Люси Монтгомери - Аня из Шумящих Тополей

• Название: Аня из Шумящих Тополей
• Автор: Люси Монтгомери
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Детская проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-289-01977-4

Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?

---

— Постараемся уговорить вашу маму позволить вам купить себе новое платье, — с надеждой в голосе сказала Аня.

Но это оказалось выше ее сил. Миссис Гибсон была неумолима: для серебряной свадьбы Луизы Хилтон черное платье Полины даже чересчур хорошо.

— Шесть лет назад я купила эту тафту по два доллара за ярд и еще три заплатила Джейн Шарп за шитье. Джейн — хорошая портниха. Ее мать была урожденная Смайли. И что за фантазия, Полина, хотеть «что-нибудь светлое»! Эта сумасбродка нарядилась бы в алое с головы до ног, если бы я ей позволила, мисс Ширли. Она ждет только моей смерти, чтобы это сделать. Скоро ты, Полина, освободишься от досадной помехи, какой я для тебя являюсь. Тогда ты сможешь носить такие яркие и легкомысленные наряды, какие пожелаешь. Но пока я жива, ты будешь одета прилично. И чем плоха твоя шляпа? Да тебе, пожалуй, уже пора носить чепец.

Бедная Полина содрогнулась от ужаса при мысли, что ей придется носить чепец. Уж лучше ходить до конца своих дней в этой старой шляпе!

— Я собираюсь просто радоваться всей душой и совсем забыть о своей одежде, — сказала она Ане, когда они вдвоем вышли в сад, чтобы набрать букет июньских лилий и диликтры для вдов.

— У меня есть план, — сказала Аня, бросив осторожный взгляд в сторону дома, чтобы убедиться, что миссис Гибсон хоть и следит за ними из окна гостиной, но не может расслышать их слов. — Помните мое платье из серебристо-серого поплина? Я одолжу его вам на тот день.

От неожиданности Полина уронила корзинку с цветами, разлив у Аниных стоп бело-розовую пахучую заводь.

— О дорогая, я не могла бы… Мама мне не позволила бы.

— Она ничего не будет знать. Слушайте. В субботу утром вы наденете его под ваше черное платье. Я знаю, оно будет вам в самый раз. Правда, оно немного длинновато, но я завтра же заложу на нем несколько складочек — складки сейчас в моде… Оно без воротника, рукава до локтя, так что никто ничего не заметит. А как только вы доберетесь до Галл-Коув, сразу же снимете черное. Потом, когда будете возвращаться домой, оставите мое платье в Галл-Коув, и я заберу его в следующую субботу, когда поеду домой.

— Но не слишком ли я стара для такого платья?

— Ничуть. Серое можно носить в любом возрасте.

— Вы думаете, это будет… правильно… обмануть маму? — неуверенно пробормотала Полина.

— В данном случае совершенно правильно, — без всякого стыда заявила Аня. — Вы ведь знаете, Полина, что нельзя надевать черное платье, когда идешь на чью-то свадьбу. Этим можно принести невесте несчастье.

— Ax нет, я ни за что не хотела бы подвергать ее такой опасности… Да и маме, конечно, не будет неприятно. Надеюсь, она хорошо перенесет эту субботу. Боюсь только, что она не съест ни крошки, пока меня не будет дома. Она ничего не ела целый день, когда я ездила на похороны кузины Матильды, — так сказала мне мисс Праути, которая оставалась тогда с ней, Она была так сердита, я хочу сказать.

— Она будет есть. Я позабочусь об этом.

— Да, вы прекрасно знаете, как с ней обращаться, — согласилась Полина. — И вы не забудете вовремя дать ей ее лекарство? Не забудете, дорогая? Ох, может быть, мне все-таки не стоит уезжать.

— За то время, что вы там бродили, можно было набрать сорок букетов, — с раздражением заявила миссис Гибсон. — Не знаю, зачем вдовам твои цветы. У них полно своих. Долго пришлось бы мне сидеть без цветов, если бы я ждала, когда Ребекка Дью пришлет мне букетик. Я умираю от жажды. Но никому нет дела до меня.

В пятницу вечером Полина позвонила Ане по телефону. Бедняжка была в ужасном волнении. У нее болит горло, и не думает ли мисс Ширли, что это, возможно, свинка? Аня побежала успокаивать ее, захватив с собой серое поплиновое платье, упакованное в оберточную бумагу. Она спрятала его в кустах сирени, а поздно вечером Полина, обливаясь холодным лотом, украдкой пронесла его наверх, в маленькую комнатку, где хранила свои вещи. В этой комнатке она обычно одевалась, хотя спать там ей не разрешалось. Полину мучили укоры совести. Может быть, боль в горле была наказанием за обман? Но она не могла пойти на серебряную свадьбу Луизы в этом ужасном старом черном платье… просто не могла!

14

В субботу Аня явилась в дом миссис Гибсон рано утром. Аня всегда выглядела особенно хорошо, когда выдавалось такое ясное, сверкающее летнее утро. Она, казалось, искрилась и блистала вместе с ним и, плавно двигаясь в золотистом воздухе, напоминала стройные фигуры на греческих вазах. Самая мрачная комната наполнялась блеском и жизнью, когда Аня входила в нее.

— Идете так, словно вам принадлежит весь мир, — язвительно заметила мисс Гибсон.

— Но ведь так оно и есть, — весело отозвалась Аня.

— Ах, вы очень молоды, — раздражающе снисходительным тоном заявила старуха.

— «Не возбранял я сердцу моему никакого веселия»[27], — процитировала Аня. — Вот, миссис Гибсон, подходящее к случаю указание Библии.

— "Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх[28]. Это тоже из Библии, — возразила миссис Гибсон. То, что ей удалось так ловко парировать довод мисс Ширли, бакалавра гуманитарных наук, привело ее в сравнительно хорошее расположение духа. — Не такой я человек, чтобы льстить, мисс Ширли, но эта соломенная шляпа с голубым цветком вам к лицу. Ваши волосы под ней не кажутся такими рыжими. А ты, Полина, разве не восхищаешься этой свежей, юной девушкой? Разве тебе не хотелось бы самой быть такой же свежей и юной?

Полина была слишком счастлива и взволнованна, чтобы желать в эту минуту быть кем-либо, кроме себя самой. Аня пошла вместе с ней наверх, чтобы помочь ей одеться.

— Так приятно думать обо всех тех радостях, которые ждут меня сегодня, мисс Ширли. Горло у меня совсем прошло, и мама в таком хорошем настроении. Вы, возможно, думаете иначе, но я-то знаю, что это так, ведь она хоть и язвительно, но все же разговаривает. Если бы она была сердита или раздражена, то сидела бы молча и мрачнее тучи… Картофеля я начистила, бифштекс в леднике, а бланманже для мамы в погребе. Банку с курицей для ужина и бисквитный торт я оставила в кладовой. Ах, я прямо к на иголках — боюсь, что мама все же передумает. Я этого не пережила бы! О, мисс Ширли, вы в самом деле думаете, что мне лучше надеть это серое платье? В самом деле?

— Надевайте, — сказала Аня своим самым учительским тоном.

Полина повиновалась, и вскоре перед Аней предстала совсем другая, преображенная Полина. Серое платье с вырезом по шее и с изящными кружевными оборочками на рукавах сидело на ней великолепно. А когда Аня еще и уложила ей волосы, Полина едва узнала себя в зеркале.

— Ужасно, мисс Ширли, что такую-то красоту надо прятать под этим отвратительным старым черным платьем.

Но сделать это все же пришлось. Черная тафта надежно скрыла серебристый поплин, Надета была и старая шляпа, но ее тоже предстояло снять по приезде к Луизе. Туфли же у Полины были новые. Миссис Гибсон соблаговолила дать разрешение на покупку, хотя и заметила при этом, что каблуки «возмутительно высокие».

— Люди будут поражены, когда увидят, что я куда-то еду на поезде одна. Надеюсь, они не подумают, что кто-то умер. Я не хотела бы, чтобы серебряная свадьба Луизы каким бы то ни было образом связывалась с мыслью о смерти. Ах, духи, мисс Ширли! Яблоневый цвет! Ну не прелесть ли? Лишь капельку… Я всегда думала, что душиться — это так изысканно. Мама не разрешает мне покупать духи… Вы ведь не забудете накормить мою собаку, мисс Ширли? Я оставила кости в кладовой в закрытой миске. Надеюсь, — добавила она, стыдливо понизив голос почти до шепота, — надеюсь, что она не… набезобразит в доме, пока меня нет.

Прежде чем выйти из дома, Полине пришлось явиться к матери и подвергнуться придирчивому осмотру. Волнение из-за предстоящей поездки и чувство вины из-за спрятанного серого платья стали причиной появления на ее лице крайне необычного для нее яркого румянца. Миссис Гибсон смотрела на дочь с большим неудовольствием.

— Ну и ну! Едем в Лондон посмотреть на королеву, да? Слишком уж у тебя яркий цвет лица. Люди подумают, что ты нарумянена… Ты вправду не румянилась?

— Нет, мама… что ты! — смущенно пробормотала Полина.

— Последи за своими манерами. Когда сядешь, держи колени вместе. Не сиди на сквозняке и не говори слишком много.

— Не буду, мама, — горячо пообещала Полина, с тревогой взглянув на часы.

— Я посылаю Луизе бутылку моего сассапарелевого вина, чтобы пить тосты. Саму Луизу я никогда не любила, но ее мать была урожденная Такберри. Бутылку привези обратно и не соглашайся, если Луиза захочет навязать тебе котенка. Она всегда всем раздает котят.

— Хорошо, мама.

— Ты уверена, что не оставила мыло в воде?