Роберт Ши - Монах: последний зиндзя

• Название: Монах: последний зиндзя
• Автор: Роберт Ши
• Жанр: Исторические приключения

…Он сел на вершине холма спиной к лагерю, обратив свой взор на вершины гор вдали. Ученики подождут. Дзебу был одет в простое серое кимоно. Его пальцы неосознанным движением опустились в потайной карман кимоно, ставший таким родным за эти годы. Драгоценный камень сверкнул в лучах предутреннего солнца. Дзебу успокоился, отвел руку с камнем далеко от лица, сосредоточив на нем свой взгляд. Глаза шике осматривали выпуклости и изгибы Древа Жизни, выгравированного на кристаллической поверхности, пальцы медленно вращали камень. Сквозь толщину камня линии рисунка казались магическими и стройными. Дзебу слышал шум крыльев в небе над собой. Это был Белый Дракон Муратомо – животное, на котором он летал в своих видениях. Дзебу поднял глаза к небу, протянул руку вверх, чтобы коснуться дракона, который висел над ним. Дракон глядел на Дзебу большими карими глазами Юкио. Посмотрев с грустью на шике, животное взмыло вверх и исчезло в голубом небе. Дзебу ощутил ноющую боль потери. Перед его взглядом вновь появился Камень. Через некоторое время Дзебу убрал его в карман и, вздохнув, поднялся. Его дурное предчувствие об исходе экспедиции нашло свое подтверждение.

Шике стал спускаться с холма. Сегодня ему предстоит обучать подопечных тому, как можно убить человека с помощью тридцати четырёх предметов домашней утвари.

---

Запудренные лица просияли облегчением. После паузы Хидейори добавил:

– Пешком!

Раздался мучительный стон вельмож и насмешливые возгласы самураев. Один толстый аристократ упал на колени:

– Мой господин, такой путь убьет нас!

– Вздор! – произнес Хидейори. – Он укрепит вас и прибавит вам ума. Посмотрите на страну, которую вы так желали вручить Кублай-хану. – Снова он сделал паузу, пока придворные со страхом смотрели на него. – Конечно, я с почтением сообщу его императорскому величеству, что вы не соответствуете тем чинам и должностям, которыми пока пользуетесь. Вы и все остальные, кто в столице приложил руку к этому решению о капитуляции, будете отправлены в отставку!

Хидейори велел убрать толстых людей в одеждах с тонкими переливами. Теперь он обратился к членам кланов и союзникам:

– Мы уже послали две армии, одну – в землю Осю, чтобы наказать Ерубуцу за убийство без моего ведома моего брата Юкио. Другая преследует монголов под предводительством гурхана Аргуна, теперь скрывающегося в провинции Ичизен и угрожающего столице. Мы должны приготовиться к войне!

Самураи ликовали, пока не охрипли, выкрикивая старый воинственный клич – Муратомо-о! – снова и снова. Слёзы потекли по щекам Танико. Она плакала из-за этих самураев и из-за всего народа Страны Восходящего Солнца. Они не знали так, как она, всю чудовищность несчастья, которое им угрожало. Однако для Хидейори эта встреча с монголами была скорее удачей, чем опасностью. Он использовал случай утвердить приоритет сегуна и положить конец попыткам императорского двора решать вопрос о войне и мире. Теперь он уничтожит независимого князя Осю и армию Аргуна! После этого не останется никого на Священных Островах, кто бы не подчинялся его воле.

Хидейори отвернулся от ликующего собрания. Через мгновенье он был за ширмой Танико, глядя на неё с улыбкой:

– Из всех советов твой совет был самым здравым. Вместе мы встретим худшее, что может послать Великий Хан. Послезавтра ты будешь свободна, чтобы стать моей женой!

Танико была неспособна говорить. Месть, которой она дождалась, была бессмысленной! Все победы были ненужными. Куда бы она ни заглядывала, в прошлое или будущее, все, что она могла увидеть перед собой или позади себя, было разрушением и смертью. Только огромным усилием воли она могла сдержать рыдания. Почему-то она обнаружила, что вспоминает историю монаха-дзен, которую ей рассказал Ейзен.

Глава 3

Танико пролежала всю ночь, так и не заснув, думая о людях, томящихся где-то там, во дворце сегуна, ожидающих смерти. Должно быть, они тоже не спят. Как можно спать в последнюю ночь жизни? Она не хотела оказаться поблизости, когда их, а особенно Хоригаву, поведут к берегу на казнь. В час Быка, за два часа до рассвета, она вызвала к себе служанок и оделась, чтобы отправиться в горы и повидать Ейзена. Саметомо не захотел просыпаться. Она завернула его в одеяло и вынесла во двор, где ожидали ее лошади. Со служанкой и охранником, который держал спящего Саметомо перед собой в седле, она выехала на знакомую тропу, ведущую в покрытые соснами холмы севернее Камакуры.

Небо над великим океаном на востоке уже заметно светлело. Ко времени, когда она приехала в монастырь, огромные тёмно-красные ленты развернулись, будто знамена Такаши, в небе на востоке.

– Почему ты плачешь? – осведомился Ейзен. – Ты горюешь по Хоригаве и монгольским послам?

– Я плачу потому, что я тоже ответственна за их смерти из-за моего совета Хидейори.

– Самурай никогда не должен сожалеть о принесенной кому-то смерти! – твердо сказал Ейзен. – Убийство – дело самураев!

– Этому нет конца, – сказала Танико, вытирая лицо рукавом. – В чём виноваты мы, мыслящие существа, что заслужили так много боли, сенсей?

– Если человек сражён отравленной стрелой, его не заботит, чем он это заслужил. Он вытаскивает стрелу и как можно скорее применяет противоядие.

– Какое же противоядие спасает от всех этих страданий?

– Покажи мне лицо, которое было у тебя до рождения! – повторил Ейзен беспощадно.

Не зная, что думать, Танико с несчастным видом пожала плечами. Она пока не решила кунг-ан. Их разговор перешел на тему её свадьбы с Хидейори. Как жена сегуна, она станет самой могущественной женщиной в стране.

– Ты будешь способна многого добиться, – сказал Ейзен.

– Да, из-за Хидейори! – она гневно покачала головой. – Сенсей, я хочу что-то делать по своему собственному праву, не потому, что мне помогает какой-нибудь сильный человек, подобный Кийоси или Кублай-хану, или Хидейори, решившему спать со мной!

Ейзен тихо рассмеялся.

Она и Саметомо разделили свою дневную трапезу вместе с монахами.

«К этому часу, – думала она, чувствуя, как напряжение покидает ее, – с теми, кто был осужден, покончено». Этим вечером Танико сможет вернуться в Камакуру, и все будет позади. Прошлое, сказал Ейзен, не существует. В полдень, в час Овцы, она и Ейзен вышли в монастырский сад.

Их беседа была прервана гонцом от Хидейори, запыхавшимся молодым самураем, который поклонился монаху и госпоже, находившимся в саду:

– Головы послов Великого Хана – на обратном пути к нему! Хоригава же пережил утренний высокий прилив. Когда я выезжал из дворца сегуна, он ещё жил. Господин Хидейори думает, что вы будете рады узнать, что он сильно страдает!

– Что с ним сделали? – с ужасом спросила Танико.

– Около места казни у моря есть отвесная скала, – сказал самурай. – Палачи подвесили князя Хоригаву на скале за веревку, обвязанную вокруг его груди. Во время прилива и когда он уходит, они поднимают и опускают веревку, так что голова князя все время находится чуть выше воды. Волны постоянно плещут ему в лицо, а его тело кровоточит оттого, что его постоянно бьёт о скалы. Временами его погружают в воду, и он почти захлёбывается.

Танико упала на землю, уронив лицо на руки. Молодой самурай озадаченно смотрел на нее. Ейзен отослал его. После того как он ушел, Танико сказала:

– Хидейори думает, меня может порадовать то, что Хоригава ещё жив и мучается. Во имя Амиды Будды, кем он меня считает?

– Часть тебя желает, чтобы Хоригава мучился. Вот почему ты испытываешь такую боль!

Вечером самурай – гонец Хидейори – вернулся, чтобы сообщить ей, что Хоригава ещё жив. Он теперь бредил и болтал на трёх языках, сказал юноша. Блестящий интеллект начал распадаться.

Танико осталась в монастыре в ту ночь. Она не хотела возвращаться в Камакуру, пока пытали Хоригаву. Задолго до дневного света она поднялась, надела свой плащ с капюшоном и пошла в зал для медитаций, чтобы вместе с монахами погрузиться в дзен.

В час Дракона Хидейори сам приехал в монастырь и послал за ней. Он с небольшой группой всадников ждал прямо у ворот, верхом на норовистом, чисто белом жеребце, которого ему подарил Бокуден, когда он принял титул сегуна. Слуга держал лошадь под уздцы и бил её по носу, чтобы она вела себя спокойно. Когда Хидейори увидел Танико, он слез с лошади и взял у слуги блестящую чёрную шкатулку. Танико знала, что она должна увидеть, и хотела убежать, но заставила себя заглянуть в шкатулку, когда Хидейори открыл её, самодовольно улыбаясь.

При виде этого белый жеребец заржал и встал на дыбы, лягнув человека, державшего его. Мёртвая нижняя губа Хоригавы свисала, обнажая его зачернённые зубы. Его лицо было ещё более морщинистым, чем при жизни, а на щеках и лбу виднелись кровоподтеки. Танико испытала огромное облегчение из-за того, что всё было закончено. Она отвернулась и закрыла глаза рукой. Хидейори со стуком закрыл крышку шкатулки и отдал её назад, слуге. В точно такой же шкатулке лежала голова Дзебу, подумала Танико.

– Этого человека убить было труднее, чем сороконожку, – с улыбкой сказал Хидейори. – Ещё перед самой зарей сегодня он был жив. Он стонал всю ночь напролёт. Я выходил послушать его. Мне жаль, что ты не могла заставить себя побывать там. Я надеюсь, его казнь радует тебя?

Она должна была что-то ответить ему.

– Спасибо, мой господин, что вы доставили мне это удовлетворение, – тихо ответила она.

– Ты теперь свободна от своего обета, – сказал Хидейори. – Когда я могу прийти к тебе?

Должна ли она была так быстро выходить за другого? Она вдруг с испугом почувствовала себя доведённой до крайности. Что же, это был путь, на котором она могла быть наиболее полезной Стране Восходящего Солнца и могла лучше всего защитить Саметомо.

– Вы принимаете Саметомо, мой господин?

– Да, да! Он будет моим приемным сыном. Он будет воспитываться как принц. Если он проявит способности, он сможет сам когда-нибудь стать сегуном, так же как и предводителем Муратомо.

Как мать будущего сегуна, Танико, а не её отец, станет самым главным членом клана Шима.

– Когда мне прийти, Танико-сан?

– Пожалуйста, мой господин, поймите. Я огорчена всем, что произошло.

– Я могу ещё немного подождать. Но когда?