Джон Соул - Черная молния

• Название: Черная молния
• Автор: Джон Соул
• Издательство: Букмэн
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7848-0064-7

Кровь стынет в жилах, сердце выскакивает от ужаса из груди... Пять лет подряд маньяк-убийца терроризирует Сиэтл, методически уничтожая одну жертву за другой. Наконец правосудие свершается, убийцу отправляют на электрический стул. Но вскоре город вновь потрясает бессмысленное жестокое убийство...

---

Но, может быть, ему все же удастся стать похожим на Ричарда?

Глава 13

Ричард Крэйвен мертв, но раны его родных и близких еще кровоточат, а в ушах этих несчастных людей все еще звучат вопросы.

Последний вызов Ричарда Крэйвена висит над всеми нами как тяжкое проклятие. Если Ричард Крэйвен сказал правду, в чем автор этих строк сомневается, то, следовательно, убийца все еще живет среди нас.

Я, Энн Джефферс, намерена принять последний вызов Ричарда Крэйвена, но отнюдь не для того, чтобы реабилитировать его.

Я намерена бросить еще один взгляд на последствия так называемых "убийств Крэйвена" и тем самым ответить на вопросы, остающиеся до сих пор открытыми.

Главный вопрос: известно ли нам точное число жертв? Не ожидают ли нас новые ужасные находки среди окружающих наш город холмов и долин?

Может быть, именно эти новые жертвы дадут нам бесспорные доказательства причастности Ричарда Крэйвена ко всем предыдущим убийствам? Это успокоило бы наконец полицию и разрешило бы все наши сомнения. Стоит ли спрашивать, что намерена предпринять полиция, дабы окончательно закрыть эту позорную страницу в истории нашего города?

Думаю, что стоит. Думаю, что призрак Ричарда Крэйвена будет витать над нашим городом до тех пор, пока...

– Нужно обязательно поговорить с ней. Обязательно. – Шейла Херрар произнесла эти слова громко, так как не опасалась, что кто-нибудь сможет подслушать ее. Впрочем, даже если бы кто-нибудь и услышал ее слова, то все равно ничего не смог бы понять. В этой паршивой гостинице с убогой мебелью, куда она переселилась около двух месяцев назад, никто и знать не хотел о ее существовании. Большинство постояльцев гостиницы походило на Шейлу. Они думали только о хлебе насущном и каждое утро просыпались с единственной мыслью – как бы прожить еще один день и найти работу. Однако удача постепенно изменяла им, перенося этот жуткий вопрос на следующий день. Большую часть времени Шейла проводила на площади Пионеров, где ей иногда предлагали что-нибудь выпить и перекусить.

Все это время она надеялась на то, что в конце концов найдется человек, который даст ей работу. Но как только она получала стаканчик вина от какого-нибудь доброго человека, она тут же приходила к выводу, что ее время ушло, что слишком поздно надеяться на хорошее место. Куда бы она ни пошла, все сразу замечали, что от нее пахнет алкоголем – постоянным спутником жизни почти всех индейцев.

"Мы не индейцы, мама, – часто говорил ей сын. – Мы – коренные американцы. Мы жили здесь задолго до того, как сюда пришли белые люди и покорили нас. Они истребили наш народ, отобрали наши земли и превратили нас в рабов!"

Вспомнив слова сына, отозвавшиеся эхом в ее душе, Шейла залилась горькими слезами, но потом сосредоточилась на газете и вытерла глаза рукавом блузки. Через несколько минут она отложила газету и посмотрела в окно. Интересно, что подумал бы о ней Дэнни, если бы увидел ее в эту минуту?

К сожалению, он уже никогда не увидит ее.

Поэтому какое кому дело, что она живет в такой задрипанной гостинице. А ведь когда-то они жили в небольшой, но вполне уютной квартирке на Йеслер Террас и постоянно надеялись когда-нибудь перебраться в более приличный район города. Сейчас Дэнни не знает, где она живет, так как его уже давно нет в живых.

И Шейла хорошо знала, кто убил его.

Ее восемнадцатилетнего сына убил Ричард Крэйвен, как, впрочем, и многих других. Шейле подсказывало это ее чутье, которое еще не было сожжено обильным употреблением алкоголя.

Собственно говоря, кому какое дело до ее пристрастий? Ведь Дэнни все равно нет рядом с ней!

Всем наплевать.

К ее горю все остались безучастными даже тогда, когда она попыталась вызвать полицию и потребовать хоть что-нибудь предпринять для розыска ее сына. Она не жалела сил, пытаясь расшевелить полицию: каждый Божий день приходила в полицейский участок, заполняла там всевозможные бумаги и разговаривала с чиновниками, но они оставались совершенно равнодушными к ее просьбам, и она прекрасно знала почему.

Потому что они были индейцами.

Именно индейцами, а не коренными американцами, как гордо называл когда-то Дэнни себя и свой народ.

Нет, Шейла прекрасно понимала, что она для всех индианка, хотя никто не называл ее так в лицо. К сыну ее относились примерно так же, как к ней. Все считали, что он пьет, гуляет и даже не прощается со своей матерью, когда уходит из дому. А когда она доказывала, что он хороший мальчик, что он ходит в школу и много работает, ей никто не верил. Конечно, если бы ее Дэнни был белым, если бы она была белой, дело обстояло бы иначе. Вот тогда они бы искали его. А так никого не волнует, куда делся какой-то индейский мальчик.

Когда Дэнни не вернулся домой в тот день, она потеряла интерес ко всему окружающему. Боль в душе стала невыносимой, и ей приходилось все чаще и чаще заглушать ее алкоголем. Дошло до того, что она потеряла работу и никак не могла найти новую. Она пила все больше и все чаще, окончательно смирившись с тем, что жизнь для нее утратила всякий смысл. В конце концов она оказалась в этой жуткой гостинице, где каждый наступивший день походил на предыдущий и не давал ей никаких надежд на будущее. Она спала в своей крохотной комнатушке и каждый вечер убеждала себя в том, что завтра произойдет что-то новое и радостное. Однако наступал новый день – и все оставалось по-прежнему.

Но когда она прочитала в газете о человеке, который убил ее сына, ей показалось, что этот день станет переломным в ее жизни. Может быть, она соберется с мыслями, перестанет пить и даже найдет работу.

Но самое главное состояло в другом: возможно, ей удастся поговорить с этой Энн Джефферс и, возможно, она выслушает ее и хоть как-то успокоит ее душу. Если бы хоть кто-нибудь выслушал ее, то, может быть, ее боль хоть немного утихла бы.

Оставив на неубранной постели газету, Шейла спустилась вниз к телефону-автомату и порылась в кармане и поисках монеты.

К счастью, ту страницу, которая ей требовалась, никто еще не вырвал из справочника. Отыскав нужную строку, она опустила в автомат двадцатипятицентовую монету и набрала номер, дожидаясь ответа из редакции "Сиэтл Геральд".

– Если вы хотите оставить сообщение для Энн Джефферс, – прозвучал мелодичный голос, – нажмите кнопку "один".

Шейла Херрар нажала кнопку и сразу же начала говорить:

– Меня зовут Шейла Херрар. Ричард Крэйвен убил моего сына. Если вас это интересует, приходите ко мне, и я расскажу вам все.

Пробормотав в трубку свой адрес и номер телефона-автомата, она вернулась в свою комнату. Интересно, что будет дальше? Неужели Энн Джефферс не заинтересуется ее информацией? Если нет, то она такая же, как и все остальные.

Глава 14

Он спрятался в темноте, надеясь, что его никто не найдет, но где-то вдали послышались шаги. Это были шаги взрослого человека, который неумолимо приближался к нему.

Он затаил дыхание, опасаясь, что даже малейший вздох может выдать его местонахождение, и тогда отец найдет его. Конечно, глупо было надеяться отсидеться в укрытии, так как отец и без того знал, где скрывается его сын, и всегда находил его. Где бы сын ни прятался, зловещие шаги отца всякий раз неумолимо приближались к нему, рождая в душе невыразимый ужас.

Иногда мальчику казалось, будто он вот-вот умрет от страха, однако смерть щадила его. Вот и сейчас он сжался в маленький комочек и подумал, что не умрет никогда и весь этот ужас будет продолжаться вечно.

Он хорошо знал, что произойдет в следующую минуту, но не мог понять, почему это должно произойти, что плохого он сделал своему отцу и чем заслужил подобное наказание.

В конце концов он пришел к выводу, что отцу просто нравилось это делать.

Мальчик никак не мог вспомнить, когда это все началось, как, впрочем, не мог вспомнить и того времени, когда этого не происходило. Это наказание преследовало его всегда и висело над ним как первородное проклятие.

Шаги отца звучали все ближе и ближе, а мальчику в этот момент хотелось сжаться до такой степени, чтобы стать невидимым, полностью исчезнуть, – тогда отец никогда больше не найдет его. Раньше мальчик часто молился, но и молитвы не помогали ему.

Отец уже вплотную подошел к двери. Вот сейчас он распахнет ее, и яркий луч света разрежет темноту, обнаруживая забившегося в угол мальчика. Так и случилось.

Может быть, он выдал себя резким движением руки, закрывая глаза от яркого света?

В тот же миг огромная лапа повисла над маленьким комочком плоти, затаившим дыхание от животного страха. Мальчик не выдержал и начал тихонько всхлипывать, подрагивая всем своим тельцем. Он знал, что должен держать себя в руках.

Должен был, но не мог.

Волосатая рука схватила мальчика, приподняла его и понесла туда, где все было залито ярким светом и где стояла та проклятая койка, которую отец специально притащил в подвал. Вскоре мальчик был туго привязан к ней за руки и за ноги, а отец начал медленно раздеваться.