Александр Маслов - Голубая Саламандра

• Название: Голубая Саламандра
• Автор: Александр Маслов
• Жанр: Научная Фантастика

Это не надо читать. Роман написан очень давно и на нем лежит печать наивной фантастики счастливых советских времен. К тому же в "Г. С." большие проблемы со стилистикой, композицией и т.д. – проба пера, что называется. Я выкладываю "Г.С." для того чтобы сохранить его и одновременно начать раздел, где со временем будут появляться другие романы, написанные в стиле НФ и фантастики на космические темы. И в противоречие к сказанному выше: представленный здесь роман, я считаю лучшим из написанных мной. Вопреки всем его немалым недостаткам, мне он чрезвычайно дорог. Это восприятие на уровне чувств, как бы затаившаяся где-то глубоко память о первой любви. Может, через года два-три я переделаю его и обязательно издам в каком-нибудь уважаемом издательстве.

---

- О, нет! Сначала я отобью у них желание охотиться за мной! - Грачев шагнул им навстречу, и аттлийка, протянув руки, что-то запричитала.

- Что говорит эта ведьма?

- Идемте! Идемте же скорее! - взмолилась хронавт.

- Что она говорит?!

- Она прощает тебя и просит поклониться богине. Вместе с ней, - быстро обобщила Эвис.

- Скажи тем защитникам чести, пусть оставят оружие и поворачивают назад! Немедленно! Если они перейдут ручей, то увидят молнии бога! - Грачев вскинул парализатор и прицелился.

- Именем Гарта, остановитесь! Стойте! - вскрикнула Эвис.

Ее слова подействовали обратным образом: дико взревев, воители Тиомах бросились вперед. Не раздумывая, Грачев встретил их сухим треском разрядника - несколько тел повалились в траву.

- Ты убил их?! - Эвис с ужасом смотрела на скорчившегося, потом затихшего легионера.

- Спокойно, мисс. Через час-другой очнутся. - Он по-прежнему держал на прицеле оставшихся на ногах. Все остальные замерли на правом берегу и с изумлением, священным страхом смотрели на сеющий смерть блестящий предмет. Предсказать их дальнейшие действия было невозможно, Грачев опасался, что другие безумцы, засуетившиеся у подножья холма, ринутся сюда, тогда ему придется истратить больше драгоценных зарядов или спасаться бегством.

- Скажите им, пусть убираются! - раздраженно бросил он. Несколько долгих мгновений хронавт пристально смотрела на аттлийку, потом произнесла:

- Ступай к своим. Здесь уже день и гнев Гарта в солнечных лучах. Уходи.

Та поднялась и зашагала по склону, путаясь в траве, что-то уныло напевая.

Перейдя ручей, Грачев разыскал выроненный легионером меч, отстегнул ножны и скоро нагнал Эвис.

- Не смотрите так, мисс. Что вас смутило? Эта железяка? Парализатор - вещь не вечная, а с их бесхитростным оружием я буду силен, как местные боги. И идемте, идемте отсюда. - Не дожидаясь ответа, он направился к Иорской дороге.

- Ты готов был убить их!

- Повторяю: вот парализатор - ИПС-100, доза на отметке 35%. Такой заряд вряд ли губительнее принятого ими зелья.

- В твоих глазах не было ни капли жалости! Ты расстреливал их, как бездушные цели!

- Эвис Русс, когда встает вопрос о безопасности, главным образом вашей, я не буду рассуждать о душевных свойствах угрожающих нам людей. Вы верно заметили: они превратились для меня в цели, из девяти я убрал четыре наиболее опасные, что одновременно стало уроком остальным. Я исключительно миролюбивый человек; всегда я стремился обойти опасность или уже ликвидировать ее с минимальным ущербом.

- Да о чем речь! За тридцать семь лет хронавтики еще не пострадал ни один сторонний человек. Ни один! Напротив, в мирах, открытых проникновению, мы всегда стремились взвешенно уменьшить сумму страданий, расплачиваясь, порою своими жизнями!

- Не надо этой демагогии. Поскольку ваша теория несопредельностей не воспрещает давить бабочек по Бредбери, я спрошу по-другому: а что мучительнее, щадящая доза ИПС, пусть даже тяжкая рана от меча или ломка в умах после подброшенной вами идеи? А может, разбитые сердца? Я имею в виду Рона Гулида, возмутившего в одной милой леди любовь и, затем, преспокойно скрывшегося, так сказать, в иных мирах. Разумеется, вы не знаете истории несчастной Люси Белью, но наверняка знакомы с десятком других слезных драм. Возможно, вы сами станете причиной чьих-нибудь мук. Нет, я вас не упрекаю и уж тем более не спрашиваю, что вы понимаете под пресловутой суммой страданий, слагаемые которой до сих пор никто не определил.

- Ты всего лишь нескладно оправдываешь жестокие действия.

- Вынужденные действия. Пусть будет так. Женщины просто обожают чувствовать себя искушенными в смутной области смутных страданий.

Аттлы они достигли после полудня, преодолев остаток пути на повозке. Эвис о чем-то говорила с хозяином, погонявшим престарелую лошадь. Грачев, утомленный жарой и тряской, возлежал на горке плодов, прикрытых ботвой, и безразлично наблюдал спины земледельцев на полях, проплывавшие мимо сады и пальмовые рощи. Лишь когда их обгонял какой-нибудь экипаж или всадники, он настораживался, пальцы сами трогали горячий металл парализатора. Вряд ли стоило опасаться, что злополучные жертвы у истока ручья скоро придут в чувства да поспешат мстить. Но он уже нажил себе врагов, и это нельзя было сбрасывать со счетов при архаичных порядках. Короткий и удобный меч, ставший трофеем, еще раз напоминал о хрупкости местных благих устоев. Андрей со знанием эксперта исследовал сколы, царапины на остром лезвии и не оставил без внимания следы крови, въевшейся в глубокий рельеф эфеса. Он просил хронавта расшифровать несколько знаков, выгравированных на клинке, но она отшатнулась от него, как от чумы.

Они миновали разлом в Ветхой стене, ставший с некоторых пор удобным проездом к кварталам Нолла. Знаменитое святилище Ины было заметно отсюда, как могучая твердыня на быкогорбом холме. Сиял мрамором правый берег Ланты с великолепными дворцами, новыми храмами. Грачев еще не видел скрытые за возвышенностью древние циклопические постройки у Ступеней и площадь Океана, но уже мог представить, насколько огромен и велик этот город.

Перед гранитными обелисками, начинавшими аллею, они свернули к овощному рынку. С приближением к торговым площадям, тянувшимся от темных стен Занна до моста Нарда, движение становилось плотнее, скоро тонуло в потоке повозок, людской толчее. Здесь Эвис решилась оставить старика облегчившего их путь, и дальше они следовали пешком. Грачев не успел еще свыкнуться с любопытными, часто надменными взглядами аттлийцев, возможность раствориться в шумящей толпе только радовала его. Расплатившись с хозяином повозки, они отправились к кварталам Нолла, надеясь устроиться на постоялом дворе или подходящем доходном доме. Они долго бродили по путаным переулкам. Помимо приезжих, разного рода торговцев, здесь свили гнезда мошенники, воры и люд прочих неблагородных занятий. Ясная аттлийская речь здесь мешалась с западным говором, нередко слышалось наречие враждебных южан. В этот мирок, сложившийся вокруг малопользуемой внутренней гавани, не имели привычки заглядывать манты закона, и все в нем происходило будто само собой. Обычно сюда стекались будоражащие Аттину вести; отсюда ползли слухи, и вряд ли здесь можно было кого-нибудь чем-то удивить: наверно, если бы в город вошли воины Тубха или разом рухнули высокие аттлийские храмы, и тогда б ничто не изменилось в прочных, запутанных узлом традициях Нолла.

Грачев очень быстро усвоил это. Исходя из пояснений хронавта или, скорее, безошибочно уловив витавший здесь дух, подобия которому он знал в разных концах земли через тысячи лет, он сообразил, что странным иноземцам выгоднее начинать с многоликого Нолла. По крайней мере, нравы неспокойного места представлялись ему более естественными и предсказуемыми, чем интриги знатных домов и окружающих их святынь.

По настоянию Эвис он сменил разорванную тунику на одежду, выбранную ей, отказавшись расстаться лишь с прочным ремнем, удобным для ношения парализатора. Они утолили голод в трактире, обошли еще несколько лавок и участок старой набережной; обрели пристанище, когда на город опустились густые сумерки.

Две комнаты с видом на Ланту были достаточно чисты и уютны, чтобы, как выразился Грачев, закрывшись в них, не чувствовать себя костью для собак. За оставшиеся до Рождения Ины многие дни Эвис заплатила не торгуясь, что вызвало доброе расположение хозяина и, наверняка, избавило от лишних вопросов. По ее внешности, изысканным манерам ее вполне могли принять за знатную особу, скрывавшуюся под защитой раба, а может, уединившуюся, чтобы самой стать рабой на ночь. Эвис не задумывалась, какие толки пойдут после того, как она, в свете факелов похожая на ослепительную Гекру, прошествовала через нижний зал в обществе человека, вооруженного мечом и жестким взглядом, по происхождению, конечно, варвара.

Когда Абах - владелец дома, убедившись, что новым постояльцам больше ничего не требуется, удалился, Грачев задвинул засов и, устало расположившись на покрытом овчиной ложе, сказал:

- Большую часть жизни я провел в подобных передрягах. Но эта, пожалуй, самая крупная. Я все еще задаю себе глупый вопрос: а реальны ли эти стены, город за окном, реальна ли сама Эвис Русс. Еще при знакомстве с Гулидом я впервые ощутил, как меня покидает здравый смысл. Знаете, необъяснимое, волнующее чувство. Оказывается, чтобы с ним расстаться, всего-то нужно взять смелость поставить жирные точки на многих тезисах прошлого. Всего-то! Но я - осторожный человек, и мне непривычно делать это так быстро.

- Я реальна, Андрей Грачев. Сейчас - больше, чем твоя прошлая жизнь, - Эвис улыбнулась и, взяв светильник, удалилась в другую комнату. Распустив волосы, она хотела снять хитон, но тут же подумала, что Грачев, впитавший противоречивую мораль прошлых веков, осудит ее вольность. Вдыхая душный воздух, она подошла к окну. Ночной город, таинственный и волнующий, был перед ней. В садах Лои горели огни; медным отблеском светился портал далекого храма; топот коней стражей у черных пилонов моста и плеск волн о гранитные плиты ясно слышались в густом воздухе. И все это, недавно смутное и чужое, идущее от воли древних богов, становилось тем ближе, чем глубже она осознавала непреодолимую пропасть между собой и родившим ее временем.