Донна Валентино - Королева его сердца

• Название: Королева его сердца
• Автор: Донна Валентино
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000180-5

Мало радости было для Данте Тревани в «политической» помолвке с принцессой Елизаветой Тюдор. Но заклинание могущественного астролога перенесло Данте через столетия, в далекое будущее, в маленький аризонский городок. Там и встречает мужественный дворянин свою истинную, предназначенную небом любовь – рыжеволосую взбалмошную Глориану Карлайл. И пусть брак с Елизаветой сулил Данте британскую корону… что может это значить, если рядом с ним – королева его сердца?

---

– Заподозрила – что? – прошептала Глори, сама не своя от страха.

– А то, что Данте – беглец из сумасшедшего дома. Все сходится, дорогая. Он, вероятно, находился в одном из таких квакерских заведений для душевнобольных и, наверное, украл одежду, что была на нем, у какой-нибудь бродячей труппы, остановившейся там, чтобы развлечь его безумных пациентов.

– То, что он был так странно одет и так смешно говорил, вовсе не значит, что он сумасшедший, – робко возразила Глори, чувствуя необходимость защитить Данте.

– О, это я понимаю. Но что ты скажешь о его намерениях путешествовать во времени с помощью твоего зеркала?

Глори плотно сжала губы. Ей нечего было ответить. Не признаваться же в том, что она поверила россказням Данте, так можно самой прослыть сумасшедшей.

Мод, казалось, не заметила ее молчания.

– Добавь ко всему этому его слова о том, что он сын какого-то императора да к тому же помолвлен с королевой Англии… Психи всегда думают, что они призваны управлять миром. Черт побери, Глори, мы и сами стали ненормальными, трясясь в нашем фургоне. А в эту ночь вы с ним… – Впервые на памяти Глори Мод залилась краской.

– Ты знаешь? – Глори не пыталась скрыть свое смятение. Перед рассветом она отмыла все следы безумной любви. А потом тщательно следила за собой, чтобы не выдать ни малейшего признака преследовавшего ее чувства неловкости, с каждым движением напоминавшего ей о том подарке, который она сделала Данте этой ночью. – Ты не… Уж не подсматривала ли ты за нами, а? – Она скорее умерла бы, если бы Мод оказалась свидетельницей ее падения.

– О, слава Богу, нет. Мне не нужно было видеть, чтобы знать, что произошло. – Она покачала головой и горько улыбнулась. – Держу пари, что ты сегодня еще не заглядывала в зеркало, не правда ли?

– Нет.

– Так посмотри сейчас.

Глори шагнула к туалетному столику. Зеркало лежало на нем стеклом вниз. Она поставила его, изо всех сил пытаясь стереть из памяти сверхъестественное исчезновение любовного послания Данте к Елизавете. И только потом взглянула на свое отражение.

В тот день она совсем не прикасалась к косметике, не красилась, но губы ее выглядели припухшими, и цвет их был таким ярким, какого ей никогда не удавалось достичь с помощью грима в цирке. Глори потерла пальцами глаза, сильно распухшие, как уже заметила Мод, а ярко-розовая кожа подбородка и нежной шеи сияла как маков цвет. Она коснулась пальцами шеи и затрепетала, вспоминая, как щекотали ее усы Данте и его такие приятно грубые щеки.

– Мужчины оставляют след на своих женщинах, – заметила Мод.

Он выжег на ней свое тавро. Глори прикоснулась к губам. Казалось, они все еще трепетали, и она понимала, что если оближет их, то почувствует вкус Данте. О да, он выжег на ней тавро, потому что этот бесстыдный след оживил в ней такой вихрь наслаждения, пронзивший ее с головы до пят, что ей пришлось закрыть глаза, чтобы устоять на месте. Когда Глори их открыла, она посмотрела прямо в зеркало, по-прежнему не вполне уверенная, что ей удалось полностью совладать со своими чувствами.

Ее глаза были совершенно холодными и серыми, а не зелеными, как обычно, и она могла бы поклясться, что на какую-то мимолетную секунду увидела на своей шее непонятный искусно сработанный плоеный кружевной воротник. Кружевной воротник? Боже правый, такие воротники носят клоуны, а не женщины. Она опустила веки, а когда осмелилась снова взглянуть на свое отражение, там все было по-прежнему. За исключением того, что розовая кожа на шее чуть побледнела – вероятно, это и вызвало нелепую иллюзию воротника из-за контраста розовой кожи с ее обычной бледностью.

Итак, клеймо Данте стало постепенно стираться. Скоро оно должно было совершенно исчезнуть, как и он сам. Глориана положила зеркало на место стеклом вниз.

– Если Данте действительно сумасшедший, это не имеет никакого значения, – заметила она.

– Ты хочешь сказать, что это не меняет твоих чувств к нему? – По тому, как повысила голос ее приятельница, Глори допускала, что Мод испугана. Но Глориана еще больше испугалась самой себя – настолько все в ней заполонило страстное желание Данте.

– Это не имеет значения, потому что он скоро нас оставит. Я всего лишь скромная циркачка, которая даже не может отдать ему зеркало, не подсчитав, во что это обойдется. Данте стремится к женщине, которая сделает его королем. – Глори изо всех сил старалась говорить невозмутимо.

Фургон резко накренился и остановился. Хотя еще позвякивала сбруя и повозка продолжала скрипеть, Близ-зар издал свой трубный звук. Издалека донеслось ответное ржание, и к тому времени, как щелкнул замок открываемой Глорианой двери фургона, окрестность огласилась топотом копыт приближающихся лошадей.

Вслед за Глори, глядя через ее плечо, высунулась из двери и Мод. Прямо к ним направлялась группа всадников – их было с полдюжины, а может быть, и больше.

– Что это значит? О Боже, вы не думаете, что это овцеводы, решившие отрезать нам головы?

Данте спрыгнул с облучка фургона. Глори упорно твердила себе, что ее совсем не взволновало появление Данте. Она старалась не замечать, как солнце играет в его бронзовой шевелюре, как при виде его Глориану бросило в дрожь. Взгляд Данте на мгновение задержался на ней, а потом он перевел его дальше. Его губы поджались, выражая неодобрение или что-то большее.

– Миссис Блу уже выехала для прикрытия. Я посоветовал бы вам обеим оставаться в фургоне. А мы с мистером Блу будем наготове.

– Чтобы мы прятались как пара трусливых зайчат? Никогда в жизни! – Мод выскользнула из-за Глори и первая ступила ногой в пыль с многолетней привычкой канатоходца, спускающегося на землю после своего номера.

– Глориана. – В голосе Данте прозвучала нотка самоуверенной властности, с которой, как ей доводилось слышать, мужья посылают жен выполнять свои распоряжения. Но она не была ему женой, больше того, он ясно дал ей понять, что она ею никогда не станет, и слава Богу, потому что она никогда не стала бы спешить безропотно выполнять чьи бы то ни было указания.

Она отступила к Мод, ею тут же овладело желание оказаться в фургоне, вместо того чтобы встретиться лицом к лицу с ордой скакавших к ним вооруженных бандитов. И тогда она увидела это – часть ограды, построенной, видимо, для хранения целого набора плотничьих инструментов, висевших на штырях, вбитых в верхнюю слегу. Один конец изгороди упирался в искривленный ствол небольшого крепкого мескитового дерева. К дереву был приставлен видавший виды трехногий табурет. Глориана была готова держать пари, что если она добежит до этого дерева, то рядом с ним обнаружит прорезающий растрескавшуюся землю ручей. Земля между ее фургоном и деревом была усыпана щепками – следами плотницкой работы.

Данте выругался и отошел от них, чтобы успокоить Близзара, который рвался и фыркал, с усердием пытаясь освободиться от упряжи. Трубные звуки, издаваемые Близзаром, и приближавшийся стук копыт, от которого уже дрожала земля, делали спокойный разговор невозможным, но Глориане казалось, что она слышит нетвердый от виски голос матери в последнюю ночь перед ее смертью. Виски, должно быть, сделало Кэтрин сентиментальной, потому что она твердила обрывки фраз об отце Глори, наверное, что-то прочитанное ею в его письмах, которые она никогда не давала читать Глориане.

«Он вечерами сидит на своем табурете, что-то строгая, прислушиваясь к шуму ветра между стволами деревьев и к журчанию воды в ручье. Он говорит, что при этом все время думает о нас».

– Мод! – окликнула приятельницу Глори. – Данте! Мы приехали. – Она пристально рассматривала деревянные бруски, которые обрабатывал ее отец, думая о ней. Губы ее задрожали, и, даже крепко сжав их, она не могла остановить эту дрожь. – Это и есть мое ранчо.

Из разведки местности возвратился мистер Блу. Он присоединился к Данте, и они наконец обратали Близзара.

– Их много? – спросил Данте.

– Восемь человек.

Это соответствовало собственной оценке Данте. Однако взгляд его был недостаточно острым, чтобы рассмотреть подробности, имевшие самое важное значение. – И все вооружены?

– Да, бахана.

– Скажите своей жене, чтобы шла в фургон.

– Она в безопасности там, где сейчас находится.

В глубине души Данте был заключен тайник, пещера, темная, глубокая и совершенно недоступная ни для кого. Именно там он прятал все самое сокровенное. Когда те, кто шел вместе с ним в бой, удивлялись его железным нервам и ледяному спокойствию, никто из них не понимал, что он вверял все свои надежды и мечты тайнику внутри своего существа. Они называли его смелым и отважным, не понимая того, что этому храбрецу, открыто выступавшему против своих врагов, было нечего терять, а на выигрыш он не надеялся.

До недавних пор земли, титул и уважение были единственными ценностями для него, за которые стоило сражаться. И Данте Тревани без больших усилий сохранял хладнокровие. Он добровольно устремлялся в битву, полный решимости либо разбить наголову и уничтожить врага, либо достойно погибнуть в случае поражения. Сердце молодого честолюбца не знало сомнений, а причина была лишь одна – ни одна ценность не была ему по-настоящему дорога.