Алексей Макеев - Первая пуля – последняя пуля

• Название: Первая пуля – последняя пуля
• Автор: Алексей Макеев
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-20081-9

Антон Ружаков по кличке Кулак откинулся с зоны и через два часа попал по полной программе. По дороге от «хозяина» на них с Витей Расписным конкретно наехали. Непонятно, кто и за что, но мочилово вышло знатное – четверо полегли. Антон смылся и теперь он – опасный свидетель, а такие, как известно, долго не живут. Так бы и метался Кулак по Москве, пока не схлопотал бы свою пулу, но вовремя попал в лапы полковнику Гурову. А от этого «полкана», как и от его друга Крячко, так просто не соскочишь. Задержание Кулака дает Гурову реальный шанс разом накрыть две банды – похитителей людей и наркодилеров. Есть у полковника одна рисковая идея… только рисковать придется Кулаку. Гуров даже выдал ему пистолет с одним патроном. Впрочем, полковник в стороне не останется, он всегда там, где свистят пули…

---

Николай Леонов, Алексей Макеев Первая пуля – последняя пуля

Глава 1

Получив на проходной свои личные пожитки, состоявшие из скудной летней одежонки и наручных часов, Ружаков неторопливо направился к выходу из административного здания колонии. Рыжий усатый прапорщик, больше напоминавший своим телосложением бочонок с пивом, нежели человека, большую часть жизни проведший на неблагодарной и нервной работе, посторонился, выпуская на улицу вчерашних зэков.

Сегодня освободились сразу четыре человека. Среди них был и некогда авторитетный столичный рэкетир, под началом которого находилась внушительных размеров группа боевиков, Антон Ружаков по прозвищу Кулак. Высокий, широкоплечий молодой мужчина тридцати четырех лет с раскосыми карими глазами и квадратным подбородком. Шесть лет, проведенные за колючей проволокой, как это ни странно, мало изменили Ружакова. Все тот же стальной блеск в глазах, все тот же гордый вид.

Сидящий в светло-сером «Опеле» Витя-Расписной сразу заметил бригадира, на голову превосходившего остальных вдохнувших воздух свободы зэков. Витя приветственно посигналил. Кулак повернул голову, улыбнулся и резво зашагал по склону к автомобилю. Расписной вышел из салона навстречу приятелю. На нем была расстегнутая кожаная куртка и зауженные книзу темные джинсы. При виде Ружакова Витя добродушно ощерил в ответной улыбке свои редкие, желтые от никотина зубы и бодро взмахнул рукой.

– С возвращением, братишка! – Витя неопределенно качнул головой. – Чертовски рад тебя видеть. И рад, что ты не изменился. Ты все тот же, Кулак.

Несколько мгновений Ружаков хранил молчание. Старые друзья и подельники просто стояли друг против друга, внимательно вглядываясь в немного стершиеся из памяти лица. Затем Антон стремительно подался вперед, выбросил кисть для рукопожатия, а другой свободной рукой обнял Расписного за плечи. Витя откликнулся на его порыв.

– Я тоже рад тебя видеть, Витек. И спасибо, что не забыл…

– О чем ты говоришь, Кулак? Мы же с тобой кенты по жизни? Забыл? И я… – Расписной на мгновение замялся, – я твой должник, брат.

– Брось, – небрежно отмахнулся Ружаков. – Забудь об этом. И угости меня лучше сигаретой.

Расписной охотно подал ему раскрытую пачку, и недавний зэк с наслаждением закурил, втягивая в легкие бодрящий ароматный дым. Витя с интересом наблюдал за его действиями. Черт! Интересно, каким бы стал он сам, если бы провел шесть лет в изоляции? Произошли бы в нем изменения? А ведь он был так близок к черте, что разделяла их все эти годы. На той стрелке шесть лет назад они были с Кулаком вместе. Были еще трое пацанов. Менты накрыли их неожиданно. Свалились, можно сказать, как снег на голову. Никто толком и сообразить-то ничего не успел. Расписной был единственным, кто чудом вырвался из оцепления. А позже ни в кабинете следака, ни на суде Ружаков ни словом не обмолвился о его персоне. Не потащил за собой друга. Посчитал – западло. И теперь говорит: «Забудь об этом…»

– Ты ехать не собираешься? – Расписной кивнул в сторону «Опеля».

– Погоди, брат, – Ружаков запрокинул голову и с каким-то непонятным для Вити наслаждением уставился на бегущие серые облака. – Дай мне привыкнуть… Насладиться этим чувством. Свобода! Я шесть лет мечтал об этом мгновении, Витек. Веришь ли?

– Верю, Кулак. Конечно, верю.

Ружаков крутил головой то в одну, то в другую сторону, лаская взглядом едва ли не каждый уголок девственной природы. Витя пожал плечами и с разговорами к другу больше не лез. Торопиться им было некуда, а раз такое дело… Единственное, что его беспокоило, так это явно несоответствующее сезону одеяние Кулака. Просторная легкая рубашка навыпуск, льняные брюки. То есть то, в чем он и был тогда, летом девяносто девятого года, когда «легавые завернули ему ласты». Но сейчас-то не лето. Ранний октябрь не радовал теплыми деньками и демонстрировал преимущественно свои пасмурные, а порой и дождливые лики.

– Ладно, брат, – Ружаков бросил окурок под ноги. На губах у него играла все та же счастливая улыбка. – Поехали. Прокатишь с ветерком?

– А то! – Расписной проворно обогнул корпус «Опеля» и разместился на месте водителя. Кулак плюхнулся на соседнее сиденье. Синхронно хлопнули дверцы. – Я и пивка прикупил. Специально для тебя, Кулак. Там, в бардачке. Угощайся.

– Благодарствую, кореш.

Загородная подмосковная трасса стремительно полетела под колеса. Расписной чуть приоткрыл окно со своей стороны, и прохладный встречный ветерок приятно ерошил его волосы. Ружаков выудил из бардачка сразу две банки пива. Одну бросил себе на колени, с другой сорвал кольцо и жадно припал губами к жестяному ободку.

– А насчет изменений, тут ты не прав, Витек, – сказал он, утолив жажду и по-простецки утерев рот рукавом своей рубашки.

– Каких изменений? – Расписной скосил взгляд на бывшего бригадира.

– Моих, – легко ответил тот, но Витя заметил, что улыбка с губ Ружакова исчезла. – Изменения со мной произошли. Внутренние. Они просто не могли не произойти. Зона еще ни для кого не проходила бесследно. Она, знаешь ли, неминуемо оставляет на тебе свой отпечаток. Клеймо. Сечешь тему?

– Пока не очень, – честно признался Расписной. – Поясни.

Однако Ружаков не торопился вступать в полемику. Двумя большими глотками он прикончил первую банку пива и сорвал кольцо со второй. Пошарил по карманам брюк в поисках сигарет, но, так и не обнаружив их, взял пачку Вити, лежащую между ними. Быстрый щелчок зажигалки, и салон «Опеля» стал наполняться сизыми клубами дыма.

– Я не намерен возвращаться к старому, Витек, – негромко заявил Ружаков.

– Завязать, что ли, решил?

– Можно и так сказать. – По старой, еще детдомовской привычке Кулак чередовал потребление пива с затяжками. В голове уже приятно зашумело, в руках и ногах появилась небольшая вялость. Кулак почувствовал себя очень вольготно и комфортно. – Времена меняются. Люди тоже меняются, Витек. Рэкет – это уже прошлый век. Правильные и продуманные пацаны не живут теперь на этом. Любой бизнес лучше легализировать. И легавым, таким образом, подкопаться не к чему будет.

– Ты уже что-то надумал? – В голосе Расписного слышалась откровенная заинтересованность, хотя смотрел он при этом не на собеседника, а на проносившиеся мимо трассы реденькие посадки. «Опель» стремительно приближался к окраине столицы.

Ружаков лукаво прищурился и в очередной раз глотнул хмельного напитка.

– Да. У меня созрели кое-какие наметки, – охотно признался он. – Надеюсь, ты со мной, Расписной?

– О чем базар, брат? – с некоторой долей обиды откликнулся тот. – Ты же сам прекрасно знаешь, Кулак. Я за тебя и в огонь и в воду… Только скажи…

– Рад это слышать, – Ружаков не дал приятелю излить все свои эмоции до конца. – Я посвящу тебя в свои планы, но… Не сегодня. Сегодня я намерен отдохнуть. По полной программе, Витек. Как у нас обстоят дела с женским обществом?

– Сделаем, – деловито качнул головой Расписной.

– Притормози-ка, брат, – Кулак пальцами сжал опустевшую жестяную банку из-под пива. – Отлить надо бы.

Расписной молча прижал «Опель» к обочине трассы. С неба накрапывал легкий дождик, и Ружаков с удовольствием ощутил его бритой макушкой, ступив на траву. Витя тоже покинул салон и, обогнув корпус автомобиля, присоединился к приятелю. Процесс, сопровождаемый веселым насвистыванием Кулака, длился недолго. Недавний зэк застегнул «молнию» на брюках и развернулся.

– Поехали. И не забудь про обещанных телок…

Расписной не успел ответить. Со стороны Москвы на трассе появился темно-синий джип «Ниссан», приближавшийся к ним на предельной скорости. Взвизгнули тормоза, внедорожник слегка вильнул и остановился в полуметре от «Опеля». Кулак нахмурился, пристально наблюдая за неизвестно зачем пожаловавшими незнакомцами. Расписной инстинктивно нащупал под курткой рифленую рукоять своего «макара».

Из джипа вышли только двое, но Кулак мог бы поклясться, что они были не единственными пассажирами темно-синего авто. Высокий плечистый парень под два метра ростом с вытянутой бульдожьей физиономией и безобразным серпообразным шрамом под левым ухом, облаченный в длинный, до пят, кожаный плащ и остроносые белые туфли, выступил вперед и развязной походкой двинулся в направлении Кулака и Расписного. Его товарищ, не такой колоритный в плане внешности, коренастый бритоголовый парнишка, утянутый в облегающую «косуху» и серые джинсы, остался возле автомобиля, небрежно заложив руки в карманы и покачиваясь на каблуках. Он первым заметил настороженные телодвижения Расписного и теперь внимательно следил за его руками.

Амбал с лицом бульдога остановился. Его колючий взгляд пересекся с взглядом Ружакова. Какое-то время он продолжал стоять так на одном месте, сохраняя тягостное молчание.