Ричард Аппиньянези - Доклад Юкио Мисимы императору

• Название: Доклад Юкио Мисимы императору
• Автор: Ричард Аппиньянези
• Издательство: Ермак
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-026918-8, 5-9577-1605-7

Юкио Мисима.

ИКОНА не только японской, но и мировой контркультуры?

«Последний из самураев», жизнью и смертью своей доказавший верность идеалам кодекса Бусидо?

Сумасшедший ультрарадикал, совершивший нелепую попытку государственного переворота?

Или – великий «эстет Смерти», до последней секунды творивший свою судьбу как ПЕРФОМАНС длиной в жизнь?

Культовый роман Ричарда Аппиньянези – потрясающее литературное действо, цель и суть которого – попытка разобраться в судьбе Мисимы.

---

– Вчера снова допоздна засиделись с друзьями из Школы пэров в баре, Хираока-сан?

Вокруг его головы, словно нимб, витал сигаретный дым, зеленоватое лицо от приступа мигрени. Он с ледяной улыбкой смотрел на меня.

– Судя по вашему виду, вы неважно чувствуете себя, – заметил руководитель, видя мое смущение, и протянул папку с бухгалтерскими документами. – Надеюсь, вы сможете проверить эти счета, Хираока-сан, несмотря на плохое самочувствие.

Как ни старался Нисида, его голос звучал фальшиво. Хотя он, наверное, полагал, что проявляет подлинную заботу обо мне. Я кивнул, чувствуя себя уязвленным.

– Отлично. Думаю, если вы немного ограничите свою склонность постоянно допускать ошибки, то легко справитесь с проверкой этих пустяковых счетов.

То, что Нисида пытался шутить, было крайне необычно. Он никогда не отличался искренностью и сердечностью, особенно в общении со мной. Меня не на шутку встревожило проявление его дружелюбия, пусть даже неловко выраженного. Я почуял опасность. Взглянув на папку с «пустяковыми счетами», я увидел стоящий на ней гриф секретности и с горечью осознал, что моя миссия шпиона началась.

– Похоже, вы действительно больны, Хираока-сан, – промолвил Нисида, стараясь придать голосу тепло и участие.

– Я справлюсь с заданием, благодарю вас, господин начальник отдела, – заверил я и вернулся на свое рабочее место.

Долго невидящим взором смотрел я на эту инфернальную папку, спрашивая себя, что же мне теперь делать. «Сесть при реках Вавилона и плакать», – язвительно подсказал голос из глубины моей истерзанной души.

Интеллектуал всегда стремится, прежде чем позволить себе испытывать чувства, сначала оценить их. Непосредственность ощущений, свойственная нормальным людям, в интеллектуале отступает на второй план перед силой привычки ставить ясность мыслей выше чуда эмоций. Привычка подобного рода ведет к тому, что человек обкрадывает себя, лишается истинных чувств, кроме тех анормальных, которые настигают его врасплох. А именно они труднее всего поддаются рациональному осмыслению.

Короче говоря, я не спешил испытывать какие бы то ни было эмоции. Но не мог сосредоточиться и на задании, которое мне предстояло выполнить. Против воли меня терзали дурные предчувствия. Даже сейчас воспоминания об этом дне вызывают у меня страх, который как будто сочится из пор моей памяти.

Нельзя навсегда окунуться в бесчувствие даже тому, кто считает, что одержал победу над своими эмоциями. В конце концов я открыл папку. Я сделал это с огромным волнением, с замиранием сердца. Так молодой человек, надеющийся удовлетворить острое любопытство, открывает порнографический журнал, с наслаждением предвкушая увидеть нечто потрясающее.

«Эти документы станут моим проклятием», – промелькнула в моей голове отчетливая мысль, и вслед за ней хлынула лавина чувств.

В моей душе боролись отвага, рожденная отчаянием, и фаталистическое безразличие к последствиям моего поступка. Я ощущал себя заживо погребенным, слепым земляным червем, мерзким подпольным бухгалтером, который даже не знает, кто его истинный хозяин. Да, я был рабом, но чьим? Лазар завербовал меня, но в чьих интересах я должен действовать? В его собственных интересах, в интересах Вашингтона, в интересах Японии? Я не знал. Моя роль подпольного бухгалтера, тайно действующего в министерстве финансов, никем не санкционирована, не имела никаких документальных подтверждений, никакого статуса. Я не понимал целей, во имя которых оказался в таком положении.

Я походил на одного из тех презренных чиновников из произведений Достоевского, которых власть обрекает на паразитическое существование и полную изоляцию от реальной жизни. В конце концов эти существа, несмотря на собственную ничтожность, начинают ощущать свою грандиозную значимость. Так случилось и со мной. Я пережил момент крайней экзальтации, вообразив, что моя подпольная деятельность, схожая с работой земляного червя, так или иначе принесет пользу нации. Я представил себе, что обрету признание, что оккупационные власти обратят на меня внимание, мое имя станет известно в верхах, в Штабе главнокомандующего союзными оккупационными войсками, что я прославлюсь среди высших должностных лиц, занимающих шестой этаж «Дай Ики», здания страхового общества. Сам генерал Макартур оценит мои заслуги и лично наградит меня.

Но в следующий момент я спустился с небес на землю и увидел разверзшуюся у моих ног пропасть. Вопрос «Кому я служу? В чьих интересах действую?» занимает сейчас всю нацию. И ответ на него связан с ответом на другой вопрос: «Кто действительно правит страной? Генерал, живущий в роскошном изолированном «Дай Ики»? Или император, обитающий поблизости в не менее роскошном Императорском дворце? Кому из них мы служим? Пленному императору или его тюремщику?»

От ответа на этот вопрос зависело будущее страны, которое сейчас казалось туманным.

В одном капитан Лазар был совершенно прав. Военные действия отошли в прошлое, поражение одной стороны и победа другой были неоспоримы, но уже стали фактом истории. Сейчас началась другая война – экономическая, молчаливая и не менее Жестокая, чем та, которая велась в джунглях Малайи или Бирмы.

И я понял, что тоже вовлечен в эту тайную войну. Сила моего духаподвергалась тяжелейшему испытанию. Я чувствовал, что меня грозят разорвать на куски две соперничающие за обладание мной силы – моя семья и Его величество. Эти силы не потерпят предательства. Вероломство по отношению к ним могло довести меня до самоубийства.

Я ощущал, что все глубже погружаюсь в холодную беспросветную ночь.

Открыв наконец «мой порнографический журнал», я испытал разочарование. Пролистав бухгалтерские документы, я не обнаружил в них ничего, кроме бесстрастных цифр. Мое волнение по поводу преступления, которое я должен совершить, оказалось неоправданным. Или – если прибегнуть к библейской аналогии – я заблуждался, ожидая ошеломляющего откровения, сродни тому, которое снизошло на святого Павла по пути в Дамаск. Насколько я теперь понимал, от меня требовались рутинные бухгалтерские навыки. Я был простым копировщиком, а вовсе не сообщником в великом заговоре. Но чего я ожидал? Неужели полагал, что эти колонки с безжизненными цифрами вдруг откроют свои секреты мне, двадцатитрехлетнему, неопытному в банковском деле выпускнику университета?

Пожалуй, нужно благодарить капитана Лазара за то, что он приобщил меня к приземленной бухгалтерской работе. Я по крайней мере не чувствовал себя предателем – истинным или мнимым. От меня требовалось только одно – пойти на небольшие уступки, которые вскоре, без сомнения, должны принести хорошие дивиденды. Однако вместо благодарности я испытывал гнев. Я чувствовал себя униженным глубиной собственного невежества и мечтал насладиться местью. Но отомстить я мог лишь с помощью знания, овладев информацией, хотя путь очень рискованный. Унижение – невыносимое состояние. Испытывающий его подчас ищет успокоения в самом источнике своих терзаний. И вот, вместо того чтобы держаться подальше от огня, я начал заигрывать с ним.

Традиционной стратегией японских чиновников является стремление знать ровно столько, сколько необходимо, чтобы избежать персональной ответственности. Знания, выходящие за пределы сферы компетенции, не поощряются. Целью является не уклонение от обязанностей, а обезличивание их. Насколько я знаю, это универсальное золотое правило бюрократов всего мира. Мне следовало бы тоже придерживаться его с конфуцианской прямотой, а не пытаться ниспровергнуть, идя на поводу у чувства болезненного любопытства.

Не стоит детально описывать, как напряженно я трудился в течение следующих нескольких месяцев, просиживая над счетами министерства финансов. Я словно прилип к цифрам, как прилипает моллюск к шершавой поверхности скалы. Финансовое дело сухая и таинственная наука. Завораживающая власть цифр может ввести человека в заблуждение относительно фактов, скрытых за абстракциями бухгалтерского отчета. Раскрыть финансовые тайны можно лишь с помощью кропотливого исследования, они поддаются только подготовленному уму, способному сомневаться в сакральной значимости цифр. Кто обладает таким умом? Конечно, писатель. Только писатель, который ни во что не верит, скептик и нигилист, может стать идеальным детективом, раскрывающим факты, скрытые безмолвными цифрами.

И вот ночной писатель Юкио Мисима пришел на помощь бедному растерявшемуся чиновнику Хираоке Кимитакэ. Вместе они, словно дополняющие друг друга Хайд и Джекил, начали вести дневник подпольного бухгалтера, в который скрупулезно заносили каждое несоответствие в отчетах о финансовых сделках. Это могло дать ключ к разгадке многих тайн и раскрыть странный заговор, основанный на интригах, которые были запечатлены в колонках цифр и потому из фактов превратились в фикцию.