Лорел Гамильтон - Сны инкуба

• Название: Сны инкуба
• Автор: Лорел Гамильтон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037090-3, 5-9713-2321-0, 5-9762-01678-6

Анита Блейк. Отчаянная охотница на «народ Тьмы» — вампиров, вервольфов, зомби и чёрных магов.

Охотница на «ночных охотников», нарушивших закон. Охотница на убийц — неумерших или бессмертных…

Вампир-маньяк, одну за другой убивающий танцовщиц из местных клубов…

В сущности, обычное для Аниты Блейк дело.

Однако её убеждённость в том, что ни один из «ночных охотников» города не повинен в этих кровавых преступлениях, приводит к неожиданным последствиям.

Анита — возлюбленная принца вампиров Жан-Клода — из охотницы превращается в подозреваемую.

Чтобы спасти себя и своих друзей, она должна найти настоящего убийцу.

Однако на этот раз цена истины может оказаться слишком высокой…

---

Когда мои губы упёрлись в твёрдость его тела, тогда и только тогда я позволила себе начать соскальзывать обратно. Всегда легче забираться, чем спускаться. Я слезла с него задыхаясь, но очень довольная. Только недавно я научилась делать это с Микой — после нескольких весьма неловких неудачных попыток. Неловких — в смысле до блевотины. Вот одна из причин, по которым никогда не надо заниматься этим ни с кем, кроме того, кого ты любишь. Те, кого любишь, не будут показывать пальцами и ржать.

Я не дала Ричарду времени перевести дыхание, только сама кое-как дыхание перевела. И снова наделась на него ртом, заглотала его, пока заднюю поверхность горла не свело судорогой вокруг него, и оно сомкнулось на конце Ричарда, глубоко, невообразимо глубоко. Я соскользнула назад с этого длинного и толстого ствола, затем насадилась на него вниз, вниз, пока не дошла губами до тела, до упора, когда больше нечего было в себя втягивать. Не я пыталась сжать его ртом, а горло будто судорогой свело на нем, моё тело пыталось избавиться от чего-то такого большого, что немыслимо проглотить. Слюну я сглатывала, чтобы не поперхнуться ею. И только когда я знала, что больше уже не могу принять в себя, что ещё одно движение внутрь — и я порву себе горло, я перестала заглатывать. Влага изо рта висела у меня на губах, нитями вдоль его ствола, густыми и скользкими, и он стал таким же мокрым во рту, как был бы у меня между ногами.

— Боже мой, Анита, боже мой!

Голос Ричарда.

Я отняла от него рот, и нити слюны повисли от меня к нему. Я поднялась и повернулась, медленно, тщательно, чтобы он увидел все полностью.

Он таращился вниз, на своё тело и на меня, глаза широко раскрыты, лицо почти отчаянное.

— Анита… — начал он, и тут увидел меня, и это зрелище отбросило ему голову назад, он судорожно стиснул кулаки, ища за что схватиться. Все подушки он уже разбросал. Руки Ричарда искали спинку кровати, которой не было, что-нибудь, во что вцепиться и держаться. Его рука поймала руку Жан-Клода с резким хлопком кожи по коже.

Он перестал размахивать руками, посмотрел на Жан-Клода, такого спокойного, неподвижного, прижавшегося спиной к стене. В какой-то момент они встретились взглядами. Не знаю, что бы сказал Ричард, или сделал, но не успел, потому что я схватила его за пах руками, воспользовавшись густой слюной, чтобы они не были шершавыми, скользили по головке. У Ричарда закрылись глаза и выгнулась спина.

Я повернулась, чтобы видеть их обоих. Я хотела смотреть им в лицо. Руку я обернула вокруг Ричарда где-то посередине, наклонилась к нему лицом и просунула к себе в рот, до самой руки. Так проще было его принимать в себя, быстрее. Когда я принимала его целиком, это была борьба, как бы ни было мне приятно держать его во рту, в глотке, мне приходилось сражаться с собственным телом, чтобы удержать его, чтобы дышать, чтобы глотать, чтобы не захлебнуться слюной. Надо было так сосредоточиться, что не было времени ловить кайф. А работать с ним только до половины — одно удовольствие. Не только ощущение его, такого зрелого и твёрдого, у меня во рту, но и кожа такая мягкая, как нигде больше на теле не бывает. Как будто мускулистый шёлк катаешь по языку, втягиваешь в рот.

При этом я смотрела на Ричарда. Он извивался всем телом, в лихорадочном дыхании дёргались грудь и живот. Обеими руками он держался за руки Жан-Клода. Руки Ричарда дёргались, мускулы вздувались на них буграми, и он приподнялся на кровати, издав какой-то звук, средний между стоном и воплем, закончившийся моим именем. Ричард снова откинулся на кровать, с закрытыми глазами, и я взглянула в лицо Жан-Клода, пока Ричард не смотрел. На миг Жан-Клод позволил мне увидеть, как много это для него значит. То, что он ощущал в своих руках всю эту силу, что Ричард уже бился скорее о его тело, чем о ноги, что он мог оставаться здесь, пока Ричард полностью давал себе волю. На миг это все отразилось у него в глазах, и я в этот момент знала, что как он осторожен и терпелив был со мной, — это просто мелочь по сравнению с тем, как он осторожен и терпелив с Ричардом.

— Перестань, — прохрипел Ричард, — перестань, а то я не выдержу.

Он приподнял голову, смеясь, задыхаясь, и лицо у него было радостное и свободное, как редко у него теперь бывает.

Я выпустила его изо рта, глядя в лицо Ричарду. Он уронил голову на подушки, руки, плечи у него стали опадать, отодвигаться от Жан-Клода. Я лизнула его в кончик, и он снова изогнулся, руки и грудь перевились жгутами мышц, пальцы впились в ладони Жан-Клода. Если бы это была спинка кровати, она бы треснула. Но вампиры сделаны из материала попрочнее металла или дерева.

— Анита, перестань, пожалуйста, перестань! Дай дух перевести, а то меня надолго не хватит.

Я рукой погладила мокрую твёрдость.

— О боже, ещё и рукой! — вздрогнул он. — Анита, перестань, прошу тебя!

В последних словах слышно было такое напряжение, что я остановилась, убрала руку и осталась сидеть рядом с ним, положив руки на колени. Трудно делать застенчивый вид, находясь голой в кровати с двумя мужчинами, но я очень постаралась.

Ричарда чуть отпустило, острота наслаждения спала. Голова его лежала на бедре Жан-Клода, руки свободно лежали в его руках. Либо он был слишком увлечён сексом, чтобы об этом думать, либо ему было все равно. Он оборотень, и против обыкновенного физического контакта с кем-нибудь ничего против не имеет. Оборотни, черт бы их побрал, даже спят голые в куче, как щенята, но Ричард всегда проводил очень резкую черту между оборотнями и вампирами. Вампирам такой тесный и личный контакт не полагается. Точка.

Сейчас он повернул голову поудобнее, используя бедро Жан-Клода как подушку, чтобы смотреть на меня, не выворачивая шею. При этом он отнял руки у вампира, но голову не убрал, и они потрясающе смотрелись вдвоём на фоне тёмной стены и алых простыней, оба голые, оба чертовски правильные. Как будто я всю жизнь ждала, чтобы вот так их увидеть. Если бы мы все не держали щиты плотно, я бы задумалась, моя эта мысль или чья-то чужая.

— Дай мне несколько минут, иначе следующее, что мы сделаем, будет последним, и долго не продлится. Бог мой, ты и раньше здорово умела, но совсем не так. — Он повернул голову, чтобы глянуть в лицо Жан-Клода. — Это ты её научил?

— Отчего это все мужчины думают, будто только мужчина может научить женщину хорошему сексу? — спросила я.

Ричард повернулся опять ко мне и улыбнулся — такой спокойной улыбки я у него уже сто лет не видела.

— Ты хочешь сказать, что тебя этому научила другая женщина?

Он поддразнивал меня и не скрывал этого.

Игривая интонация вызвала у меня улыбку:

— Нет, я своим умом дошла. Я же тебе говорила, я тренировалась.

Он повернулся опять к Жан-Клоду, который любезно ответил на его взгляд.

— На тебе?

Жан-Клод улыбнулся:

— Non, mon ami, я хорошо оснащён, но не настолько, чтобы помочь ma petite освоить эту технику.

Ричард снова посмотрел на меня, и выражение его лица было тем, что я последнее время часто видела — не слишком довольное.

— А на ком?

— Давай договоримся, Ричард: ты не будешь спрашивать о моих любовниках, а я — о твоих любовницах.

— В смысле?

— В том смысле, что не будь ты ликантропом, я бы никогда с тобой так не стала делать, пока ты не доказал бы, что у тебя нет болезней. Даже от орального секса можно подцепить СПИД, гонорею, гепатит и много ещё чего. Но ты, к твоему счастью, ничего подцепить не можешь. Ликантропия уничтожает все болезни, кроме себя самой, так что ты здоров. Ты хотя бы знаешь, со сколькими бабами спал из своей стаи и стаи Верна?

— Да, — ответил он, все ещё злясь.

— А я узнаю эту цифру?

— Нет.

— Все равно могу спорить, что она и близко не подходит к количеству любовников в моей постели.

— Кажется, ты говорила, что не следишь за моими действиями.

— Кое-что слышала. Достаточно, чтобы знать, что это число уже трехзначное или близко к тому. Так что давай не будем строить из себя ни собственников, ни праведников. Строительный материал в обоих случаях неподходящий.

Он закрыл лицо руками и издал звук — почти рычание.

Жан-Клод посмотрел на меня, стараясь придать лицу нейтральное выражение, но не до конца в этом преуспев. Мы близко как никогда подошли к созданию истинного триумвирата, и вот, мы с Ричардом готовы все испортить.

— Ладно, ты права, права. Если у нас все получится, то ты права, — сказал Ричард.

Только я увидела выражение облегчения и удивления на лице Жан-Клода. Когда Ричард опустил руки и сел, лицо вампира было вновь благожелательно и непроницаемо.

Но выражения удивления на моем лице хватило нам обоим.

Ричард улыбнулся мне, хотя глаза его все ещё были недовольными.

— Я хотел, чтобы ты пришла в эту постель, и не стану все ломать своим глупым поведением. — Улыбка его стала светлее, дошла наконец до глаз. — Ладно, я постараюсь не быть дураком, хотя последнее время это у меня не слишком получалось…