Чарльз де Линт - Волчья тень

• Название: Волчья тень
• Автор: Чарльз де Линт
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-352-02139-2

Чарльз де Линт – всемирно известный писатель, автор знаменитого цикла «Легенды Ньюфорда».

В своих произведениях де Линту удается мастерски сочетать элементы магического реализма, мистики и триллера. Богатство языка, тонкий психологизм образов и непредсказуемость сюжетных ходов снискали этому автору любовь миллионов читателей по всему свету.

Таинственная авария ставит под угрозу жизнь известной художницы Джилли Копперкорн. Ее лучшие полотна жестоко погублены загадочным злоумышленником. Кто мог желать зла безобидной Джилли? Кто хотел сломить ее гений? Находясь на волосок от смерти, художница обнаруживает в себе способность пересекать границу реальности и в поисках ответов переносится в мир снов. Но там, где оживают прежние страхи, прошлое, словно кровожадная волчица, выходит на охоту. Оно гонится по пятам и требует расплаты, заставляя снова и снова испытывать ужас, казавшийся давно забытым. Чтобы вырваться из мира снов, нужно спастись от волчьей тени. Но что если это твоя собственная тень?

---

– Предлагаешь выход? – спрашиваю я. Подпускаю в голос надежды и испуга. Не слишком, а в самый раз. Проще, чем выудить леща.

– Ну, – мурлычет он, – пожалуй, нам стоит взять номер и потолковать. Готова заключить сделку?

– Лишь бы спалить того сукина сына.

– Того, что у тебя на него есть, мне будет маловато, – говорит коп. – Мне понадобятся все его связи. Кто у него скупает бумаги и кредитные карточки. А потом, если ты будешь со мной умницей, я позабочусь, чтобы ты в дерьме не перепачкалась.

– Слушай, я буду такой умницей, что ты меня на всю жизнь запомнишь. – К надежде и страху я добавляю жадности. – Все, чего ни пожелаешь.

– Ну так пошли, – торопит он.

Ох, как же мне хочется его изувечить. И дело даже не в том, что мы сгорели. Какая игра, такие правила, и ничего тут не поделаешь. Нет, меня бесит, что он такой же деловой, как мы, но только нам светит срок, а он отсидится за своим значком.

Но на лицо я этих мыслей не выпускаю. Послушно тащусь за ним от бара к лифту. Он, похоже, и не заметил, что сумочку я оставила висеть на спинке стула. Рози сидит в вестибюле, читает какой-то яркий журнальчик – бьюсь об заклад, эти картинки для нее то же, что для меня бутерброд. Пальцами я подаю ей знак: «большие неприятности» – и добавляю: «коп». Руки я не поднимаю, так что он ничего не видит.

– И как мне тебя называть? – спрашиваю я, когда мы входим в лифт.

– Мистер Сэр, – острит он.

Я готова рассмеяться, но тут вижу, что он не шутит. Вот, значит, какие дела…

– Мне нравится, – говорю я, продолжая разыгрывать рохлю.

Он бросает на меня презрительный взгляд:

– Брешешь. Тебе сейчас что ни скажи, все понравится, лишь бы сорваться с крючка.

Я смотрю на него пустым взглядом, будто такая тупица, что не смекну, о чем он говорит. Он качает головой. То ли купился на мою игру, то ли ему все равно. Прежде чем дверь лифта закрывается, я снова смотрю на Рози. Она сидит туристка туристкой: брючный костюм, рядом на диванчике – ридикюль и дешевая камера.

Повезло, что мы с копом в лифте вдвоем. Рози заметит, на каком этаже мы вышли, заберет из бара мою сумочку и быстренько нас догонит. Надеюсь только, что в номере нас не поджидают парни из его отдела. Сдается мне, групповуха вполне в его вкусе.

Лифт останавливается на пятнадцатом, и мы выходим.

– Все боишься? – спрашивает он, подталкивая меня по коридору.

Я опускаю голову, будто не смею ему в глаза взглянуть.

– Правильно делаешь, – говорит он.

Дело дрянь. Наверняка его дружки нас поджидают.

В номере пусто, но мне быстренько объясняют, чего надо было бояться. Только мы входим, он с ходу берет и лупит меня ладонью по щеке. Я этого не ждала и отлетаю, спотыкаясь об угол кровати.

– На колени, – говорит он и расстегивает молнию. Перед дверью я, прежде чем войти, обронила смятую салфетку из бара. Надеюсь, Рози этого хватит.

Теперь коп достает свое достоинство. Хватает меня за голову и прижимает лицом между ног. Хорошо, хоть парик не съехал: Рози знает, как их закрепить – плотно и ровно.

– Кусаться и не думай, – предупреждает он.

И в голову не приходило. Я делаю, что ему надо, и все жду, когда дверь откроется. Мы с самого начала обзавелись общим ключом для всех больших отелей, так что войдет Рози спокойно. Только бы никто не подобрал мою метку, хотя, кроме уборщицы, мятая салфетка никому не нужна, а та давно закончила работу.

Как открывается дверь, я слышу раньше его, потому что жду этого звука. Теперь мое дело его отвлечь, и я кусаю изо всех сил. Срабатывает.

– О черт! – вопит он и лупит меня уже кулаком. Я разжимаю зубы и даю ему отшвырнуть меня. Мы оба слышим, как щелкает взведенный курок. Я шмыгаю подальше от его рук, но он уже оборачивается и смотрит в дуло тридцать восьмого калибра. Просто удивительно, как быстро у него обвисло все, что торчало.

– Ну что, пристрелить? – спрашивает Рози.

Но коп еще думает, что он хозяин положения.

– Детка, – говорит он, будто заносчивый старый простяга-коп, а такой он и есть, – ты здорово влипла. Ну-ка положи эту штуку и…

– Застрели его, – говорю я.

И Рози стреляет. Господи, как громко!

И грязно. Рози обязательно надо выпендриться, так что она целит в голову, и теперь весь номер заляпан кровью, мозгами и прочим дерьмом. Но на меня ничего не попало. И в номере я ничего не трогала, кроме его сучка, так что следов мы не оставляем. Я лезу к нему в верхний карман за бумажником, а нахожу там толстый пакет. На конверте столбик имен: Джексон, Мэйси, Браун и другие, незнакомые. Почти все перечеркнуты. А набит конверт бумажками, большей частью сотенными.

– Небось у него сегодня была получка, – говорит Рози.

Я киваю, поднимаюсь, и мы выходим, вытерев по дороге дверную ручку. Рози кладет пистолет обратно мне в сумочку и держит ее в руках, пока мы идем к лестнице, не спеша, но и не задерживаясь. Свою сумочку она повесила на плечо.

– Ты как считаешь, сколько у нас времени? – спрашивает Рози, пока мы спускаемся.

– Убей, не знаю, – отвечаю я.

Я мучаюсь с блондинистым париком, с трудом стягиваю его и запихиваю в сумочку. Провожу пятерней по примятым волосам, чтобы немножко растрепать. Рози отдает мне свой пиджачок, и я застегиваю его, прикрываю декольте. Ничего особенного, но пиджачок и натуральные волосы собьют с толку тех, кто может поджидать меня внизу. Надеюсь, если там кто и ждал, он слишком старался заглянуть мне под лифчик, чтобы запомнить лицо.

– Испугалась? – спрашивает Рози.

Я мотаю головой. Я на взводе, чувствую себя так, будто во мне десять футов росту и все сплошная сталь. Готова разобраться со всяким, кто попадется на дороге, по одному или всей кучей разом. И не важно, что на скуле у меня проступает синяк, который продержится не меньше двух недель.

– Ты понимаешь, что нам надо убираться из города? – спрашивает Рози.

– А зачем? Никто не знает, что мы там были. Нас с ним ничего не связывает.

– Это же был коп, – говорит Рози.

– Продажный коп.

– Ну и что? Ты же знаешь, как бывает, когда кого-то из них зацепят. Город наизнанку вывернут.

– А я тебе говорю, ни за что не найдут.

Мы спокойно выходим на улицу и направляемся в «Девари». Переодеваемся в обычную одежду.

– Тут чуть меньше четырех тысяч, – говорю я Рози, пока она мажет губы перед зеркалом.

– Не звизди!

– Богом клянусь!

Рози промокает губы салфеткой. У «Девари» все шикарно: салфетки, крем для рук, все такое.

– Не знала, что продажные копы столько зашибают, – говорит она.

Я вспоминаю, как он лежал, когда мы выходили из номера.

– Думаю, у этого дела есть и оборотная сторона, – говорю я.

Рози целую минуту пялится на меня, а потом мы обе начинаем хохотать. Если б кто зашел и увидел, принял бы нас за двух обычных девчонок из Козлиного Рая, надравшихся в большом городе. Да так оно и есть, только мы не пили.

Чем больше я хохочу, тем сильнее болит челюсть. Здорово саданул. Все лицо сбоку потемнело.

– Ну и видок у тебя, – хихикает Рози.

Я ухмыляюсь в ответ:

– У меня? Ты бы на него посмотрела. И мы снова хохочем.

Именно в ту ночь мне впервые и приснились волки. Не та туфта «Нью Эйдж», которая вошла в моду чуть позже, – знаете, духи-проводники в зверином облике, индейские тотемы и прочая чушь. Никаких таких советов, как правильно жить, мне в тех снах не давали. Просто мне снилось, что я волчица. Рыскала в каких-то зарослях, и ничего мне больше не надо было, никакого груза за плечами. Жизнь проста, что есть, то есть. Охотишься, спишь, снова охотишься.

Наутро я рассказала свой сон Рози, но она только головой покачала да засмеялась.

– А то я не знаю, кем ты иной раз бываешь, – говорит она мне.

Странное дело, сон мне понравился. Забавно, что я в нем знала, кто я есть. То есть знала, что я – Рэйлин Картер, лежу в постели и вижу сон и в то же время я еще и волчица. И притом никаких сложностей. Все сложности, в которых я путалась в жизни, пропали. А проснувшись, я чувствую себя чистой и свежей.

Только в тех снах я и бываю свежей и сильной. Настоящей.

Рози несколько дней нервничала, и зря. Ясно, смерть копа попала в газеты и все такое, только зацепиться им было не за что, сразу видно. Подробностей приводилось столько, что хватило бы на толстую книжку, если б у кого было настроение ее писать. Как я заметила, никто не упомянул, что у него из штанов кое-что болталось, но это, может, потому что «Тилерский стандарт» – газета для семейного чтения. Если послушать официальные заявления, получался этакий герой-полицейский, погибший в схватке с наркодельцами. Черт его знает, может, они и сами в это поверили.

То есть когда они провели баллистическую экспертизу, оказалось, из этого пистолета уже убивали в Куперстауне, и в резервации, и еще кое-где, и все по делам, связанным с наркотой. Толстый Джек мне клялся, что пушка чистая, но когда лошадь уже свели со двора, поздно смотреть ей в зубы. Так или иначе, от пистолета пришлось избавиться: вытереть дочиста и закопать в лесу, подальше от дороги. Там же мы сожгли парики и платья, в которых были тогда.