Мария Симонова - Азартные игры высшего порядка

• Название: Азартные игры высшего порядка
• Автор: Мария Симонова
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005119-0

Когда роли распределены, сценарий прописан и выигрыш исчисляется кругленькой суммой, единственный способ освободиться от этого наваждения — либо поломать игру, либо выиграть, и тогда… на новом этапе устанавливать свои правила. Но перед этим еще надо понять, что все происходящее вокруг тебя — игра и ты против воли оказался ее участником. Так Чарли Новак не сомневалась в том, что ее космический корабль погиб на подлете к Земле, пока не увидела эту самую Землю, чуть не ударилась об одну из ее заточенных граней и не убедилась, что все происходящее — не плод ее больного воображения.

---

Она кинула беглый взгляд вокруг — сплошной ковер изломанных крылатых тел, кровавые бугры человечьих. Ее замутило.

— Нет, я не в порядке.

— Тогда пошли.

Она кивнула. И они пошли. Перешагнули через мышиную насыпь, и с хрустом, как по насту — сухому, костистому, с торчащими под разными углами перепончатыми крыльями.

— Касатик! Не торопись! — раздалось сзади. Они обернулись.

У смятого флаера сидела старуха. Живая и на первый взгляд невредимая. Она была не сразу заметна — покореженный жизнью силуэт на фоне исковерканного железа.

— Хэги! — сказал Леха, разворачиваясь и направляясь к старухе.

До нее было шагов двадцать по мертвому ковру, и они проделали эти двадцать шагов вслед за Лехой.

— И ты здесь! — сказал Леха, подходя к ней. — Черт возьми, Вадим уже и до тебя добрался! Какая удача!

— А я думала, ты поглазастее, красавчик! — сказала бабушка, ехидно улыбаясь. — Козочку вон молодую углядел, вызволяет, а старушка тут погибай!

— Бабусь, а почему ты живая? — непосредственно поинтересовался Ник. Остаться в стороне от разговора с такой словоохотливой бабкой он разумеется, не мог.

— А я заговоренная! — живо отозвалась та. — От всех зараз и от мышиных глаз! — Взглянув на Леху, она продолжила: — Хотела уж просить тебя пожалеть бабку, спасти и ее в виде исключения. Да вижу, что вам и так теперь без меня не обойтись. Придется спасать, хочешь не хочешь! — Посмеиваясь, она протянула Лехе руку.

— Верь — не верь, Хэги, я последние пять минут только о тебе и думаю! — признался он, бережно помогая старушке подняться. — Собирался вот сейчас везти людей в твою лабораторию…

Чарли с Крисом переглянулись — какая может быть лаборатория у бабушки? Хватает же человеку выдержки — или пофигизма? — отпускать шутки в такой обстановке! А может, это у него нервное?

— Вам, ребятки, теперь всем ко мне прямая дорога! — согласилась бабка, одаривая пронзительным взглядом стоявшего в сторонке Лобстера. Словно хирургическим скальпелем полоснула — всего на миг, и вновь перед ними милая старушка, насмешливо кивает на Лобстера: — Особенно вот ему.

Лобстер беспокойно коснулся рта, ощупал полу пиджака — не ту, заветную, с коньяком, а, как ни странно, противоположную. Тогда Чарли поняла, что старика и впрямь пора спасать. Только вот как?.. Внезапно сверху раздался все тот же «трубный глас», на сей раз без намека на ласку:

— Оставьте старуху! О ней договора не было!

Подмигнув Чарли, Леха сделал странную и смешную вещь: приложил к щеке кулак, так что большой палец упирался в ухо, а мизинец оказался напротив рта. Потом произнес, словно в трубку:

— Не ори, Лядов. Так давай договоримся! Скажем, старушку я у тебя забираю в качестве компенсации за причиненный ущерб — моральный и физический. Что?.. — Брови его насмешливо поползли вверх. Чарли с некоторым разочарованием пришла к выводу, что это у него и в самом деле обычный телефон: микрофончик вживлен в мизинец, наушник — в большой палец. Ничего сверхъестественного, она о таком слышала, хотя видела впервые. Леха тем временем продолжал: — Так мой ущерб, по-твоему, столько не стоит? Предлагаешь мне отрезать от нее одну треть?.. Все, прения закончены. Я определяю стоимость своего ущерба в одну целую старушку… Можешь подать кассационную жалобу. Как кому — в высшие инстанции!.. Где тебе их искать, это уже не мои проблемы. — Он опустил руку, очевидно, закончив разговор, и обернулся, улыбаясь, к старушке: — Хэги, могу тебя обрадовать: ты, оказывается, самый ценный из товаров, которые он намерен был выставить на продажу! — Он слегка поклонился Чарли: — Не считая, разумеется, вас, леди.

— А ты как думал! — старушка самодовольно ухмыльнулась, как человек, знающий себе цену. — Эти молодые курицы для них — просто атласные мешки с кровью, только и годны были, что на потеху да на убой, а это в наше время стоит недорого.

Покосившись на ближайшее кровавое тело, Чарли поежилась. Старуха это заметила.

— Не расстраивайся. Сейчас они мертвы, но это ненадолго. Правда, после воскрешения они окончательно потеряют в цене, но это тебя уж точно не должно волновать.

— Ладно, поехали отсюда. — Леха подхватил старушку под локоток, взял Чарли за предплечье и повлек обеих дам по направлению к дракону.

Лобстер с Крисом пошли следом, Ник, предвкушая новое развлечение, забежал вперед. Чарли уже догадалась, на чем, вернее, на ком Леха собирается ехать. Впрочем, ей было уже все равно. Даже человек, появившийся из сортира и кинувшийся им вдогонку с криками: «И меня! Меня возьмите!», не привлек ее особого внимания. Другие остановились, а она продолжала идти вперед, ступая по мышиным трупикам, стараясь не смотреть на мертвых людей. Перед глазами плыло: черное, красное, белое… Белое? Она резко остановилась: перед ней лежал верхний кусок торса с головой и одной рукой — отрезано наискось, очень аккуратно. Она попятилась, споткнулась обо что-то, оказалось — о голую ногу, отрезанную на середине бедра. Нога шевелилась — согнулась, потом разогнулась и вновь согнулась, словно пытаясь куда-то ползти. Леха догнал Чарли, схватил за руку:

— Не смотри. Закрой глаза! Я тебя донесу.

Она повела взглядом, и реальность стала ускользать: месиво, алое с белым, сплошное месиво из частей тел, огромная мясная витрина, и они — в самом ее центре. Она зажмурилась, но сознание успело зафиксировать, как все это начинает двигаться, дергаться, шарить в поисках утраченных частей. Тогда «белый свет» в ее мозгу окончательно померк.

Глава 8

Участок 117.

Возможно взаимодействие с Ключом Пространства.

Вероятен скачок на участок 5.

Ты хотел быть один, но это прошло,
Ты хотел быть один, но не смог быть один.
Твоя ноша легка, но немеет рука,
И ты встречаешь рассвет за игрой в дурака.

Чарли была на Монике. Так называлась «планета» — очередной новый мир, нуждавшийся в освоении. Она купалась в заливе, на берегу которого стоял их временный поселок — разноцветные коробочки, утопающие в пушистой зелени, пологий спуск по тропинке сквозь цветущий кустарник к песчаному пляжу. После ряда исследований и тщательных анализов отец изрек безусловную истину, избежавшую протокола: повезло им на сей раз с местом! Один материк, вытянутый по экватору, — ни хищников, ни паразитов, ни вредных бактерий, стабильно мягкий климат, изумительный воздух, сущий рай, потенциальный дорогостоящий курорт, временно предоставленный в полное распоряжение колонистов. Жаль, такие миры попадались нечасто. До сих пор вообще не попадались.

Чарли лежала на спине, глядя в бледно-голубое небо с белым мячиком солнца, и ее покачивало на ласковых янтарных волнах. Впрочем, иногда волны оказывались не такими уж и ласковыми: попадались колдобистые, словно изрытые горки, они жестко поддавали в спину, и тогда казалось, что по ней прохаживается стиральная доска. Еще одно мешало наслаждаться купанием, свободой, бездумной негой — жгучая боль в руке: словно соленая вода разъела кожу на предплечье и через эту брешь медленно просачивается в тело. Надо было поднять руку, посмотреть, что с ней, но оказалось, что у нее не хватает сил шевельнуться. Следовало срочно звать на помощь, но рот не открывался, горло не слушалось. Однако вместо страха или паники ее охватило слепое безысходное горе. И стало размеренно глодать. Вскоре пришла тоскливая мысль: «Неужели Лобстер после укуса ощущал постоянно такую же боль?..» Тут-то вспыхнули страх и паника: «Лобстер!.. Ник! Леха! Где же они? И где я?..» Ясно, что она была не на Монике, хотя очень хотела бы вернуться в то замечательное, незабываемое лето, в ласковое море, перевернуться сейчас на живот, поплыть к берегу, вылезти из воды и — бегом к дому, не одеваясь, срывая на бегу с кустов махровые влажные цветы, пахнущие свежим арбузом, чтобы ткнуть их в вазу на кухне, где мама — загорелая, улыбчивая, непривычно юная в белых шортах и в маечке — хлопочет над обедом… Но, увы — какая там Моника! Иллюзия, сладкий бред, из которого необходимо было скорее выкарабкиваться, потому что до того ли теперь, когда над ней самой и над всей командой нависла угроза в ближайшее же время стать кровососущими, сиречь вампирами! Не говоря уже о сиюминутной опасности вновь угодить в лапы к Лядову.

Несмотря на отчаянное желание покончить с бредом, она продолжала качаться на волнах. Только амплитуда качания несколько изменилась: волна пошла крупная, гладкая, без единой колдобинки, она возносила Чарли вверх, к равнодушному небу, чтобы бросить с гребня в перламутровый провал. И так раз за разом. Порой в поле зрения возникала полоска берега с зеленью, с домиками и с пляжем, там даже наблюдались люди. «Бред, все бред. Ой, плохо мне, ой, муторно!..» Она хотела закрыть глаза, но это оказалось невозможно по непонятной причине. В нос ударил резкий химический запах, и через мгновение ей стало ясно, почему она не может закрыть глаза: они и без того были закрыты. Теперь она наконец смогла их открыть и, судя по всем ощущениям, обрела связь с реальностью, пусть даже окружающая обстановка заставляла в этом усомниться: комната с низким белым потолком, похожая одновременно на больничную палату и на логово дремучего шарлатана: колбы, реторты, змеевики, связки сушеных трав и высушенных мелких телец, каббалистика на стенах, а под потолком — пара чучел, относившихся при жизни к породе мелких ящеричных монстров, и, наконец, гладкая постель, поверх которой она лежит в нижнем белье, увитая трубками, идущими от замысловатого аппарата, стоящего от нее по левую руку. Но это были незначительные детали, самое главное: помимо аппарата у постели Чарли стояли Ник, Крис и Хэги, все трое с выражениями на лицах людей, ждавших тебя сутки в космопорту и наконец дождавшихся. До чего же это было отрадное зрелище!