Чарльз де Линт - Волчья тень

• Название: Волчья тень
• Автор: Чарльз де Линт
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-352-02139-2

Чарльз де Линт – всемирно известный писатель, автор знаменитого цикла «Легенды Ньюфорда».

В своих произведениях де Линту удается мастерски сочетать элементы магического реализма, мистики и триллера. Богатство языка, тонкий психологизм образов и непредсказуемость сюжетных ходов снискали этому автору любовь миллионов читателей по всему свету.

Таинственная авария ставит под угрозу жизнь известной художницы Джилли Копперкорн. Ее лучшие полотна жестоко погублены загадочным злоумышленником. Кто мог желать зла безобидной Джилли? Кто хотел сломить ее гений? Находясь на волосок от смерти, художница обнаруживает в себе способность пересекать границу реальности и в поисках ответов переносится в мир снов. Но там, где оживают прежние страхи, прошлое, словно кровожадная волчица, выходит на охоту. Оно гонится по пятам и требует расплаты, заставляя снова и снова испытывать ужас, казавшийся давно забытым. Чтобы вырваться из мира снов, нужно спастись от волчьей тени. Но что если это твоя собственная тень?

---

Она протягивает руку и кладет ее мне на плечо. Я знаю, ей с самого начала хотелось сделать что-нибудь в этом роде, а еще лучше, заключить меня в сестринские объятия, только мне этого не надо. Может, я и понимаю теперь, как она дошла до того, чтоб меня бросить, но никакого примирения устраивать не собираюсь.

Я смотрю ей в глаза, потом на эту руку, и она ее убирает, складывает ладошки на коленях, переплетя пальцы.

– И как же ты выбралась с панели? – спрашиваю я.

Она рассказывает мне про своего копа с подружкой-адвокатшей. Про то, как лежала на детоксикации. Догоняла школьную программу. Поступила в университет. Нашла друзей. Нашла настоящую жизнь. Все изменила.

Это у нее тоже выходит безо всякого надрыва. Безо всякого хвастовства. Просто рассказывает о себе. Когда она добирается до того, как ездила с этим своим Джорди в Тисон, чтоб меня разыскать, а нашла только пустой дом и горелый пень на поле, я невольно начинаю гадать, как сложилась бы моя жизнь, если б мы тогда встретились?

– Зачем ты сожгла дерево? – спрашивает она. – То же самое, что с картинами?

– Наверно…

Она кивает и отводит взгляд, смотрит мимо меня.

– Я не особенно горжусь тем, как старалась испортить тебе жизнь, – признаюсь я.

– Понимаю, – отзывается она. – Только то дерево было волшебное.

– Да, помню твои сказочки!

Она качает головой:

– Нет, правда волшебное. Я сама только сегодня узнала.

Она говорит мне о том, как этот смешной малый принес ей венок из волшебных цветов и веточек, чтоб ее вылечить, а она его на меня потратила. И как еще до того ее занесло в другое место: старую таинственную чащу, где ей встретилось то древнее божество. Забавно, я только к самому концу рассказа начинаю догадываться, что она, похоже, говорила с той же бабой, которая перехватила меня на обратном пути к жизни.

Ну теперь понятно, с чего эта хиппующая матрона так на меня взъелась. Я же спалила ее личное дерево.

– Я ее видела, – говорю я, когда Джиллиан Мэй заканчивает рассказ. – Перед тем, как проснулась здесь. Она и меня туда же затащила. Только мы с ней не поладили. Она вроде как во мне разочаровалась, ну и я ей сказала. Ежели она хотела, чтоб дела шли по-другому, могла бы сама постараться. Я хочу сказать, откуда нам, черт ее возьми, было знать, что за подарочек она нам всучила?

– Наверное…

– И все равно уже поздно, – говорю я.

Джиллиан Мэй качает головой:

– Мне кажется, никогда не поздно.

Ну да, будто я могу вот так взять и заново перевернуть свою жизнь после всего, что я совершила!

– Почему же у вас не вышло с этим Джорди? – спрашиваю я, переводя разговор на более твердую почву. – Тебя послушать, у вас с ним все шло как надо.

– Очень долго мы были просто друзьями, – отвечает она, – а теперь… теперь у него другая.

– Только не говори, что не сумела его окрутить!

– Я не могла с ним играть.

С минуту я обдумываю ее слова.

– Да, пожалуй, нельзя было, – признаю я.

Если представить, как она переломила собственную жизнь, я бы не удивилась, вздумай она осудить меня за все, что я наделала в своей. Но она, кажется, хочет только понять. Даже не пытается поправлять мою речь.

– А ты действительно… ну, убивала единорогов? – спрашивает она.

– Убивала… Мы же были волками. Волки так и живут. Охотятся. Убивают, чтобы есть.

Она кивает, но видно, что ей это не по душе. Не могу сказать, чтобы я ее винила. Теперь, когда я оглядываюсь на то, что мы делали – мы со стаей, – мне это тоже не особенно нравится. Конечно, волки должны охотиться. В диких лесах выживает более приспособленный. Только мы ведь не голодали. Гоняли всех этих тварей просто ради забавы и еще ради их хмельной крови. Им, понятно, без разницы, по какой причине мы их загрызли, но и нам с Рози, да и остальным, гордиться нечем.

Только теперь ничего не вернешь. Можно корить себя – я и корю, – но мертвых этим не оживишь.

И у нас с сестрой то же самое. Сколько ни упрекай себя, того, что было, не изменить. Никуда не денутся все годы, когда я ее ненавидела. Порезанных картин не склеишь. Сгоревшее дерево не воскресишь. И свою жизнь на ее здоровье не обменяешь.

– Знаешь, нам ведь никогда не быть друзьями, – говорю я ей. – У нас ничего общего нет, кроме прошлого, а мне что-то не хочется остаток жизни предаваться воспоминаниям о нашем мерзавце-брате.

Она кивает, но не в знак согласия.

– Мы слишком разные.

– Раньше мне это не мешало, – замечает она.

– Ну, время покажет. Ты возвращаешься?

– Надо, – говорит она. – Иначе умру в Мире Как Он Есть, и тогда все равно придется уходить. Лучше сразу пройти все это до конца.

– А я не вернусь. Та богиня мне сказала, что, если уйду, больше уж сюда не попаду.

– И мне она то же самое говорила.

– Хотя я знаю и другие способы перейти границу, – говорю я, вспоминая рецепт мисс Люсинды.

И рассказываю о нем сестре: весь состав перечисляю наизусть – и когда что собирать, и все прочее.

– Звучит сложновато.

– По-моему, так и задумано. Вообще-то есть и другой способ. Мисс Люсинда сказала, если хлебнуть крови этого звериного народа, выйдет то же самое.

У нее на лице ужас.

– И ты… так и научилась переходить? – спрашивает она.

Забавно, мне и в голову не приходило, что дело, может быть, в крови единорогов. Но, задумавшись, я понимаю, что так быть не могло. Правда, я возвращалась счастливой, и, может, наши с Рози морщинки и складки оттого и исчезали, но из сновидения можно вынести только то, что остается в голове.

Однако все равно непонятно, с чего мы с Рози тогда так помолодели. Я и сейчас, наверно, молодой кажусь…

– Я помню, как встретилась здесь с тобой в первый раз, – говорит Джиллиан Мэй. – Тогда вы со стаей гнали лиса с человеческим лицом…

– Мы его упустили, – говорю я. – Ни одного из этих метисов так и не поймали. Только оленей, мелких зверьков вроде мышей и зайцев… И еще, конечно, единорогов.

Я встаю. Разговор начинает ходить по кругу, а у меня нет сил повторять все заново. Может, и никогда не будет. Но уж сейчас точно. Слишком недавно умерла Рози, да и не привыкла я так душу выворачивать.

– Береги себя, – говорю я ей, когда она тоже поднимается на ноги.

Вижу, ее снова тянет меня обнять, но я не могу. А вот руку ей протягиваю, и она ее пожимает.

– Куда ты теперь? – спрашивает.

– Сама не знаю. Куда ноги понесут.

– Есть и другие места, кроме леса, – говорит она. Наверно, боится, как бы я, проголодавшись в глуши, не взялась за старое.

– Есть город Мабон, – продолжает она, – большой, и в нем всякий народ живет: и уроженцы страны снов, и те, кто во сне сюда приходит.

– Может, и загляну туда… Она указывает на запад:

– А там, у подножия гор, стоит гостиница. Хозяин очень славный человек.

– Пока я не в настроении ни с кем общаться, – отзываюсь я, – но буду иметь в виду.

Ей не хочется меня отпускать, но обе мы понимаем, что оставаться мне нельзя. Что-то теснит мне грудь, сама не знаю что, какое-то беспокойство.

– А ты как? – вдруг вырывается у меня. Я чуть не спросила: «Как же ты сможешь жить?» – но вовремя прикусываю язык и спрашиваю: – Как думаешь дальше?

– Постараюсь выздороветь, – говорит она. – Ничего другого не остается.

Слабая улыбка трогает ее губы, поднимается к глазам, и все ее лицо меняется. Теперь я вижу, чем она притягивает людей. Отчего-то сразу хочется с ней познакомиться, подружиться.

– И еще ведь есть один парень, который на меня засматривается, – добавляет она. – Медбрат из больницы. Правда, не понимаю, что он во мне нашел. Остается только надеяться, что он не окажется маньяком-убийцей.

– Он тебе нравится?

Она кивает:

– Только вот слишком хорош, чтоб оказаться настоящим.

– Ну так дай ему шанс, – советую я. – Что тебе терять?

Я вспоминаю Гектора, и в груди шевелится старая боль.

Сестра смеется, но в ее смехе меньше веселья, чем было минуту назад в улыбке.

– Наверное, ты права, – говорит она, – в моем положении терять уже нечего.

– Я не то хотела сказать.

– Я понимаю.

– Ты думаешь… надеешься, что еще… встанешь на ноги? – спрашиваю я.

– Я не сдаюсь, – отзывается она. – Никогда.

И я понимаю, она думает не только о своем искалеченном теле. Еще и о нас с ней.

– Да… Ну, надеюсь, все у тебя получится.

– Я буду думать о тебе, – говорит она.

Всю жизнь в кровати… Только думать и остается. Но этого я не произношу.

– Я тоже, – говорю я.

И поворачиваюсь, чтобы уйти, но она окликает меня:

– Рэйлин.

Я оборачиваюсь. Не могу понять, что у нее во взгляде. Неловкость наверняка и что-то еще.

– Это не твоя машина тогда ночью… Это не ты? – спрашивает она.

– Если б я хотела тебя убить, ты бы сейчас была покойницей.

Она кивает:

– Я… просто должна была спросить.

– Кого же о таком и спрашивать, как не родную сестру, – киваю я.