Гельмут Пеш - Кольца Всевластия

• Название: Кольца Всевластия
• Автор: Гельмут Пеш
• Жанр: Фэнтези

Отделенная от мира горами и морями, простирается земля Эльдерланд, чей народ хранит удивительные реликвии и артефакты. Но мрачные тени прошлого и враги, много веков считавшиеся скованными заклятиями, нарушают покой этой мирной земли. Судьба всей Империи зависит от маленькой группы верных друзей, отправляющихся в опасное путешествие, которое приведет их к Границам мира, к началу и концу Времен.

Гельмут Пеш – ведущий специалист в Европе по творчеству Дж. Р. Р. Толкина. «Кольца Всевластия» – первый роман из цикла об Эльдерланде, мире, неуловимо напоминающем Среднеземье, будет интересен всем любителям фэнтези и в особенности поклонникам классического направления, созданного Толкином, Уильямсом и Бруксом.

---

– Идем, – сказал он.

В тот момент, когда спутники покидали скальный собор, до их ушей донесся глухой звук, передаваемый колебаниями стен. Звук повторял один и тот же монотонный ритм.

– Что это? – спросил Ким.

– Барабанный бой, – ответил Фабиан, – барабанный бой, доносящийся из глубин.

7 КНЯЗЬ ВЫСШЕГО МИРА

Гилфалас падал.

Он летел вниз в темном водовороте.

И он был не один.

Тени кружили вокруг него в вихре. Как только тени эти воплотятся, он, Гилфалас, падет под их натиском. Уже очень скоро острые клыки одного из псов вонзятся в его горло.

Он едва удерживался, чтобы не выразить в крике ужас, нараставший в нем. Мерцающий воздух приобретал зримые очертания, их размеры увеличивались и наконец оформились в семь похожих друг на друга фигур.

Но пока что они не устоялись, их очертания плавно перетекали друг в друга. Гилфалас защищался против неизбежного, собрав в кулак всю волю, чтобы противостоять вою, тысячекратным эхом отзывавшемуся в его ушах.

Он не знал, сколько времени длилось его падение, часы или мгновения. В потоке, что увлекал его за собой вниз, времени и пространства не существовало. Все расплывалось перед его глазами, кроме становящихся все более реальными фигур, что появились из вихря подобно миражам в пустыне. Гилфалас напрасно пытался закрыть глаза, чтобы не видеть происходящего вокруг, где из пустоты возникали его самые затаенные страхи. Но веки не повиновались ему. Или здесь не имело значения, происходит все это во сне или наяву.

Контуры фигур становились резче, очертания – отчетливее. Вначале были только глаза, но вот уже прорисовалась голова. Эльф едва выдержал колючий, безумно злой взгляд этих глаз, поскольку в них он, как в темном пруду, видел себя самого. Потом появились острые уши, светлые волосы, благородный овал лица, а губы искривила усмешка.

– Элей, Гилфалас, – словно бы говорило каждое из семи его отражений. – Ну и как я тебе нравлюсь?

– Прочь! – хотелось крикнуть Гилфаласу. – Ты не существуешь в действительности, ты всего лишь фантом, – однако ему не удалось выдавить из себя ни одного звука.

– Но, Гилфалас, – семь ртов скривились в ироничной ухмылке, – это не очень-то мило с твоей стороны. Ведь мы – это ты…

– Это неправда, – хотел возразить им эльф, но у него больше не было слов, не было даже голоса, чтобы произнести эти слова.

– Правда. Мы – твоя темная сторона; мы – то, что ты в себе отрицаешь, то, что скрывается под благородством и добрыми делами. Мы – твои темные братья. Мы – то, чего ты больше всего боишься. Мы – твои тени!

– Нет! – слова рвались из Гилфаласа наружу. – Мы, эльфы, пробуждены для света, поэтому ни одна черная мысль не отбросит своей тени на наши светлые души! – Но вместо этого ему оставалось только взирать на совершенные создания, находящиеся перед ним и вышедшие из него самого.

Из него. Зло находилось внутри него. Как он боялся этого, как не хотел даже подумать об этом…

– Ну почему же, Гилфалас, – торжествующе произнесли все семь его отражений. – Мы были в тебе, сейчас в тебе и всегда в тебе будем.

Они приближались. Безумие холодными пальцами впивалось в него. Снова раздался вой, ставший ещё более громким, и от ужаса Гилфалас закричал; да, он мог кричать. Однако поток мгновенно поглотил этот крик.

Он все ещё падал. Наступит ли когда-нибудь конец этой пытке? Или он и так будет бесконечно падать во тьму, проклятый и приговоренный к вечной жизни? Или это уже царство смерти, о котором в легендах элоаев ничего не говорится?

«Ты не ускользнешь от своей тени, – всплыло в памяти предостережение Азантуля. – Думай обо мне, когда померкнет свет».

В той части его сознания, что не была ещё охвачена безумием, ужасом и гневом, родилась мысль, что эльфы, не исключая его самого, яростно отрицали саму мысль о том, что внутри каждого из них гнездится темное «Я». Но зло в них было, так же как и в любом зле присутствует добро.

Эльфы должны были признаться в этом давно, ещё в те времена, когда только пришли в Среднеземье. Тогда-то зло и пробило дорогу в их сердца, завладев многими из них. Так появились их братья, темные эльфы, которые, гонимые жаждой власти и эгоизмом, не совладали со своей темной изнанкой.

Эльфам Среднеземья не понадобилось много времени, чтобы изгнать их, а себя счесть представителями абсолютного света. В свою очередь их темных братьев стали с тех пор называть темными эльфами. При этом, однако, считалось, что все зло принес в мир Князь Тьмы Азратот, совративший с истинного пути многих эльфов. Как теперь понимал Гилфалас, это было слишком простое объяснение.

Добро и зло являются двумя сторонами одной монеты, и только по делам можно определить, к какой из двух категорий относить того или иного эльфа. До тех пор пока Гилфаласу удавалось подавлять в себе зло, он оставался тем, кем он и был, – эльфом.

Как только Гилфалас осознал это, его страх тотчас исчез. Псы-призраки вновь стали размытыми контурами и превратились в мерцающее сияние. Эльф почувствовал, как его противники удвоили усилия, их вой сделался вдвое громче, чем был раньше. Но теперь он звучал отчаянно и почти жалобно, ибо они снова стали тем, кем и были, – всего лишь тенями.

Тогда Гилфалас открыл свою душу и – он сам не понимал, как это у него получилось, – начал вбирать в себя эти тени, собирать их подобно тому, как губка впитывает воду. Вместо воя теперь уже раздавалось полное ужаса, перепуганное визжание; но Гилфалас, который только улыбнулся, услышав это, был неумолим. Ибо, как он теперь знал, тени представляли собой лишь отголосок того, что дремало в нем самом…

Гилфалас бросился на верную гибель, но увлек зло вместе с собой, так что теперь путь для его товарищей был открыт. Эльф вновь напряг все свои силы. Из его глаз текли слезы, но это были слезы радости, слезы победы. Эльф больше не считал свое падение жертвой, но видел в нем подвиг. Он победил самого страшного врага – самого себя, свое высокомерие по отношению к гнездившемуся в нем злу.

Подобно падающему с высоты камню, он ударился о поверхность темного озера, лежащего у самого основания мира, там, где весь свет пропадает, а все пути заканчиваются. Ледяные воды сомкнулись над ним, и, когда водоворот подхватил его, он лишился чувств…

Нечто спавшее на дне озера – проснулось. Оно не знало, сколько времени провело на дне. Но оно спало долго, очень долго, и теперь проснулось.

Когда мощное тело существа начало подниматься со скального основания, можно было подумать, что поднимается часть дна, древняя сила, состоящая из того же вещества, что и сам мир. И оно было не одно, нет, существо представляло собой некое множество.

Существо увидело то, что вызвало его интерес. Свет. Голубоватый мерцающий свет, готовый вот-вот потухнуть. Оно последовало за этим предметом, нарушившим его покой, и не выпускало голубой свет, становившийся все более и более слабым, из глаз.

Однако не свет разбудил существо.

Просто пришло время, чтобы оно проснулось…

Радостные птичьи голоса заставили его очнуться. Птицы деловито щебетали где-то у него над головой.

Гилфалас долго приходил в себя. Он чувствовал себя уставшим, как никогда в жизни. Даже те дни, когда белегим и их темные хозяева гнали его через Эльдерланд, не так утомили его, не так он устал и от перехода через горы…

– Так это и есть смерть? – спрашивал он у себя. – Неужели все остальные тоже чувствуют усталость от жизни перед тем, как освободятся от неё окончательно и станут вечно наслаждаться, петь и танцевать в Зале Юношей и Дев?

Гилфалас с трудом поднял голову. Он находился на берегу озера, неподалеку от небольшого ручья, который вытекал из озерца на другой его стороне и стремился навстречу большой реке.

Итиаз Кайден, была его первая мысль. Воды Пробуждения. Исток мира, откуда ведет начало народ эльфов.

Но нет, здесь не росли лилии; покачивающиеся в камыше цветы оказались ирисами и актиниями. Да и вода была прохладная и вдобавок илиста, как будто здесь только что прошло крупное животное.

Насквозь промокший эльф поднялся из воды и попытался выяснить, где он находится. Солнце стояло высоко в небе и своими лучами обогревало землю. В воздухе ощущался запах весны. Деловито жужжали пчелы, доносился аромат цветов. Посреди свежей зелени стояли одинокие деревья. На западе цепью возвышались залитые солнцем горы.

На западе?

До сознания Гилфаласа медленно доходило, что горы вообще-то должны находиться на востоке. Водопад явно вел в Эльдерланд, но это место совсем не походило на страну фольков. Здесь все росло свободно и не знало ножниц садовника.

Неужели он очутился по другую сторону Серповых Гор? Но существует ли эта другая сторона?

И почему сейчас весна? Он точно помнил: когда они были в Эльдерланде, листья там уже пожелтели.

Так, значит, он умер? Но Гилфалас не ощутил никакой разницы по сравнению со своим прежним состоянием. Он никогда не задумывался по поводу бытия после смерти, но почему-то всегда представлял, что в этом состоянии оказываешься защищен от невзгод, которые посылает жизнь. А он промок, устал и испытывает голод и жажду, как никогда прежде. Сейчас он мог бы съесть, наверное, целого быка и запить его целым чаном воды.