказать? Это не шутка?

– Разве я похож на шутника?

– Иной раз вас трудно понять.

– Уверяю, что говорю серьезно. Есть способ выбраться из Шеррина.

– Выбраться! Почему вы молчали все это время? Я столько недель живу за ваш счет, а вы и словом не обмолвились! Почему?

– Во-первых, потому что вам нужно было поправиться, в таком состоянии вы не могли пуститься в поездку.

– Но это сначала. А потом?

– У меня вам было удобно и сравнительно безопасно. Вы казались довольной. Я не предполагал, что вы рветесь уехать.

– О! Впрочем, вы правы. И все же – разве не было другой причины?

Элистэ и сама не знала, что хочет услышать в ответ, но почему-то это представлялось ей крайне важным.

– Бегство скорее всего удалось бы, однако оно сопряжено с известным риском. Мне не хотелось подвергать вас опасности.

– Но сейчас захотелось, поскольку вам это на руку, верно? – съязвила она, ибо его объяснение непонятным образом ее огорчило. – И если вы требуете, чтобы я предоставила дядюшке Кинцу самому решать, хочет он пойти на риск или нет, вам бы следовало до этого дать мне такую же возможность. Или я не права?

Она не сомневалась, что на сей раз загнала его в угол, но Дреф и бровью не повел.

– Откуда мне было знать, что вы мечтаете уехать? Вы ни разу даже не заикнулись, а я не ясновидящий. Даром ясновидения, если он вообще существует, безусловно, наделены только Возвышенные, а я, как известно, к ним не принадлежу. – И он весело улыбнулся.

– Чего не знаю, того не знаю, – возразила она и, отчаявшись, прибегла к самому последнему доводу, который обычно выводил Дрефа из себя: – Возможно, в прошлом веке какой-нибудь сеньор позволил себе неосторожную связь со всеми вытекающими последствиями.

К ее досаде, Дреф рассмеялся.

– Позор, – охотно согласился он.

– Так какой способ бегства вы придумали? – спросила она, сменив тему, чтобы скрыть разочарование – ей так и не удалось одержать над ним верх. – Как мне провести Буметту?

– Нам понадобится грузовая повозка, возница и не менее двух надежнейших сообщников.

– Уже не нравится. Вы что, собираетесь схоронить меня на дне повозки и попытаться вывезти через Северные ворота? Я слышала, что Буметта извлекла не один десяток Возвышенных из-под старых мешков и снопов соломы. Говорят, она улавливает мысли, словно дальние звуки, а мысли проникают сквозь все материальные препоны и предают нас. К тому же не будем забывать о вознице. Уж его-то страх Буметта непременно учует…

– Опять вы торопитесь с выводами. Неужели, по-вашему, я не учел этого? Минутку терпения, я все объясню, а после решайте, имеет ли смысл рисковать. Вот послушайте.