Михаил Соколов - Властитель

• Название: Властитель
• Автор: Михаил Соколов
• Жанр: Фэнтези

Десять лет космической каторги – это хуже, чем смертный приговор. Это казнь, растянутая во времени. Это пытка, когда каждая минута – испытание на прочность и удачливость.

На космической каторге выживал один из сотни тысяч. И в этом аду каким-то чудом выжил он.

Он вышел на свободу. Он вернулся в столицу Империи. Но там ему пришлось вновь взять в руки оружие – и сражаться, чтобы защитить свою жизнь и свое невероятное будущее…

---

И мы пили вино, подаваемое нам роботом-официантом с подносом наверху и очень похожим на тумбочку, из которой бесконечно извлекались все новые и новые сосуды с напитками.

А еще мы как-то вдруг оказались с Михайловым вдвоем, и он стал рассказывать мне о чем-то – о детстве? о брате?..

– Брат был для меня всем: другом, отцом, всем. Я еще был шпаной, а он уже работал в полиции. А шпана, она везде шпана. В нашей банде главарем был подлый злобный хорек. Это я сейчас знаю, что он был хорьком, но тогда, подростком я взирал на него снизу вверх, он был примером, самым храбрым, самым сильным. А какие у него были бицепсы!.. Я был принят недавно и должен был утвердить свое место под солнцем. Этот хорек организовал чистку банкоматов в порту, и возглавить нападение, как проходящий испытание новообращенный, должен был я. Вроде справедливо. На самом деле это подлое животное – наш главарь – всегда так подставлял новичков на случай провала операции.

Виктор вздохнул и огляделся вокруг. Он невидяще смотрел на одиноких прохожих, на серебристо мерцающий купол искусственного неба… И не видел.

– Когда нас взяли, – продолжил он, – главарем оказался я. Все на меня показывали, а я не имел формально-мужского права отпираться. Так бы и получил срок, если бы не брат. Он быстро разобрался, что к чему, и насел на следователя. Я помню, мы втроем сидели в кабинете и брат говорил, что человеку надо верить. Если не верить человеку, то и жить не стоит. Он сказал, что готов своей жизнью поручиться, брат, то есть я, никогда больше не преступит закон.

Конечно, брата знали и ему верили. Мне тогда дали условный срок, буквально формальное наказание. Мы потом вышли… я помню, шли рядом и брат повторил: "Это самое трудное – поверить человеку. Себе иногда не веришь, что там о других говорить! Запомни, брат. Тебе не только я поверил, на тебе теперь ответственность за две судьбы: мою и Сергеича, твоего следователя. Но я знаю, человеку стоит верить". Он так и сказал, а потом его убили.

– Я его не убивал, Виктор. Мне ты должен верить. Я клянусь…

– Понимаешь, я бы не стал тебе рассказывать о брате, если бы не понял, что ты ни при чем. Я хочу найти убийцу.

– Мы его вместе найдем, Виктор.

– Ну что ж… побратим, – сказал он и протянул мне твердую сильную руку друга.

45 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Я немного помедлил, прежде чем пройти черную мембрану, перекрывающую коридор. Что ждет меня впереди? Каков окажется мир, созданный лично моим подсознанием? Какова жизнь Бога?

Утром за мной зашел Персей, управляющий этим планетоидом. И я уже понимал, что больше никогда не увижу своих товарищей, с которыми успел сдружиться, и между нашим вчерашним расставанием лежит не ночь, а бездна ночей, бездна, которая сразу стала материальной, стоило роботу сказать:

– Пора!

Мы с Персеем довольно долго двигались по центральному туннелю. Время от времени яркая вспышка отмечала появление боковых ответвлений, под разными углами отходящих от главного хода. Одновременно из ослепительного тумана вспышек высовывались гибкие тупые щупальца, неощутимо касались меня и белкового робота, и сразу же серебристый губчатый пластик пола делал скачок к следующей вспышке. Мы все быстрей и быстрей неслись в безынерционном поле главного ствола, пока вспышки не превратились в сплошной яркий свет, пульсирующий замедленным метрономом, а в такт вспышкам в памяти звучали слова Мозга;

– Задача любой культуры состоит в выживании носителей этой культуры. Но для нас каждый отдельный социум важен лишь как средство абстрагирования, трамплин в ирреальность, помогающий постижению не задействованных эволюцией потенций Разума, в рамках любой культуры добровольно следующего цели эволюции, вернее, самоцели. Ибо смысл кода на антропогенетическом уровне стал средством передачи, а значит, для Духа не поставлена задача соразмеримая с его возможностями, силу которых ему обычно не дано познать, ибо составители программы всегда вне и всегда недостижимо удалены…

Туннель стал заметно подниматься, продолжая все явственнее закручиваться по спирали. Подумать только! Живя на поверхности планетоида, трудно вообразить, что под зримой поверхностью все изрыто сотами ходов. Планетоид источен насквозь, словно сыр или муравейник.

Витки туннеля закручивались все туже, пока не слились в одной точке, и вдруг все кончилось мгновенным толчком темноты: лифт мягко выдохнул нас в очень большой, ярко освещенный зал. В середине зала, словно маленькая затерянная планетка, медленно вращаясь, висел трехметровый шар. Это был Мозг К – 15585. Лично я, даже сейчас, весьма приблизительно знал его устройство. Я знал, что, окруженный гелиевой атмосферой со строго определенными свойствами, Мозг был абсолютно изолирован от каких бы то ни было воздействий со стороны и, кроме того, после установки вокруг него включилось, чтобы уже никогда не отключаться, защитное поле. А внутри Мозга было заключено переплетение нейронных связей неслыханной сложности, которое и было собственно Мозгом. Все остальное пространство зала пустовало, потому что посредниками между Мозгом и внешним миром – его голосом, его руками, его органами чувств – служили роботы.

И только у одной из стен находилась узнаваемая уже мембрана, затягивающая каркас ворот, через которые осуществлялся переход в разные миры, а сегодня, сейчас – мой переход в сотворенный мною же мир.

Персей пристально смотрел мне в глаза.

– Пора! – сказал он. – Осмотрись сначала. Мир хоть и сотворен тобой и связан с твоим мозгом непосредственно, но все-таки он объективно существует вне тебя. Тебе придется привыкать.

Я немного помедлил, прежде чем шагнуть во мрак – вполне понятная нерешительность, – но, собравшись с духом, пошел.

Тот же коридор, откуда несколько месяцев назад восемь человек паломников шагнули в неизвестность. Никого. Я прошел через комнату с грудой неподвижных тел роботов, сваленных у стены, попал в другой коридор, который тоже узнал по пустым и изредка заполненным отключенным электронным хламом нишам. В овальном кабинете сидел тот же или похожий на того, старого, робот.

– Я должен зафиксировать ваше появление, – сказал робот.

– Фиксируй, – согласился я, – но без подробностей. Не хватало еще привлечь к себе внимание.

Робот достал из настенного шкафа серую тетрадь, нашел графу и попросил расписаться. Я поставил какую-то закорючку и сказал, что этого довольно.

– Очень хорошо, – резюмировал робот. – Наконец-то есть прецедент.

– Ты же говорил, что уже был прецедент.

– Кому говорил? – спросил робот.

– Мне, нам, паломникам. Мы уходили отсюда четыре месяца назад.

– Сожалею, но вы ошибаетесь. Последнее паломничество ушло три недели назад. До этого – десять лет назад. В их составе вас не было. И никто никогда не возвращался обратно. Вы первый. Так что вы и есть прецедент.

Я помолчал, переваривая сообщение, а потом потребовал такси. Сиреневая машина прибыла через десять минут, и я некоторое время не мог понять, что меня привлекло… Пока не догадался – раньше машины здесь были только черные.

– Отель «Титан», – сказал я роботу-водителю и, когда мы взлетели, стал готовиться к новым открытиям.

Минут через пять машину сильно встряхнуло, и со скрежетом и визгом, чуть не сбив нас, мимо, сверху вниз, что-то пронеслось. Какой-то даже обескураженный водитель сообщил, что на нас свалился автоматический экипаж. Видимо, неисправность, объявил он.

Я смотрел, как эта «неисправная» машина вышла из пике и стала быстро набирать высоту. У меня зародилось нехорошее предчувствие.

– Свяжись с этим экипажем и выясни, что там происходит! – приказал я.

– Уже пытался. Автомат на вопрос не отвечает.

– Ну так делай что-нибудь! – закричал я, видя, что этот ярко-красный полированный болид готовится сделать новый заход на нас.

– Что я должен сделать? – меланхолически вопросил меня робот, но ответить я не успел, потому что в нас вновь врезался этот охотник и, наверное, повредился сильнее нас, потому что, расцепившись с нами корпусом, сам стал падать еще быстрее.

– Это нас и спасло, потому что первая машина взорвалась под нами, ударившись о землю в лесопарковой зоне, когда нам оставалось падать еще метров пятнадцать. Взрывная волна, подхватив нас, погасила скорость падения и со скрежетом и визгом металла вклинила корпус такси в ветви могучего, на дуб похожего дерева-великана.

Еще через пять минут с неба спикировала вызванная кем-то машина медобслуживания. Техник, не слушая возражений, обследовал меня рамкой искателя, повреждений не нашел, дал какие-то таблетки для успокоения нервов и даже доставил все еще раздраженного меня к вестибюлю отеля "Титан".

Тот же перламутровый робот успел сообщить, что меня в номере ожидает гость.

– Кто? – готовый ко всяким неожиданностям, холодно спросил я.

– Гость не назвался, чтобы сделать вам сюрприз, – уже девичьим лицом очаровательно улыбнулся портье, и я поднялся в номер, готовясь к сюрпризу. И не ошибся.