Роберт Ши - Монах: время драконов

• Название: Монах: время драконов
• Автор: Роберт Ши
• Жанр: Исторические приключения

Давным-давно отец Дзебу, доблестный монгольский военачальник, известный под именем Дзамуга Коварный, бежал в Страну Восходящего Солнца от монгольского завоевателя Чингисхана, приговорившего к смерти Дзамугу и его последователей. Он женился на женщине из Страны Восходящего Солнца, стал отцом Дзебу, а затем был выслежен и умерщвлён одним из полководцев Чингисхана, Аргуном Багадуром. Дзебу был спасен Орденом грозных воинов-монахов. Тайтаро, местный настоятель Ордена, женился на матери Дзебу и усыновил его. С детства воспитанный как воин-зиндзя, Дзебу вырос высоким рыжеволосым мужчиной с серыми глазами, с чертами, свойственными многим монгольским семьям, к его сожалению, отличавшими его от других жителей Страны Восходящего Солнца.

---

Вожди ответили на речь Байана гулом одобрения. Теперь Кублай стал отказываться, называя себя недостойным. Он протянул вперед руки, отвергая предложенную ему честь. Буркина в деталях описала Танико, как будет происходить эта часть собрания, и, хотя она плохо понимала монгольский, смысл происходящего был ей понятен. Из толпы раздались крики, в которых звучало требование принять пост Великого Хана. Как странно и грубо – подданные выкрикивают приказы человеку, которого сами избрали своим правителем. Хотя не более странно и грубо, чем сама мысль о том, что люди могут выбирать себе правителя.

Гул стал более сильным, он уже пугал своей мощью. Некоторые скандировали его имя: «Кублай, Кублай». Но он по-прежнему качал головой и пытался, чтобы его отказ был услышан в этом страшном шуме – странное поведение для человека, сидящего на императорском троне и носящего на голове украшенную драгоценными камнями корону. Но от него ожидали именно этого, как объяснила Буркина.

Наконец, Кублай встал на ноги. Он вновь протянул вперед руки, но на этот раз жест выражал согласие. «Он кланяется, соглашаясь стать обладателем верховной власти», – подумала все еще изумленная Танико.

Крики вождей монголов стали оглушительными.

Байан и более пожилой военачальник – она решила, что это был Уриангкатай, – держали в руках длинную полосу темно-серого войлока. Это, объяснила ей Буркина, являлось традицией для всех монгольских ханов еще с того времени, когда их племя было создано духами снега и льда. Два военачальника обернули войлоком сиденье и подлокотники трона. Кублай медленно опустился на него.

«Как просто, – подумала Танико. – Человек опустил свои ягодицы на кусок войлока и стал властелином мира».

Приветственные крики стали вдвое более громкими, потом внезапно стихли. Один за другим люди снимали с себя головные уборы: меховые шапки, стальные шлемы, официальные шляпы китайского стиля, тюрбаны, бурнусы. В наступившей в зале тишине они расстегнули свои пояса. Мечи и кинжалы с глухим стуком упали на ковры. Все оставались на ногах и перекинули через плечо свои пояса. Таким традиционным способом они выразили свое повиновение новому Великому Хану.

Один за другим вожди подходили к Кублаю, чтобы приветствовать его и принести личные клятвы верности. Слуги с огромными фарфоровыми кувшинами с вином и огромными блюдами с жареной говядиной и бараниной стали ходить по залу. Танико заметила, как стал пробираться к выходу темник Торлук. Его войлочная шапка оставалась на голове, меч – на боку, но никто, казалось, не замечал его.

На галерее раздался голос Буркины:

– Мои госпожи, нам пора уходить. Пройдет со всем немного времени, и степень веселья и радости превысит безопасный уровень. Каждой из нас, несомненно, представится возможность поздравить Великого Хана по-своему и в свое время. – Раздались протестующие крики.

– Так будет лучше сделать чужеземке, – заявила Хотай. – Что касается меня, я всю свою жизнь присутствовала на пирах монголов. Я буду чувствовав себя в безопасности и покое и потому остаюсь.

– Действительно, она в полной безопасности, – тихо сказала Танико Сереметра. – Какой мужчина дважды посмотрит на эту корову?

Одна из китайских наложниц Кублая брякнула:

– Именно коров монголы любят больше всего.

Танико посмотрела на китаянку:

– Ты можешь лишиться головы, если кто-нибудь из монголов услышит это.

Женщина рассмеялась:

– Совсем нет. Называть женщину большой коровой считается высшим комплиментом у монголов, ты не знала?

За исключением Хотай и некоторых более старших и занимающих высокое положение монголок, включая главную жену, госпожу Дзамуи, все женщины позволили Буркине свести себя по лестнице с галереи и вывести из дворца. На другой стороне широкого двора, в центре которого располагался фонтан, стоял дворец для женщин. Хотя стоял уже Пятый месяц – начало лета, – ветер дул с расположенных на севере степей, и было холодно. Танико могла понять, почему Кублай выбрал Шангту для своей летней резиденции.

Женщины группой пересекли двор. «Как стая гусынь», – подумала Танико. К ним приблизился монах, один из немногих, пришедших из самых отдаленных уголков земли посмотреть на курултай и определить, чего ждать различным религиям от этих новых покорителей мира. Этот был чуть выше Танико, с белыми волосами и бородой. На нем были серые одежды.

– Отойди в сторону! – громко крикнула Буркина. – Никому не позволено приближаться к женам Великого Хана.

Пожилой монах хмыкнул и остался на месте.

– Моя госпожа, мужчина моего возраста, к тому же в одеждах монаха, явно не может представлять опасности.

– Очень часто одежды монаха скрывают опасное оружие, – ответила Буркина чуть более приятным голосом.

– Мое оружие в моем возрасте не стреляет слишком далеко, госпожа, – улыбаясь, сказал монах. – Уверяю, вы находитесь вне его досягаемости.

Танико задумалась о нем. По росту и внешнему облику он не походил ни на китайца, ни на монгола, а выглядел как выходец из ее родной страны. Только успев подумать это, она вдруг узнала эмблему на одежде. Это было ивовое дерево, подобное тому, которое она видела на одежде Дзебу. Старик был зиндзя со Священных Островов. Она была уверена в этом.

До этого момента она не догадывалась, как соскучилась по своей родине и людям, живущим там. Ей захотелось плакать.

– Что тебе нужно, старый монах? – резко спросила Буркина. – Если бы у тебя не было седых волос, я давно приказала бы стражникам отрубить тебе голову.

Старик поклонился так, как это умели делать только жители Священных Островов – с уважением, но и с достоинством.

– Я понимаю, что не могу поговорить прямо с одной из наложниц Великого Хана, – сказал монах. – Но среди вас я увидел женщину, в которой узнал свою соотечественницу. – Он посмотрел прямо на Танико, и глаза его сверкнули. – У меня есть для нее новости.

– Конечно, – сказала Буркина, – по твоей внушительной стати я должна была догадаться, что ты из Страны Карликов. – Некоторые из женщин захихикали, Танико посмотрела на них уничтожающим взглядом. Ей хотелось броситься через двор к ногам монаха, но она не смела даже прямо заговорить с ним.

– В прошлом году, – сказал монах, – маленький отряд наших воинов-карликов с успехом сдерживал огромную армию Аргуна Багадура, оснащенную осадными машинами, слонами и всем остальным, у стен города Гуайлинь. Когда умер Великий Хан, осада, как вы знаете, была снята. Так как Аргун не является сторонником вашего вновь избранного Великого Хана, я уверен, что неудача Аргуна доставит удовольствие всем женщинам. Но я могу доставить особенную радость женщине из моей страны. Если бы ей довелось прочитать список погибших, она не узнала бы ни одного имени.

Буркина сверлила Танико взглядом.

– Став подданным Великого Хана, человек бросает старые привязанности. Не так ли, госпожа Танико?

– О, конечно, – сказала Танико. Сердце ее выпрыгивало из груди. – Но мне хотелось бы узнать имя этого монаха, который был так добр, что передал такие интересные новости.

– Я – Тайтаро из Ордена зиндзя, – ответил старый монах. – Когда-то был настоятелем Храма Водной Птицы.

Храм Водной Птицы. Храм Дзебу. Он говорил однажды, что настоятель был его приемным отцом. Этот человек вырастил Дзебу. Несмотря на опасность, она должна поговорить с ним. Но старик уже ушел.

У нее кружилась голова. Ей казалось, что она вот-вот лишится чувств, и она схватилась за руку Сереметры, чтобы не упасть. Дзебу был жив. Он был жив, и она только что разговаривала с его отцом. Как будто Дзебу сам дотянулся до нее издалека и прикоснулся к ней. В этой стране, в которой она чувствовала себя такой далекой от дома, забытой всеми богами, Дзебу и его отец смогли разыскать ее. Приступ радости и тоски по дому заставил ее судорожно вздохнуть. Буркина все еще смотрела на нее, Она должна скрыть свои чувства. Ей удалось улыбнуться Буркине, и все вновь двинулись к женскому дворцу.

– Я говорила тебе уже, что мы создаем новый мир, – сказала Буркина. – Мир, из которого ты пришла, может принести тебе только несчастье.

– У нее был любовник среди этих воинов из ее страны, – сказала Сереметра. – Правда, Танико?

– Конечно, нет, – сказала Танико, рассердившись на Сереметру за то, что та продолжала разговаривать на тему, которой ей хотелось избежать. Неужели никто из этих людей не знает цену молчанию?

– Если это так, то лучше ей выбросить его из головы, – сказала Буркина. – Теперь она принадлежит Великому Хану.

– Вместе со сколькими сотнями других женщин? – спросила Сереметра. – По последним подсчетам, их стало четыреста пятьдесят семь. Когда Великий Хан распространяет свое внимание так широко, женщину нельзя порицать хотя бы за мысли о бывшем любовнике.

– Интересно, кто завоюет его внимание в эту ночь из ночей? – спросила Танико, чтобы сменить тему.