Игорь Муромов - 100 великих любовников

• Название: 100 великих любовников
• Автор: Игорь Муромов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-9533-1444-2

На страницах книги «100 великих любовников» вырисовываются новые образы известных и талантливых людей, их любовные истории, а в любви, как известно, наиболее ярко и неожиданно проявляется характер человека. Среди героев книги такие имена, как Людовик XIV, Иван Грозный, Петр Великий, Казанова, Чаплин, Мастроянни, Синатра, Делон, Клинтон и многие другие.

---

Хэ была рядом с Мао десять трудных лет – в период создания первых советских районов и становления армии коммунистов, «великого похода» протяженностью более 10 тысяч километров, к концу которого после бесчисленных сражений и стычек от стотысячного войска КПК осталось 5–6 тысяч бойцов и командиров. В эти годы Хэ родила шестерых детей (они погибли либо были оставлены в крестьянских семьях).

В городке Яньань на северо-западе Китая, где коммунисты основали свою столицу, Хэ уже мало напоминала прежнюю задорную «девицу-генерала». «Жемчужина желтеет, а человек стареет», – философски заметил по этому поводу один из биографов Мао. У измученной беременностями и ранениями женщины испортился характер, начались ссоры, даже драки. «Мао плохо ко мне относится, мы все время спорим, потом он хватается за скамейку, я – за стул!» – жаловалась супруга партийного лидера.

Кончилось все грандиозным скандалом, потрясшим обитателей Яньанья едва ли не больше, чем разгоревшаяся японо-китайская война. Хэ приревновала Мао сразу к двум особам – красавице-студентке из Пекина У Гуанхуэй и американской журналистке Агнес Смэдли, интервьюировавшей вождя коммунистического Китая долгими летними вечерами (заметим в скобках, что Смэдли оказалась единственной иностранкой, чье имя биографы вплетают в судьбу Мао).

Разгневанная Хэ грозилась послать телохранителей на расправу с обидчицами. Мао принял поистине мудрое решение: распорядился выслать за пределы района всех троих. Хэ хотели отослать в Шанхай, однако та испугалась то ли наступающих японцев, то ли длинных рук супруга. Тогда ее отправили на лечение в СССР. Уже прибыв в Москву, в 1938 году Хэ родила мальчика.

Дальнейшая судьба Хэ Цзэчжэнь сложилась тяжело. Зима 1938 года в Москве выдалась холодная, с морозами за 30 градусов. Малыш простудился, заболел воспалением легких и умер. Хэ посылала письмо за письмом в ЦК КПК, умоляя разрешить ей вернуться на родину. Все послания попадали в руки мужа. Но изгнанница писала недаром: Мао решил скрасить существование супруги и отправил к ней… обнаружившуюся в крестьянской семье маленькую дочку – Цяо Цяо, единственного уцелевшего их ребенка.

Между тем дело шло к мировой войне, обстановка в Москве была очень напряженной. С Хэ Цзычжэнь обращались как с простой советской гражданкой. Однажды Цяо Цяо, находившаяся в яслях, тяжело заболела, ее, почти бездыханную, отвезли в больницу, где нерадивый врач велел отнести ребенка в морг. Там и нашла ее мать. Живую. Едва дочка пришла в себя, Хэ бросилась к заведующей детским учреждением – выяснять отношения. Администрация яслей, не желая разбора скандального дела, вызвала «скорую» и… сдала потерявшую самообладание, визжащую азиатку в сумасшедший дом. Там Хэ пробыла шесть лет.

Лишь в 1947 году представитель КПК Ван Цзясян, прибывший в Москву, случайно узнал о местонахождении соотечественницы, вызволил ее из дома скорби и сопроводил в Китай. Мао, согласившийся на возвращение Хэ на родину, велел, однако, на пускать ее дальше Харбина.

В 1949 году Хэ Цзычжэнь удалось приехать в Тяньцзинь – всего в ста километрах от столицы. Но в Пекин ее не пустили, а задержали и отправили в Шанхай «для продолжения лечения». Единственное, что ей удалось, – переправить к Мао дочку Цяо Цяо, тут уж он был вынужден пойти ей навстречу. А Цзян Цин, «императрица красной столицы», даже дала ей свою девичью фамилию Ли и новое имя – Минь. Из-за этого впоследствии некоторые западные биографы стали считать Ли Минь старшей дочерью Цзян Цин.

Привезенная в Шанхай, Хэ Цзычжэнь была помещена в изолированный особняк. В Пекин она вернулась лишь в конце 1976 года, после смерти Мао и ареста Цзян Цин. Умерла она в 1984 году.

Четвертой женой Мао стала Цзян Цин. Супружеские отношения между ними фактически прекратились в начале 1950-х годов, то ли из-за проявившегося с годами склочного характера Цзян Цин, то ли после нескольких операций, сделанных ей в СССР по поводу женских болезней. А формально они оставались мужем и женой до конца.

Подруг у Мао, по слухам, было немало, среди них признанные красавицы, поэтессы, актрисы, а все-таки самой близкой ему в последний период стала простая уроженка Дунбэя (северо-восточный Китай), где женщины, по китайским меркам, не отличаются ни красотой, ни утонченностью. Звали ее Чжан Юйфэн.

Вторая половина 1950-х годов была периодом очень активной деятельности Мао. После смерти Сталина в коммунистическом лагере начался разброд. В Москве рьяно принялись развенчивать «культ личности», наслаждаясь пьянящим воздухом оттепели. Доклад Хрущева на XX съезде КПСС произвел на китайцев ошеломляющее впечатление. В рядах КПК началось брожение, и мятежный маршал Пэн Дэхуай, поддержанный многими соратниками, предложил изъять из устава самые главные слова – об идеях Мао Цзэдуна как идеологической основе. Политические страсти достигли высочайшего накала – на карту была поставлена власть. Для укрепления веры в непогрешимость вождя нужны были великие деяния, и Мао объявил «большой скачок» в экономике, тотальную коммунизацию деревни, ездил по стране с инспекциями, встречался с рабочими, крестьянами, кадровыми работниками, военными.

В это время он, по некоторым сведениям, и познакомился с ласковой проводницей Чжан, обслуживавшей спецпоезд. Особых изменений в ее жизнь встреча с председателем тогда не привнесла – до 1970 года, когда Чжан Юйфэн, уже замужнюю женщину, внезапно срочно вызвали в Пекин, в государственную резиденцию Чжуннаньхай. Встретившие ее заместитель начальника канцелярии ЦК КПК и личная медсестра Мао Цзэдуна без всяких объяснений предложили перейти на работу в штат обслуги вождя. Говорят, чудесное превращение проводницы-золушки в принцессу произошло после одной поездки Мао.

Мао Цзэдун делал все, чтобы скрыть от посторонних свою частную жизнь, окружая ее густой, непроницаемой завесой тумана. От приближенных он требовал никогда никому не рассказывать о том, что происходит в дворцовых покоях. Когда один из секретарей Мао, отстраненный им и попавший в опалу, в разговоре с приятелем стал рассказывать о беспутстве хозяина, то Лю Шаоци приказал расстрелять его за клевету, и только заступничество других руководителей спасло болтуна от смертной казни.

Среди своих соратников по партии Мао Цзэдун не видел равных себе по уму, а потому у него не было и не могло быть друзей. Он возвышался над остальными, отводя им роль послушных слуг и исполнителей его воли. Не случайно его любимым выражением было: «Надо мной нет ни Неба, ни Закона».

Мао подозревал всех. И эта подозрительность со временем приобрела маниакальные формы. Он боялся заговоров, покушений, опасался, что его отравят, и потому во время своих поездок останавливался в специально построенных для него домах. Не раз он со своей многочисленной свитой, с наложницами и охранниками неожиданно покидал отведенную ему резиденцию, если она казалась ему подозрительной. Мао остерегался купаться в сооруженных для него местных бассейнах, боясь, что вода в них отравлена. Исключением был бассейн в Чжуннаньхае. Во время поездок он часто менял маршрут, сбивая с толку железнодорожное начальство и путая графики движения поездов. Вдоль пути его следования выставляли многочисленную охрану, на станции не пускали никого, кроме местных боссов и работников службы безопасности.

Проповедуя аскетизм, скромность и умеренность, сам Мао не отказывал себе ни в чем. Во время поездок по стране, которые дорого обходились государственной казне, он не знал удержу в удовлетворении плотских вожделений, и местные кадры, чтобы угодить вождю, подбирали молодых девушек. После его смерти многие женщины обращалось в ЦК КПК с просьбой выдать им пособия на воспитание детей, отцом которых был «Великий кормчий». Создание специальной комиссии по рассмотрению этих прошений свидетельствует, что заявления женщин о своей близости с вождем были правдивыми.

…Председатель явно заболел. Срочные бумаги несколько дней лежали на рабочем столе кабинета. Грустный, молчаливый, бродил он по вагону спецпоезда. Потом неожиданно распорядился остановить состав на небольшой станции, вышел на перрон, зашел в здание вокзала. Долго сидел в кабинете начальника станции, уставившись взглядом в одну точку. Казалось, его губы шевелились. И лишь шеф партийной службы безопасности Кан Шэн смог разобрать имя: Юйфэн. Так это было или иначе? Во всяком случае, она стала личным секретарем Мао, а затем – секретарем Политбюро «по важным делам». Работать с Мао, по ее словам, было нелегко: днем он отсыпался, а основная нагрузка приходилась на поздний вечер, часто – до утра.

Ныне Чжан Юйфэн, «обычная женщина с необычной биографией», как называют ее пекинские летописцы, живет в столице вместе с мужем Лю Айминем. Они крайне неохотно встречаются с корреспондентами, ну если только по рекомендации ЦК КПК.

Мао Цзэдун умер в ночь на 9 сентября 1976 года, за три месяца до своего 83-летия. Траурную церемонию организовали в большом зале Дома народных собраний на площади Тяньаньмэнь. Все приходившие отдать последнюю дань памяти «Великого кормчего» возлагали венки к основанию постамента, на котором был установлен гроб с его телом. (Из руководителей высшего звена тогда только Дэн Сяопин и Вань Ли не почтили память умершего. Оба находились в тот период под домашним арестом.) Цзян Цин, как она уверяла, собственноручно изготовила белые (цвет траура в Китае) бумажные цветы к одному из таких венков, снабдив его надписью на черной ленте: «Моему учителю, председателю Мао Цзэдуну, от ученицы и товарища Цзян Цин».