Владимир Чивилихин - Серебряные рельсы (сборник)

• Название: Серебряные рельсы (сборник)
• Автор: Владимир Чивилихин
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1972

Произведения лауреата премии Ленинского комсомола Владимира Чивилихина «Серебряные рельсы», «Над уровнем моря» и «Пестрый камень», собранные в этой книге, повествуют о сильных людях, идущих крутыми жизненными дорогами; подвергаются испытаниям их мужество, человечность, гражданское сознание. Остросюжетные, своеобразные по форме, овеянные романтикой открытий и побед повести знакомят с яркими характерами молодых наших современников, борцов за новую жизнь. Действенный, негромогласный патриотизм героев В.Чивилихина, их мысли и нравственные искания близки сегодняшней комсомолии, подрастающему поколению граждан нашего Отечества.

---

Но будет ли рад он? И как это не поехать? Ведь экспедиция могла на год раньше определить направление важнейшей сибирской магистрали! На Тайшет пойдет дорога от Абакана или на Нижнеудинск? Последний вариант был очень привлекательным – более короткая трасса долго шла вдоль Казыра, который тысячелетия прокладывал себе путь в горах. Можно ли построить дорогу по казырской долине, и сколько она будет стоить? Как проложить железнодорожное полотно через Тофаларию, по поднебесью? Есть ли там строительные материалы, местная рабочая сила? Удастся ли пробить тоннель через Салаирский хребет? Не будет ли он чрезмерно длинным? Осилят ли строители сложный горный район у главного казырского порога Щеки? На эти вопросы должны были ответить три инженера, пройдя Саяны насквозь.

Ожидая Стофато, Кошурников не терял времени даром. Он облетал на самолете участок нижнеудинской партии, сделал аэросъемку и обработал ее результаты. Но ждать было уже нельзя. Тревожили метеосводки, поступающие из Саян. На перевалах уже лежал снег. Если зима спустится в долину Казыра – поездка не состоится, ответственнейшее задание будет сорвано.

«26 сентября

Вылетел из Нижнеудинска в 7 часов утра по местному времени. Затолкали меня в брюхо самолета и закрыли крышку. Противно, едешь как в гробу. Обидно, что ничего не видно. Хотелось посмотреть для общего знакомства, но ничего не поделаешь.

Прилетел в Покровск с восходом солнца. Местность очень оригинальная. Чувствуется большая высота. Растительность скудная, преимущественно лиственница. Травяной покров жиденький, много мха, часто на поверхность выступают камни.

19 сентября здесь выпал глубокий снег и в затененных местах не стаял до сегодня. В тени днем температура держится ниже 0°. На солнце жарко даже в одной рубашке – характерно для высокогорной местности».

Кошурников нанял на прииске лошадей, уложил в мешки снаряжение. Кости все не было. Может, он вообще спасовал? Жена у него как будто ждет второго ребенка. Но ведь и у Кошурникова двое. Алеша тоже оставил маленького сынишку и давно уже в горах…

Начальник экспедиции рассеянно бродил вокруг поселка меж тонких корявых лиственниц, пинал сапогами камушки, с надеждой поглядывал на небо. К вечеру тучи сгустились, закрыли гольцы. Пошел мелкий снег. Пропал еще один день.

«28 сентября

Был у директора прииска. Получил необходимые сведения об условиях работы. Транспорт только зимой, нагрузка на лошадь 350 килограммов. Рейс Нижнеудинск – Верх-Гутары 7–8 дней. На одну транспортную лошадь нужно вести одну лошадь с фуражом, чтобы хватило на дорогу туда и обратно. Самая хорошая дорога в декабре и до половины января, потом появляются наледи на реке Бирюсе. Местной рабсилы нет. Нужно ориентироваться исключительно на привозную.

В Покровске есть метеорологическая станция, существует с 1937 года. Одновременно с ней открыты метеостанции в Алыгджере и Верх-Гутарах. Есть метеостанция в Нерое. На Бирюсе гидроствор установлен в 1941 году. Ныне створ пронивелирован, установлены два водпоста, по которым ведутся регулярные наблюдения за температурой воды и горизонтом. Расходы не определялись. Все данные по этим станциям нужно запросить и получить из Иркутска.

Вчера весь день была пасмурная погода, шел мелкий снег. Внизу выпал и стаял, на горах держится. Сегодня облачно, однако самолеты летают – облачность высокая. Осадков нет».

Назавтра совсем прояснилось. Кошурников побрел к длинной поляне над рекой, куда садились самолеты. Костя прилетел со вторым рейсом. Кошурников видел, как он потер занемевшие плечи, повертел своим греческим носом по сторонам. Заметив начальника, изменил выражение лица.

– О, Михалыч! Привет! Дали мне все же пропуск. Кошурников в восторге схватил Костю за плечи. Ему стало стыдно, что он мог подумать о Косте плохо. Спросил:

– Родила?

– Да нет еще. – Косте было очень приятно, что начальник поинтересовался этим. – Куда мы направим свои стопы теперь?

– В Тофаларию, – кивнул Кошурников на гольцы.

– А что это такое?

– Вроде Тибета, только поменьше. Все государство – пятьсот душ. Живут, как боги, под самым небом – оленей разводят, белку бьют…

– Журавлев там?

– Алешка еще дальше, на главном перевале. – Кошурников потянул цепочку увесистых часов. – Пошли, Костя, времени у нас в обрез…

До Тофаларии было недалеко.

«2 октября

Из Покровска выехали 29 сентября. Выехали поздно. Доехали до нижнего брода через реку Мурхой и ночевали. Вдоль Мурхоя тропа ниже третьего брода идет около 5 километров, после чего поворачивает влево на водораздел Мурхой – Гутара. До подъема на водораздел тропа сухая, легко проходимая. Начиная с водораздела и до Гутарских озер тропа топкая, почти на всем протяжении настланы сланцы, которые местами разрушены и непригодны для езды. Здесь объезжают стороной по топкому болоту. Лошади идут с трудом. Тропа не разрублена, и с широким вьюком пройти по ней трудно. Пересекая три частых водораздела, тропа подходит к Гутарским озерам. Эти озера расположены в котловане на водоразделе Мурхой – Гутара и имеют сток в обе долины. Между собой озера имеют сообщение. Дно каменистое, на отмелях поросло лопушником. Рыба не водится. Говорят, что со дна выделяются какие-то газы, и рыба дохнет. На озерах много уток.

Поселок тофов расположен на левом берегу реки, на широкой надпойменной террасе. В поселке около двадцати пяти дворов. Дома хорошие, рубленные из лиственницы. Русских печей нет».

Про Тофаларию Кошурникову рассказывали, будто там нечего делать милиции и судье, так как преступлений испокон веков не бывало. Все племя состоит из пятисот человек. До революции оно вымирало, а сейчас тофы не болеют, и врач томится без клиентуры. Тофские семьи очень дружные, и разводов якобы совсем не бывает. Дома в Тофаларии не запираются, и замков тут нет. О честности тофов ходят в Саянах анекдоты. После революции племя очень удивилось, что никто не требует с них ясак. Тофы сами тогда послали пушнину в Москву, но она вернулась. Новая жизнь пришла в Саяны…

Здесь, в тофаларском поселке Верх-Гутары, Кошурников предполагал быстро завершить подготовку к экспедиции, но не вышло. Он шел по поселку своей стремительной походкой с ружьем и рюкзаком за плечами.

– Ружьишко-то придется сдать, товарищ! – остановил, его какой-то человек. – Прошу со мной.

– Полегче, полегче, – Кошурников поправил ремень своей бельгийки. – Кто вы такой?

– Начальник охраны соболиного заповедника. По нашей территории с ружьем нельзя.

– Так мы же в Казыр идем, милый человек! Как можно туда без ружья? Медведь наскочит, а то еще и кто пострашней. Время-то какое…

– Знаю. Однако я разрешения дать не могу.

– А кто может? Мы же спешим.

– Громов, исполняющий обязанности директора. Но он в горы ушел и оставил строгий приказ – никаких исключений. Пройдемте со мной.

«Я не получил разрешения на провоз ружья. Директор заповедника Громов ушел в тайгу, так что повидать его не удастся. Даже острогу не разрешают взять. Головотяпски-бюрократическое отношение работников заповедника к экспедициям, работающим в этом районе…»

– Может, дать ему надо, Михалыч? – спросил утром Костя.

– А вот за это я до войны морду бил! – Кошурников с трудом взял себя в руки. – Я сейчас доставлю сюда этого охранника…

Он развязал мешки, стал доставать оттуда припасы экспедиции.

Начальник охраны сначала отказывался идти к изыскателям. Но скоро понял, что этот кряжистый решительный человек не шутит, грозясь утащить его на себе. Пришлось согласиться.

Дорогой разговора не получилось.

– Без Громова я все равно ничего не смогу.

– Бюрократ ваш Громов! – отрезал Кошурников. – Зимой я снова здесь буду, поговорю тогда с этим дуроломом, исполняющим обязанности.

– Так соболь же, валюта, – тянул начальник охраны. – С нас тоже требуют. Соболь – это же…

– Нужны мне ваши соболя!

В избе, где остановились изыскатели, лежали на лавках сухари, соль, крупа, спички, ножи, хлеб, дробь, порох и другие припасы.

Кошурников шепнул Косте, чтоб тот вышел и подпер дверь колом.

– Ищите! – потребовал Кошурников, когда они остались вдвоем.

– Чего искать? – не понял гость.

– Ищите, чем я могу соболя добыть! У нас же только «жакан» на медведя да крупная дробь. Соболя в клочья разнесет. Отдайте ружье, иначе не выпущу отсюда.

– С меня же Громов шкуру спустит, – грустно сказал пленник, опускаясь на скамью. – Ну, видно, ваша взяла…

В тот же день возникло новое затруднение.

«3 октября

С нашим продвижением дальше дело осложняется. Нет проводника, а без него я на оленях ехать не берусь – не умею с ними управляться и за ними ухаживать. Оленей дают, а вот проводника нет. Дело плохо.