Сергей Булыга - Дикенц

• Название: Дикенц
• Автор: Сергей Булыга
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Где новости?

- Сейчас, - говорю, - не горим.

... Я и поныне не пойму, отчего это я им сразу статью не отдал. Видно, печенью чуял. Зашел в кабинет, прочитал... отложил. Снова взял... отложил. Нужная статья, полезная, однако... Нет!

Взял, написал передовицу, как веснушки изводить, и отправил в набор. Застучали машины. А я...

Третий раз статью перечитал... и вдруг понял - крамола! От Дикенц, от прохвост! Хоть он и впрямь не со шпионами, так хуже того! Дикенц внутренний враг, заговорщик! Хожу по кабинету, думаю... Да что тут думать, тут нужно спешить! Вызвал тройку и погнал прямиком в министерство тайных дел. Доложился. Впустили.

Вхожу в суровый кабинет, подаю злосчастную статью. Мне кивнули, я сел. Весь дрожу. Заступился б, св.Кипятон!

Офицер тайных дел статью четыре раза прочитал, на просвет посмотрел, на нюх, на зуб проверил... и плечами пожал.

А я ему:

- Вы между строк читайте!

Он прочел между строк. Брови свел. Шпорами звякнул. Я вздрогнул. А он:

- Изложите!

Я стал излагать. В статье что написано? Мол, государь, несвежего за ужином откушав, всю ночь не спал, расстройством мучался и только под утро забылся, а посему желательно весь день по главному проспекту не петь и не плясать, дабы сон монарха не нарушить. Так?

- Так, - офицер отвечает. - И очень похвально. Ваш Дикенц весьма верноподданный малый. Мы ему табакерку пожалуем.

- Воля ваша, - говорю, - только он сигары курит. Но не в этом суть, а в том, что Дикенц отдал мне эту статью шесть часов тому назад. Откуда он мог знать, что государю к ужину несвежее дадут?!

Офицер подскочил, а я дальше:

- Тут заговор! Надо пресечь! А не то поднесут винегрет с мышьяком...

Офицер побелел, разговорную трубку хватает, кричит:

- Эй, Амфисыч, дворец!

Соединили со дворцом. Офицер доложил тайным смыслом. Ответили. Сел. Хрипло говорит:

- Опоздали. Уже началось, - и ворот кителя дрожащею рукою расстегнул.

Молчим. В тишине я совсем испугался и стал объяснять:

- Наша ведомость утром выходит, а матерьял готовим с вечера. Утром бы люди прочли - все в порядке...

Офицер отмахнулся, спросил:

- Где живет злоумышленник? Адрес?!

Я назвал. Он в разговорную трубку его передал, улыбнулся.

- Сейчас привезут, - говорит. - Ну а тебе, пока мы будем разговаривать, придется подождать.

И... увели меня в подвал, на четвертый подземный этаж.

Три недели меня там селедкой кормили, воды не давали и еще многое творили, но о том рассказывать нельзя - давал подписку о молчании. А еще двенадцать раз бывал на очной ставке. Нас с Дикенцом посадят в.разные углы, привяжут к лавкам и сыпят перекрестные вопросы. И до того запутают, что забываешь, кто ты есть на самом деле, и потому что ни спросят, кричишь как дурак:

- Так точно! Воля ваша! Винюсь! Пощадите!

А Дикенц желтым глазом щурится и говорит:

- Я с ним согласен. Все было так, как он сказал.

А что я говорил? Ничего, только путал со страху. На четвертую неделю офицер не выдержал и говорит:

- Уведите этого ...! - и на меня указал.

Я и рад. Увели. И еще три недели прошло. Не тревожили. Вдруг вызывают. Вхожу. У офицера в петлице новый алый банный лист красуется; должно быть, наградили. Улыбается и говорит:

- Раскололи злодея. Оказался шулером высокого полета. Он в карты играл?

- Нет, - говорю, - он все больше пасьянсы раскладывал.

- Ну так слушай!

Офицер достал допросный лист и стал читать:

"Я, Карп Дикенц, урожденный от отца и матери, ранее законом не судимый и в боях за государя не ранимый, с малых лет имел пристрастие к сигарам, виске, а особливо к картам и вкупе с ними к высшей математике, статистический раздел. Презревая полезную службу на благо Отечества, я денно и нощно предавался вышеназванным порокам, в результате чего, после многопробных изысканий, ухитрился измыслить превредный пасьянц, который, сочетаясь с высшей математикой, дал мне возможность угадывать судьбы людей на три дня вперед..."

Тут я не выдержал, воскликнул:

- Так вот откуда он, шельма, мне новости брал!

А офицер нахмурился и говорит:

- Он не шельма, а весьма полезный человек. Вот только...

- Что?!

Он снова читает:

"Секрет зловредного пасьянца мною нигде не записан, а всецело содержался в голове. Однако после... - тут офицер закашлялся, три строчки пропустил, читает: - я его начисто забыл".

Я говорю:

- А если Дикенц врет?

- Нет, - говорит офицер, - проверяли. Лейб-медиком пытали, убедились. - Встал и вдруг закричал: - Поди прочь, щелкопер! Кабы ты лучше старался, я б сейчас в генералах ходил!

Я и выскочил прочь.

Пришел в редакцию - а там уже цирюльня. Там зубы рвут и кровь пускают.

- Нет, - говорят, - таких газет не знаем. Мы вообще печатных слов не чтим. Иди прочь!

Пришел к себе домой... а у кухарки на кухне квартальный сидит!

- А, - говорит,- поднадзорный! Иди-ка сюда!

Не пошел, а убежал. Так и мыкался с места на место. Нигде долго не держали. Говорили:

- Политический! - и тут же расчет.

И таким вот обидным манером дошел я до самой крайней жизни. Господам, что на извозчиках катаются, желал приятных аппетитов и пред ними двери в ресторанах открывал. Двенадцать лет! А на тринадцатый...

- Э, старый знакомый! - кричат. И за щеку треплют. Я глянул... и обмер! Карп Дикенц! Цилиндр, баки, пелерина, тросточка. Сам рыжий, а баки седые.

- Откуда? - говорю.

- Оттуда, - отвечает. - Два месяца, как отвалился, - и хмыкнул. Зайдем?

- Что вы, что вы, не смею!

Но он меня за шиворот - и заволок.

Сели за центральный стол. Он поесть заказал. Половой:

- А что будете пить? Может, виску?

- Нет, - отвечает Дикенц, - только чай.

Сидим, едим, пьем чай. И Дикенц говорит:

- Я двенадцать лет хмельного в рот не брал. Там с этим строго. И, знаешь, отвык! И тебе благодарен. Ведь кабы не твой донос, кабы не каторга, давно я б спился!

Сидим, пьем чай, молчим. Но не выдержал я, говорю:

- Ну а эти... - и шепчу: - Пасьянсы?

Дикенц нахмурился. Долго молчал, а потом говорит:

- Тут тоже как отрезало. Я, во-первых, их не помню, а во-вторых, боюсь, что вспомню. Я, брат, за колючим забором такое видал!.. - и замолчал, закрыл лицо руками.

Сидим и молчим. Я двенадцать лет как следует не ел, а вот теперь, хоть стол от разносолов ломится, в тарелки не смотрю и жду, что он еще скажет.

А он улыбнулся, сверкнул желтым глазом и дальше:

- Ничего, приспособился. Я теперь детские сказки пишу - оно безопасно и прибыльно. Вот еще семь тысяч накоплю и опять сиротский дом построю, хороших воспитателей найму. Пусть детишек грамоте научат, геометрии и философии. Вдруг из них кто-нибудь в Дикенцы выйдет, но только в смелые! Я ж человек пропащий, трус благонадежный.

И замолчал, задумался. А после встрепенулся, весь засиял и говорит:

- Но не всегда я такой! Вот, сочинил намедни сказочку, послушай...

- Нет, - говорю, - премного благодарен. Не гневайтесь, но мне пора, вскочил и выбежал за дверь.

Иду по улице и думаю: чур, чур меня! Опять во грех ввести желаете?!