Гарет Паттерсон - Там, где бродили львы (с иллюстрациями)

• Название: Там, где бродили львы (с иллюстрациями)
• Автор: Гарет Паттерсон
• Издательство: Издательство «Армада»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0087-X

Жизнь диких животных в заповедных уголках Южной Африки, судьба вымирающей фауны и исчезающего коренного населения – обо всем этом увлекательно и эмоционально рассказывает англичанин Г. Паттерсон, который был другом всемирно известных зоологов Джорджа и Джой Адамсон. Автор стал продолжателем благородного дела по спасению и воспитанию молодых львов.

---

Как я упоминал выше, в этот период я впервые заметил, что у сестричек Батиана начиналась течка. Однажды утром Рафики прибежала в лагерь одна, отколовшись от Фьюрейи и своего брата. Я обратил внимание, что сегодня она тянется ко мне больше, чем обычно, и притом не так, как в тот раз, когда она хотела, чтобы я следовал за ней. Она провела в лагере весь день, требуя моего внимания. Джулия заметила, что я в этот день дважды отлучался из лагеря и Рафики громко и протяжно скулила. Когда же я возвращался, она тут же кидалась ко мне. Ее поведение сначала озадачивало меня, а потом я сообразил, что ее действия вызваны течкой.

Впоследствии, по мере взросления, ее поведение во время течки становилось все более изощренным и ревнивым. Она терлась задом о мои ноги, при этом зловеще ворча, с опущенными ушами, показывая, что требует любви! Я и поныне чувствую себя неловко, когда у Рафики начинается течка…

Недавно мой приятель так прокомментировал этот сюжет: «Ну, теперь-то она наверняка поняла, что от тебя как потенциального партнера толку нет, и требовать у тебя любви – только время зря терять».

И все – таки всякий раз, когда у нее начиналась течка, Рафики, в отличие от Фьюрейи, прежде чем уходить на поиски самца, сперва кидалась ко мне. Порой, поприветствовав, она обдавала мою грудь фонтаном мочи или же просто спокойно поливала одну из моих ног и оба ботинка. Да, любопытная ситуация! И так каждый раз…

Однажды Джордж рассказал мне, что и он не раз попадал в такие щекотливые ситуации. Он рассказал, как несколько лет назад (когда ему уже перевалило за семьдесят) одна чересчур уж игривая львица с такой настойчивостью пыталась завести с ним знакомство, что бедняга принужден был залезть на дерево и сидеть там полдня, пока она окончательно не ушла.

* * *

Рев Батиана вкупе с течкой у его сестер снова зазвали к нам непрошеную компанию. Одним июльским утром мы с Джулией спали под открытым небом возле ограды лагеря, когда Батиан начал свою утреннюю песню. Мы проснулись и вдруг заметили в сумерках, в двадцати шагах от себя, проходящих львов. Поскольку их было трое, то я решил, что это мои львы, пока не появился четвертый. Сев прямо и прогнав сон со своих глаз, мы увидели, что двое из этой четверки были самцами, похожими на Батиана. Это была та самая четверка из племени Темного, которую я не видел уже много недель. Вдруг с севера со стороны Круга Тули, также донеслось рычание – я предположил, что это два молодых самца, с которыми я недавно встречался. Потом я назвал их Близнецами. Как только рев прекратился, раздался ответ с юга. «Темный», – подумал я.

Наблюдая за четверкой из племени Темного, принюхивавшейся к Батиановым кустам, я стал подсчитывать, сколько же львов находилось в поле нашего зрения и слуха близ «Таваны» и в долинах Питсани. Считая с моими, получилось десять, принадлежащих к трем различным прайдам. Ни до, ни после в окрестностях «Таваны» никогда не насчитывалось столько разных львов сразу. Через некоторое время, с восходом солнца, четверка отважных из племени Темного ушла, зовы с севера и юга прекратились, и я удивлялся, куда делись мои львы.

Час спустя, когда солнце уже взошло высоко, я вышел из лагеря поискать следы моих львов. Найдя их, я двинулся туда, куда они вели, полагая, что мои львы ушли подальше, чтобы уменьшить вероятность столкновения с обитавшими в этом регионе другими львами. След вел в направлении возвышенности на восток.

На подходе к этому месту я был испуган вызывающим рычанием льва, повторившимся несколько раз. В лучах солнца с востока я увидел силуэт Темного – он зловеще приближался ко мне. Я заорал на него в надежде, что он отойдет назад и даст мне возможность спокойно отступить. Как бы не так! Темный продолжал наступать, грозно рыча. Я заорал на него; в ответ он прорычал нечто оскорбительное, но на какое-то время остановился.

Я медленным шагом отступил назад, пытаясь скрыться в рощице мопановых деревьев и исчезнуть из поля зрения. Он – за мной. Я снова гаркнул на него, он же излил на меня свою ярость рычанием. «Кажется, он хочет проводить меня, до самого лагеря. А кто знает, может, у него на уме худшее?» – пробормотал я про себя.

Я уже изготовился прибегнуть к предупредительному выстрелу в воздух, но, к счастью, до этого не дошло. После заключительного обмена мнениями (я криком, он рычанием) Темный милостиво разрешил мне отойти. Но, даже подходя к спасительной ограде, я постоянно оглядывался назад – вдруг он тихонько крадется за мной где-нибудь в кустах? Такое поведение Темного было крайне необычным – с тех пор, как я знаю этого царя саванн, он ни разу не преследовал меня.

Тем же утром конфликт с участием Темного случился с южной стороны. Темный отступил на свою территорию Нижнего Маджале. Когда я поехал в этом направлении, мой друг, егерь Дэвид Марупане, сообщил, что Темного гоняли молодые самцы из его прайда и он, в свою очередь, пытался обратить их в бегство. Все это происходило неподалеку от «Таваны», но в пределах территории Нижнего Маджале.

Вскоре я нашел свою компанию и, понаблюдав за ситуацией, понял, что произошло. Судя по всему, у одной из молодых львиц была течка, она-то и привлекла внимание старика. А двое его сыновей не давали своему отцу подступиться к львице.

Поскольку Батиан теперь регулярно возвещал своим рыком, кто здесь хозяин. Темный редко посещал «Тавану». Но один из его последних визитов запомнится мне навсегда.

Однажды утром я был разбужен шорохом у «Батианова куста» – его любимого мопанового дерева, растущего возле ограды. Он метил его особенно часто, скребя при этом землю. Накануне ночью мои львы были недалеко от лагеря; увидев за ветвями и деревьями желто-коричневую голову, я встал с раскладушки как был, в костюме Адама, шагнул в направлении льва и позвал:

– Батиан… Батиан…

Я был всего в одном шаге от ограды, отделявшей меня от дерева, и вдруг из-под него показалась могучая голова и густая массивная черная грива – Темный! И тут же из палатки до меня донесся встревоженный голосок Джулии:

– Ты думаешь, это наши, Гарет?

Не знаю, кто из нас испытал больший шок – я или Темный. Я завопил на него и отскочил назад; он тоже прыгнул в сторону и дал деру.

Оказывается, он – я не знал этого – метил Батианов куст и был напугал моим внезапным появлением. Джулия наблюдала за развитием всего сценария и теперь, когда от сна у нее не осталось и следа, покатывалась со смеху; но у нее сделалась почти истерика, когда я, потрясенный неожиданной встречей, поспешил в палатку и стал спешно натягивать шорты. А что вы хотите? Когда всего в одном ярде от тебя стоит огромный взрослый лев, ты, как никогда, почувствуешь себя голым!

Глава восьмая Клыки и когти против рогов и копыт

Начиная с июля у Рафики и Фьюрейи уже регулярно была речка. Тогда они всякий раз убегали на север в поисках самцов и часто находили их. Похоже, половая зрелость у львиц наступает, по крайней мере, на полгода раньше, чем у самцов. Видимо, обе сестрицы признали Батиана неподходящим партнером и уходили на поиски более зрелых.

Фьюрейя удалялась от лагеря на больший срок, чем Рафики, ища компании то одного, то другого из Близнецов, обитавших в южной части Круга Тули. После брачного периода она снова появлялась в «Таване», терлась об меня шеей и задом – обычный у львов знак выражения привязанности, – и по запаху, которым от нее несло, было ясно, что она побывала у самца. При ее появлении приходили в возбуждение Батиан и Рафики, если они находились рядом, и принимались так тщательно обнюхивать ее, что ей приходилось отскакивать в сторону с коротким ворчанием, дабы избежать их вопрошающих носов.

В этих случаях она всегда бросалась ко мне, выражая свою привязанность. Обычно она садилась ко мне как можно ближе, чтобы избежать бесцеремонного любопытства брата и сестры. Я всякий раз тщательно осматривал ее: нет ли признаков беременности. Всякий раз, когда Рафики и Фьюрейя отправлялись на поиски контакта с Близнецами, мы с Джулией принимались обсуждать, как нам быть, когда у наших «детей» неизбежно появятся свои.

К сожалению, этот волнующий период был омрачен. Надвигалась другая проблема, заключающая в себе прямую угрозу как моим львам, так и остальным львам Тули: нашествие домашнего скота из Зимбабве. Тамошние безводные земли не могли прокормить даже те немногочисленные стада, что были у местного населения, и каждый год с наступлением зимы пастухи перегоняли через песчаное русло Шаше домашний скот – коров, коз и овец – на территорию соседней страны, Ботсваны, и притом на земли, предназначенные для обитания дикой фауны.

В последние годы эта проблема особенно досаждала землевладельцам и управляющим заповедниками Тули. С приходом сезона дождей скот, нелегально находившийся на территории Ботсваны, перегоняли назад в Зимбабве, где он мог спокойно пастись в течение нескольких месяцев, и о проблеме забывали. Но с наступлением зимы цикл начинался сначала.