Роберт Ши - Монах: последний зиндзя

• Название: Монах: последний зиндзя
• Автор: Роберт Ши
• Жанр: Исторические приключения

…Он сел на вершине холма спиной к лагерю, обратив свой взор на вершины гор вдали. Ученики подождут. Дзебу был одет в простое серое кимоно. Его пальцы неосознанным движением опустились в потайной карман кимоно, ставший таким родным за эти годы. Драгоценный камень сверкнул в лучах предутреннего солнца. Дзебу успокоился, отвел руку с камнем далеко от лица, сосредоточив на нем свой взгляд. Глаза шике осматривали выпуклости и изгибы Древа Жизни, выгравированного на кристаллической поверхности, пальцы медленно вращали камень. Сквозь толщину камня линии рисунка казались магическими и стройными. Дзебу слышал шум крыльев в небе над собой. Это был Белый Дракон Муратомо – животное, на котором он летал в своих видениях. Дзебу поднял глаза к небу, протянул руку вверх, чтобы коснуться дракона, который висел над ним. Дракон глядел на Дзебу большими карими глазами Юкио. Посмотрев с грустью на шике, животное взмыло вверх и исчезло в голубом небе. Дзебу ощутил ноющую боль потери. Перед его взглядом вновь появился Камень. Через некоторое время Дзебу убрал его в карман и, вздохнув, поднялся. Его дурное предчувствие об исходе экспедиции нашло свое подтверждение.

Шике стал спускаться с холма. Сегодня ему предстоит обучать подопечных тому, как можно убить человека с помощью тридцати четырёх предметов домашней утвари.

---

– Монахи не пьют саке, – напомнил ему Дзебу.

– Конечно, нет! Но даже при этом вам будет прощена капля, выпитая, дабы сберечься от простуды на открытом горном воздухе. – Он взглянул вниз на дорогу, на маленькую фигуру, согнувшуюся под алтарем, и Дзебу увидел слёзы, стоящие в его глазах. – Горы так обширны и утомительны, а человек так мал и хрупок!

Завеса солнечного света поднялась из-за черных пиков на западе и позолотила горы на востоке. Укрепление скрылось за склоном, покрытым сосновыми рощами. Дзебу бросился на землю перед Юкио, который освободил плечи от алтаря. Слёзы полились по щекам Дзебу.

– Прости меня, Юкио-сан! – рыдал он. – Не знаю, как я мог сделать это! Накажи меня, если считаешь нужным!

Тотоми выпрыгнул вперёд:

– Дай мне убить его, господин! За то что он ударил вас, он заслуживает смерти!

Юкио рассмеялся:

– Что ты будешь делать, Тотоми, вышибешь его мозги камнем? Ты забыл, что этот монах Дзебу мудро приказал нам выбросить оружие? Будто бы знал, что мы собираемся сделать что-то возмутительное. Дзебу, ты, наверное, ждал долгие годы, чтобы дать мне хорошего тумака палкой между лопатками?

Сначала робко, потом громко, как будто бы облегчение дохнуло на них, люди рассмеялись. Даже Тотоми присоединился ко всем. Никто не хочет в действительности умереть, даже Дзебу. Пасть в бою – это одно, и совсем другое по-настоящему желать смерти.

Топот бегущих ног эхом отозвался в тишине гор. Три солдата в сумерках спешили по тропе. Зябкая мысль, что Шинохата послал вслед за ними войска, чтобы задержать их, шевельнулась в голове Дзебу. Затем он увидел, что люди были безоружны и что большие кувшины с саке прыгали на их спинах.

– Привет от господина Шинохаты вашему святейшеству! – выдохнул один из них, когда они преподнесли вино отряду Дзебу. Кто-то из людей Дзебу развёл огонь, и Дзебу пригласил трёх солдат отведать с ними вина. К сожалению, солдаты согласились остаться, и поэтому беглецы не могли свободно праздновать свой побег, а продолжали притворяться монахами.

Юкио, оставаясь в роли носильщика, прислуживал во время ужина, состоявшего из сушеной рыбы и рисовых пирогов. Дзебу почувствовал, что вино разгорячило его, как матроса красный фонарь. Он наслаждался тем, что удалось выпутаться в испытании на заставе, и был несчастным оттого, что ударил Юкио. Противоречивые чувства разрывали его на куски, подобно тому как у монголов лошади разрывают пополам закоренелого преступника. Он больше не мог сидеть спокойно. Он вспрыгнул на ноги, подхватив свой посох, и держал его горизонтально перед собой. Он пустился в пляс, гордо вышагивая влево, затем быстро перепрыгивал вправо, потом делал оборот. Это был танец молодого человека, который он узнал в монастыре Вотерфоул год назад. Его спутники смотрели, разинув рот, но солдаты смеялись от души и хлопали в ладоши в такт поступи Дзебу. Юкио сделал барабан тайко и отбил сложный ритм. Танец Дзебу становился всё более зажигательным и диким, по мере того как он изливал в нём всё, что чувствовал: горе падения Юкио, злость на Хидейори и его приспешников, страсть к Танико, радость оттого, что он жив, горе оттого, что жизнь кончается. Он поразил зрителей серией воздушных акробатических трюков и закончил тем же медленным и величественным боковым шагом, как и начал.

Подняв фонарь, чтобы осветить путь, солдаты неохотно попрощались с этой удивительно весёлой группой монахов. Когда они ушли, Дзебу снова бросился на землю перед Юкио, ударив лбом перед босыми ногами вождя.

– Мой господин Юкио! Можешь ли ты и впрямь простить меня?

Юкио печально улыбнулся.

– Я могу простить, что ты бил меня, – сказал он спокойно. – Это ничто. В чём я не уверен, так это в том, что смогу простить твое вечное желание спасать мою жизнь. Когда я упал, встретился глазами с командиром этого укрепления и понял, что он узнал меня, я почувствовал огромное облегчение. Зачем ты спас меня? Ты не можешь представить, Дзебу-сан, как мало мне хочется цепляться за эту жизнь! – Он повернулся и пошёл в темноту.

Держа в руке Камень Жизни и Смерти так, что свет гаснущего костра отражался красным в глубинах кристалла, Дзебу сел там же, где стоял, и заплакал.

Глава 22

Как и все здания в Стране Восходящего Солнца, дворец сегуна зимой был холодным и продувался сквозняками. Танико, Хидейори, Бокуден и Риуичи, уединённо обедая в опочивальнях Хидейори, надевали много слоев одежды и держали свои ноги у разведенного на углях огня, горевшего в котацу, квадратной яме в полу, покрываемой низким столом.

– Танико-сан, – сказал Хидейори, – ты провела много лет среди монгольских варваров. Я только что получил известие, что послы от императора Монголии высадились в Накате, при Кюсю.

Сердце Танико остановилось на мгновенье, а затем начало испуганно трепетать. Она закрыла глаза, касаясь кончиками пальцев лба, и увидела перед собой лицо Кублай-хана: огромный, раздающий приказы, круглый и медный, как летнее солнце, он предстал перед ней так живо, как будто она покинула его дворец только вчера. Когда она открыла глаза, то увидела, что Хидейори устремил на нее проницательный взгляд, удивительно похожий на взгляд Кублай-хана.

– Я никогда не видел тебя в таком страхе, Танико-сан, – сказал он спокойно, с любопытством.

– Мой страх происходит из-за ужасных страданий, которые они могут принести нашему народу, мой господин. Какое известие принесли монголы?

– От них письмо, в котором они настаивают, чтобы их доставили к его императорскому величеству. Я приказал уполномоченному по безопасности на западе задержать их в Дацайфу при Кюсю, пока мы не решим, что с ними делать.

– Если их послам причинят вред, у меня нет сомнения, что они пойдут на нас войной. Для монголов посол является священной персоной.

– Эти острова священны. Если они вторгнутся сюда, то сами боги будут сражаться на нашей стороне!

– Пожалуйста, извините меня, мой господин, – вежливо сказала Танико, – но каждая нация верит в то, что пользуется расположением богов. Когда я была при дворе Великого Хана, я познакомилась с принцессой из страны, находящейся далеко на западе, где поклоняются богу, именуемому Аллах. Их духовным вождем был святой человек, который жил в могущественном городе под названием Багдад. Он велел убить монгольских послов, когда они пришли в Багдад, и возгласил, что Аллах объявляет монголам войну. Он призвал всех правоверных прийти на помощь Багдаду. Никто не пришел! Ни бог, ни человек не мог помешать монголам разрушить за несколько дней стены Багдада. За то, что были убиты их послы, они выгнали людей Багдада: мужчин, женщин, детей – и всех их предали смерти. Даже младенцев. Погибло девяносто тысяч человек!

– А что стало со святым человеком? – спросил Риуичи, Дядя Танико сильно растолстел за последние годы. Он перестал пудрить лицо белой пудрой, но всё ещё одевался в стелющиеся одежды.

– Они укрыли его коврами, дядя, потом проскакали по коврам на лошадях, затоптав его до смерти. Они поступили так для того, чтобы не пролить его крови. Законы монголов запрещают проливать кровь человека высокого посвящения.

Хидейори издал резкий смех.

– Очень законопослушный народ! И милосердный!

– Мой господин, я не предлагаю вам уступать монголам. Может случиться так, что нам придется сражаться с ними. Но мы должны быть осведомлены о том, что может произойти с нами, если мы проиграем войну. Представьте наш красивый город Хэйан Кё обезлюдевшим, а нашего Сына Небес затоптанным под коврами.

Хидейори смотрел на нее, искренне потрясённый.

– Танико, никогда не говори подобные вещи в моём присутствии! Это богохульство – предполагать, будто чужеземные варвары могут поднять руку на нашего священного императора.

Танико не дала ответа. Оценил Хидейори её мудрость или только так говорит, но не тогда, когда её замечания граничат со скептицизмом?

– Может быть, монгольская армия, которая сейчас на нашей земле, не нападет на нас? – спросил Бокуден, поглаживая свои редкие серые усы кончиком указательного пальца.

– Здесь оставлено только три тысячи из них, – сказал Хидейори, его мрачные черты расслабились в короткой улыбке. – Они многих потеряли в Войне Драконов, я следил за этим. Монголы на другом конце империи. Я послал монгольскую армию захватить моего брата в землю Осю.

– Вы обнаружили командира, мой господин? – спросил Риуичи. – Поскольку мощь Кублай-хана не напугала меня так, как Танико, теперь я должен опасаться за жизни Дзебу и Юкио.

– Я уверен, что вы осознали, что этот титул уже давно отменен, Риуичи, – раздражённо сказал Хидейори. – Да, мой мятежный брат сумел скрыться в Осю, где он ищет убежища у Северных Фудзивара. Ему удалось проскользнуть через пограничное укрепление у Атаки, переодевшись странствующим монахом. Я приказал командиру заставы сделать себе харакири, чтобы искупить свою оплошность. Юкио путешествует с этим большим монахом зиндзя, который ходит с ним везде, и ещё с несколькими бандитами. Зиндзя помогали нам на ранних стадиях Войны Драконов, но я приказал им отказать в поддержке Юкио, а они не сделали этого. Я намерен выступить против Ордена зиндзя, как только Юкио будет схвачен.