Владимир Бушин - Эоловы арфы

• Название: Эоловы арфы
• Автор: Владимир Бушин
• Жанр: История

---

- Фридрих! - Голос Ханчке дрогнул. - Поверьте моим сединам - вы ничего не добьетесь. Через несколько дней здесь будут войска прусского короля, все пойдет по-старому. Только зря еще раз прольется кровь...

- Нет, вы ошибаетесь, доктор Ханчке, если кровь прольется, то она прольется не зря.

- Но ведь двадцать лет тому назад в Эльберфельде уже было восстание. Вы это не помните, а я помню отлично. И что оно изменило? Ничего!

- Как знать, учитель! Ничто в этом мире не проходит бесследно. И не исключено, что без восстания двадцать девятого года было бы невозможно восстание сорок девятого.

Ханчке делалось не по себе при виде тщетности своих усилий. Но у него был в запасе еще один, последний, как ему казалось, самый веский довод, и вот он прибег к нему:

- Фридрих! Но ведь может пролиться кровь не чья-нибудь, не безвестных рабочих и солдат, вернее, не только их, но и ваша. Это достаточно вероятно, ибо ваши враги не только прусские войска, у вас много врагов здесь, в городе. И вы для них не безымянный безликий бунтовщик, они прекрасно знают вас и по имени, и в лицо...

- Ну что ж! - Энгельс улыбнулся, зная, что собеседник не разглядит его улыбки. - Меня заранее утешает сознание хотя бы того, что мои товарищи в "Новой Рейнской газете" не поскупятся на место под некролог и что некролог - я знаю, кто его напишет, - будет образцом литературы этого жанра.

- Как вы можете шутить! - с отчаянием и болью воскликнул Ханчке. - А вы подумали о матери, об отце, о своих сестрах и братьях, наконец, о своем старом учителе, для которого вы всегда были родным сыном?

Энгельс понял, что старику действительно не до шуток, но и уступить ему, дать какое-нибудь утешительное обещание он, конечно, не мог.

- Доктор Ханчке, уже очень поздно. Пойдемте, я провожу вас домой, в городе неспокойно.

Ханчке несколько секунд стоял недвижно, потом совсем близко подошел к Энгельсу, опять, как тогда, положил ему руки на плечи и прерывистым, едва не плачущим голосом, тихо, с трудом проговорил:

- Вашей прекрасной юностью... своей старостью... стенами этого зала, который так хорошо знает нас обоих... я заклинаю вас, Фридрих, я умоляю вас покинуть город.

Энгельс снял слабые руки старика со своих плеч и, осторожно пожимая одну из них, мягко, но настойчиво и громче, чем в первый раз, проговорил:

- Пойдемте, я провожу вас...

На другой день, 12 мая, в субботу, Энгельс чуть свет был на ногах. И опять летал на коне из конца в конец города, руководил строительством баррикад, рытьем окопов, созданием узлов обороны... Но едва ли не раньше, чем он проснулся, в Комитете безопасности с новой силой разгорелась начавшаяся еще вчера борьба вокруг его имени. Слухи и страхи, бродившие по городу, за ночь подогрели оба лагеря - и тот, что требовал лишить Энгельса всех полномочий, даже выслать из города, и тот, который настаивал на предоставлении ему больших прав.

В два часа пополудни к Энгельсу был послан курьер с приказанием немедленно явиться в ратушу. Энгельс, конечно, не мог знать, зачем его вызывают, но насторожился. В высоких запыленных сапогах, в брюках, испачканных глиной, в разорванном у плеча сюртуке, он вошел в зал, готовый ко всему. Такой вид некоторые члены Комитета сочли вызывающим.

- Господин Энгельс, - встретил явившегося Хёхстер, - доложите Комитету безопасности о том, что вы проделали за минувшие сутки.

Энгельс усмехнулся попытке председателя создать впечатление, будто Комитет работает с величайшей четкостью: вчера поручил - сегодня проверяет. Он уже успел увидеть в действиях, во всем поведении Комитета столько нерадивости и трусости, безалаберности и сумятицы! Однако же доложил о сделанном им за сутки как положено.

- Говорят, минувшей ночью вы возглавили разграбление оружейного склада? - спросил кто-то, едва сдерживая негодование.

- Минувшей ночью, - спокойно и четко, даже не повернув головы на голос, ответил Энгельс, - я крепко спал на квартире, любезно отведенной мне Комитетом. А событие, которое вы имеете в виду, говоря о разграблении, произошло не ночью, а вечером. Я не руководил им, как вы утверждаете. Более того, я хотел предупредить стихийную, необдуманную раздачу оружия. Увы, добиться этого мне не удалось.

Члены Комитета помолчали, Хёхстер о чем-то перемолвился со своими соседями, потом попросил Энгельса подойти и со словами: "Мы просим вас взять на себя и артиллерию..." - протянул ему еще один мандат. Корявым почерком Хюнербейна там было написано:

"Настоящим гражданин Ф. Энгельс уполномочивается установить орудия по своему усмотрению, а также потребовать необходимых для этого мастеровых. Связанные с этим расходы оплачивает Комитет безопасности. Эльберфельд, 12 мая 1849 г.

Комитет безопасности.

За комитет

Потман, Хюнербейн, Трост".

Энгельс знал о борьбе в Комитете вокруг его персоны. По этому новому мандату он понял, что сегодня тут возобладали его сторонники, но никакой уверенности в том, что произойдет здесь завтра, у него не было. Разыскав глазами Хюнербейна, он озорно подмигнул ему, понимая, что тот не только своей рукой выписал мандат, но и настойчивей всех добивался его. Хюнербейн чуть заметно кивнул и утвердительно-ободряюще опустил веки.

- Могу я быть свободен? - по-военному четко и одновременно весело, так, словно перед ним люди, которых действительно следует уважать, которым надо беспрекословно подчиняться, спросил Энгельс.

- Да. И приступайте к своим новым обязанностям, ни на минуту не забывая старых, - ответил Хёхстер, с явным удовольствием произнося эти решительные, веские слова.

Энгельс четко повернулся и уже направился к выходу, как Хёхстер вдруг остановил его:

- Одну минуту! Возьмите этот шарф - знак вашей принадлежности к командному составу.

Энгельс снова подошел к председателю и взял шарф. Такие шарфы алого цвета он уже видел у многих. Конечно, и ему хотелось носить это небольшое красное знамя, поэтому он тут же обмотал шарф вокруг шеи.

Выходя из дверей ратуши, Энгельс увидел двух подъезжавших всадников. В одном он тотчас узнал Мирбаха.

- Отто! - крикнул он, сбегая с крыльца.

- Фридрих! Как я рад, что ты здесь! - Всадники спешились, и Мирбах, бросив поводья своему спутнику, подошел к Энгельсу: - Я знаю, что это ты предложил Комитету вызвать меня. Спасибо за честь, но буду ли я благодарить тебя за все остальное - не знаю.

- Иди, они ждут тебя. - Энгельс кивнул головой в сторону ратуши.

- Нет, прежде я хочу поговорить с тобой.

- Этим ты увеличишь и без того немалое число моих врагов.

- Черт с ними, с врагами! Дюжиной-другой больше или меньше - разве для тебя это когда-нибудь имело значение?

- Пожалуй, ты прав... Ну, тогда влезай обратно в седло, и я тебе не только все расскажу, но и покажу.

Мирбах отдал кое-какие распоряжения своему спутнику, и через несколько минут они с Энгельсом уже ехали конь о конь по улицам Эльберфельда.

- Итак, Фридрих, что ты думаешь обо всем этом? Каковы, по-твоему, наши шансы? - искоса бросив озабоченный взгляд, спросил Мирбах.

- Шансы? - Энгельс ласково потрепал по шее коня. - Шансов никаких. Восстание обречено, несмотря на очень благоприятную обстановку во всей Германии.

Мирбах ни слова не ответил, всем видом выражая желание слушать дальше.

- Посуди сам. Вся наша вооруженная сила не больше семисот - восьмисот человек. Соседние города - Бармен, Кроненберг, Леннеп, Лютрингхаузен и другие - к восстанию не примкнули. Мы знаем, что восстали города Хаген, Изерлон и Золинген, но связь установлена только с последним из них. Пруссаки обладают колоссальным превосходством сил. Вся наша провинция окружена семью крепостями, из которых три - крепости первого класса. Развитая сеть железных дорог Рейнской Пруссии и целый флот грузовых пароходов дают возможность правительству быстро доставить войска в любой пункт. Правительство приказало стянуть из Везеля, Вестфалии и восточных провинций целую армию в двадцать тысяч человек с многочисленной кавалерией и артиллерией. А за Руром по всем правилам военного искусства сформирована стратегическая группировка. В этих условиях восстание в Эльберфельде, да и в провинции вообще, может иметь шансы на успех только при совершенно исключительных обстоятельствах.

- При каких же именно? - нервно стегнув лошадь, бросил Мирбах.

- Ну, тут уж мы вступили бы в область чистой фантастики, - горько усмехнулся Энгельс, в свою очередь давая поводья своему коню. - Главное условие - чтобы крепости оказались в руках народа. А это может случиться только в том случае, если военные власти, напуганные какими-нибудь мощными внешними событиями, потеряют голову или если войска хотя бы частично примкнут к восставшим. Но рассчитывать ни на то, ни на другое, как ты понимаешь, не приходится.

- Если ты так ясно видишь, что восстание обречено, то зачем же ты здесь? И зачем настаивал на моем назначении? - В голосе Мирбаха слышались раздражение и досада.